Ещё можно гонцов посылать, - продолжает его мысль Зина, после чего поворачивается к Папе. – В свете всего этого, три группы поддержки на случай форс-мажора – нонсенс. Откуда они узнают, когда это самый мажор наступит?
Почему-то в голову внезапно приходит одна, весьма странная мысль, не имеющая никакого отношения к делу. Незваная гостья тут же хмыкает. Ну точно, она сиди внутри моей башки!
- Весь мир, по сути, находится в твоей голове, - такое ощущение, будто меня поучают. – Ведь познаёшь ты его через свои органы чувств и если какой-то из них начнёт выдавать ложную информацию, то сам ты об этом никогда не узнаешь. А касательно твоего вопроса: да, у меня есть имя.
- И какое же? – не удержавшись, задаю вопрос вслух. Папа, собиравшийся что-то сказать замирает с открытым ртом. Одна бровь полковника неудержимо ползёт вверх.
- Лёня, ты сейчас о чём? – совершенно спокойно спрашивает Зина. – Приснилось чего? Ты последние пару минут словно спишь с открытыми глазами.
К счастью, за меня отдувается Настя. Она читает всем короткую лекцию о вероятности кратковременных выпадений из реальности. Типа, нейронные цепочки в мозгу работают иначе, чем прежде и возможны своего рода сбои.
- Лишь бы не засбоил посреди боя, - ворчит Надя и гладит меня по коленке.
- Не знаю, знаком ли ты с творчеством вашего писателя Курта Воннегута, - в голосе гостьи звучит насмешка, - но один из его романов называется именно так. Намекну, связано с темнотой.
- Всем всё понятно? – Папа хлопает ладонями по столу. – Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны.
Чёрный силуэт медленно шествует мимо, открывает несуществующую дверь в стене и замирает в проходе. И вновь ощущаю странную смесь вожделения и отторжения. На пределе слышимости – стук барабанных палочек. Солнечные лучи на полу закрывает тень исполинского паука.
- Смирение, помнишь? - говорит гостья и исчезает.
Зина смотрит на стену, где мгновение назад была дверь. Судя по всему, Лец следила за направлением моего взгляда Лоб женщины полосуют морщины. Много их.
Переговариваясь все покидают Папин кабинет. Я задерживаюсь, не зная, стоит ли задавать этот вопрос. Можно было бы позже тихо-мирно найти самому, но любопытство гложет почище голодного волка.
- А у Воннегута есть какой-нибудь роман, с названием про темноту? – я знаю, что полковник прочитал кучу книг, он сам рассказывал. Возможно, читал и это.
-Мать-тьма, - вместо Папы отвечает Зина. – А ты это почему сейчас спросил?
Она смотрит на меня и в глазах Лец – спокойная убеждённость.
- Так, - я машу рукой и выхожу. А что я им могу сказать?
Слышу, как открывается дверь, и Федя входит в раздевалку. Командир в полном боевом и вопросительно смотрит на меня.
- Лёнь, ты чего? Через пять минут выдвигаемся, а ты тут на расслабоне. Соберись, не на прогулку идём.
- Не вопрос, - я закрываю глаза, глубоко вдыхаю и поднимаюсь. Подмывает признаться, что все наши планы известны врагу, потому что в отряде есть предатель. Пусть невольный, но от этого не легче.
Страшно, если из-за меня пострадает кто-то из товарищей. А если нет? Если всё это – галлюцинации?
Поживём – увидим.
