Софья увидела, что внезапно оказалась с толпой туристов в какой-то пещере с острыми зубастыми выступами скал со всех сторон. Вдруг экскурсовод подошла именно к ней, пристально стала смотреть Софье Андреевне куда-то в район груди, покачала головой и исчезла. Стены каменного ущелья стали расти, над головами путешественников оказалась огромная бетонная плита. Стало очень страшно. Чувство неотвратимости предстоящей гибели заставило Софью встрепенуться:
- Мы – в западне! – выкрикнула Софья толпе друзей и соотечественников, стоящих сзади, - надо выбираться!
Но никто не поверил ей, отмахнулся. Тогда она отчаянно начала продираться в узкую каменную щель. Незаметно выбравшись наружу, слилась с группой проходящих мимо технических рабочих, благополучно минуя конвойных, которые плотно стояли вокруг каменного мешка.
- Приснится же такое, - подумала Софья. По привычке собралась перекреститься, стряхивая остатки страшного сна, но тотчас почувствовала неприятную боль справа. Левая рука скользнула по этому месту, нащупав плотную повязку вместо привычного холмика тёплой груди.
Нет, Софья не заплакала. Она как-то так застонала, что испугала медсестру, склонившуюся над ней.
- Что вы, милая, всё будет хорошо, главное, вовремя эту гадость убрали…
Выписали Софью Андреевну через несколько дней. Окружённая заботой мужа и дочери, она постепенно приходила в себя, однако с чувством едкой горечи постоянно думала о своей физической неполноценности.
Просыпаясь в своей милой спаленке, Софья каждый раз ёжилась от какой-то холодной волны, ниспадающей на неё сверху. Так теперь было каждый день. Она запрокидывала голову и видела сквозь марево не развеянного ещё тяжёлого сна висящую над кроватью картину. В центре её на бархатном голубом ложе лежала красивая молодая женщина с едва проступающим румянцем на бледном лице, обрамлённом тугими светло-каштановыми локонами. Грудь ее была почти обнажена, пеньюар ниспадал нежными воздушными складками. По краю ложа повсюду покоились цветы, сотканные в гирлянды заботливыми ручками херувимов. Ангелочки охраняли безмятежный сон невесты и тщательно украшали бутонами белоснежных цветов лежащее поодаль свадебное платье.
Софья не испытывала удовольствия от висящей над ней огромной картины. Что-то её всегда покалывало, как шерстинка за воротом, когда она ненароком бросала взгляд на полотно.
Годом ранее Софья Андреевна была вполне счастлива. По крайней мере, все здоровы – она, муж, взрослые дети, которые получили хорошее образование и неплохо устроились в жизни, очаровательные маленькие внуки. Софья наслаждалась отдыхом после завершения трудов праведных. Они с мужем умудрились посетить Европу, с удовольствием занимались малышами. У каждого было занятие по душе. Тут бы и сказочке конец, но…
Софья Андреевна следила за здоровьем и раз в год ходила на обследование, как примерная пациентка.
Разухабистый врач УЗИ солидной частной клиники, когда она вошла, по телефону сообщал кому-то, чем он тут занимается: «Что я смотрю, что смотрю, ха-ха…» и прямым простонародным текстом назвал в трубку, что он тут смотрит, сильно смутив интеллигентную Софью. Скоренько подвигал датчиком, отвесил комплимент, что Софья Андреевна выглядит на 20 лет моложе и отпустил её, абсолютно счастливую, с бумажкой в руке, в которой было написано, что она здорова. В состоянии эйфории от приятной новости прошёл этот прекрасный день, последний день безмятежной жизни Софьи…
Утром, как всегда потянувшись, она опустила руку себе на грудь и вдруг под кожей почувствовала что-то твёрдое. Впервые холодная волна обдала её сверху донизу.
Нет… Не может быть, он же врач опытный… Нет, он не мог ошибиться!
Софья Андреевна бросилась в ближайшую клинику. Лёжа на кушетке и тщетно пытаясь унять дрожь, она пристально следила за мимикой врача УЗИ. Сердце стучало в ушах, как набат. Доктор абсолютно бесстрастно водила датчиком, была она уже немолода и повидала всякое. Но вдруг её лицо стало менять выражение и щёки покрылись румянцем. Она сунула Софье салфетку и, извинившись, ушла куда-то.
Как выяснилось, к другому врачу. Онкологу.
Софья Андреевна, как во сне, едва доплелась домой.
А дальше - анализы, больничная палата и операционная – последнее, что она ощутила, чью-то тёплую руку у себя на пульсе и ускользающие огни огромных ламп наверху…
И вот сейчас она в своей спальне. Почти всё страшное позади. Набожная Софья в сотый раз молилась и прокручивала в голове: «Господи, за что?»
Вспоминала юность, какие-то провинности той поры… Нет, вряд ли за это.
Трудные советские годы, перестройку, гнетущий ужас каждодневного выживания, страх за детей…
Тяжёлые думы развеяла дочь Алёна. Впорхнула с улыбкой, как всегда, полная оптимизма, и с кучей милых мелочей для мамы.
- Мама, а помнишь? - внезапно бросив взгляд на картину, сказала Алёна. Ты говорила нам в детстве, что в Берлине солдат выстрелил ей в грудь, и там остался след от пули? Ты потом его тщательно заделывала…
- Я забыла, - сдавленным голосом произнесла Софья.
- Мама, - подойдя вплотную к картине, сказала Алёнка, - у неё отверстие в правой груди внизу, ближе к середине, - она осеклась, увидев, как побледнело лицо матери. Соня едва не потеряла сознание. Алёна схватила её за руку, прижалась:
- У тебя ведь тоже…в этом месте было…именно, в этом…
Софья Андреевна села на кровати, затем нетвёрдой походкой стала ходить взад-вперёд и возбуждённо говорить:
- Я всегда чувствовала холод от этой картины, пусть папа её снимет! Ты только вдумайся: ведь на ней расстрелянная невеста!
Закрыв лицо руками, Соня впервые горько и безутешно заплакала.
В этот же день, наворчавшись всласть по поводу бабской придури, муж снял огромную картину, больше метра длиной и унёс на балкон.
Через несколько дней над кроватью Софьи висело другое, купленное заботливой дочерью, полотно.
Улочка средневековой крепости Дальт-Вилла звала пройтись по гладкому булыжнику. Она вся сияла чистыми окнами с резными ставнями и, залитая закатным солнцем, манила вглубь, к морю.
Софья не могла отвести глаз от волшебного незнакомого мира. Состояние тихой радости и покоя поселилось внутри, и однажды, задремав, она услышала нежный голос:
– Соня! Всё будет хорошо, вот увидишь! Однажды по этой дорожке ты спустишься к ласковому морю, окунёшься в его целебные волны и будешь счастлива! И сниться тебе будут отныне только хорошие сны!
|
Обнимаю тебя, Лилечка!
