Памяти старшего друга моего и наставника
Рудольфа Гринштейна, ГУЛАГ претерпевшего
Белый Лес, напоите меня чистотой,
Лапы тяжких ветвей на меня возложите,
В стужи снежную хижину мне сослужите
И по-братски примите к себе на постой.
Наша встреча настала. И мне разрешили
Вам признаться в любви этой мягкой зимой,
Вашей глуби пригубить, испить Вашей силы,
Исцелить неприют и вернуться домой.
Я не ведал обид вне безбрежности Вашей,
Зная жизнь по законам людского родства...
Нашепчите же, как там живут во вчерашнем,
И какие теперь на земле торжества?
Вы, конечно, другие расскажете сказки,
Там любовь, и с людьми - чудеса наяву...
Но я Вами живу, белый Лес мой февральский,
Среди Вашего плена свободным живу. |