Помню детство – голодное, бедное.
Мой отец обвенчался с другой,
А мамаша, как ведьмища, вредная,
Указала на дверь мне рукой.
Жрать хотелось – пошёл за копеечкой
Хлеба ради Христа попросить,
Ну а лавочник Фрол Тимофеечкин
Издеваясь, кричал : « На, соси !»
И побрёл с кистенём я по улицам,
Как пятнадцать исполнилось в срок.
Поросёнок, собака ли, курица -
Всё одно – попадали в мешок…
Только сколько б верёвка не вилася -
И поймали меня, молодца -
Не напрасно маман торопилася
Гнать ворюгу с родного крыльца…
Били в лоб – будь здоров, не поднимешься,
А потом на допросе в Чека
Предложили – с петлёю обнимешься
Иль пополнишь ряды РККА ?
Воевал с воровскою ухваткою,
Не последним в атаку вставал.
По ночам с пулемётчицей Наткою
В «папы-мамы» до зорьки играл.
Только скурвился ротный – и милую
Сдали в ревтрибунал за разврат,
А меня – дескать, бабу насилую -
Обещали послать под Кронштадт…
Я бежал потаённою тропочкой,
Вслед мне ротный тихонько скулил -
За мою ненаглядную кнопочку
Я яички ему отстрелил.
И на всё наплевав, обозлившися,
Я вернулся обратно домой.
И встречал меня насмерть запившийся,
Дохлый дед – бывший папочка мой.
И за горькою кружкой, обедая,
Пряча слёзы, кусая губу,
Своему старикану поведал я
Про нелепую дуру-судьбу.
Рассказал и про Натку-развратницу,
И про ротного, нывшего вслед,
И поджав геморройную задницу,
Обозвал меня сволочью дед.
(1991г.) |
