Старый друг, оглянись... За спиной
в Лету канувших лет вереница,
юных спутников смутные лица,
тех, кто встретились вьюжной весной
средь безжизненных скал Баренцухи,
где извечные белые мухи
жёстким шквалом швырялись с Мурмана
в нас, как будто полярною манной,
и внутри вызывали озноб.
Там парил океан пеленой
и басил штормовою струной.
..........................
Ознобила летняя стылость...
Казалось, попали в немилость
мы к Богу и в плен ледовитый,
согнавший всю спесь с неофитов,
принявших устав северян.
Друзья уходили в моря
в «азухах» и в «бэдээрэмах»,
и знали, что рыцарских шлемов
давно уж не носят на суше.
Но статус старались не рушить,
смахнув все сомнения с душ.
Мы пили ликёры на кухнях
и «клеили» девочек пухлых
под ранние песни «Машины».
Скрипели диванов пружины,
и наши далёкие жёны
не видели тел напряжённых.
Под звонкой гитарной струной
рождались шедевры шансона.
Ведь пели не хуже Кобзона.
Мы жили в ладу со страной,
и даже с самими собой.
А жизнь не казалась наукой.
Всё было... Лишь не было скуки
в лихом ожиданьи чудес...
За нами приглядывал бес.
Всем детям имперской страны
тогда не хватало свободы
и солнечной пляжной погоды.
Мы не были в службах вольны...
Теперь можно всё, как в насмешку!
Но, с будущим днём вперемешку,
нам снятся из прошлого сны. |