Супердевочки не плачут

защитников на картинках в книжке. И ...

—??— старик приподнял бровь.

— Когда я попала в Город и увидела ее, она была именно такой, какой я представляла. Встретила меня так, как будто ждала. Это ли не доказательство высшей силы, проведения? Чуда?

    Старик откинулся на спинку стула, начал:

— Может я чего-то не улавливаю. — Небольшая пауза. — Но... Впрочем, сейчас не время и не место для диспута. Да я и не хотел. Просто вспомнилась одна моя статья. Непрофильная.

  Старик уселся поудобнее. Взгляд обращен на поднимавшийся от свечей дымок.

— Если просто обратиться к памяти, то сразу вспоминается день, когда резко прекратились полеты, — заговорил он. — К тому времени я уже пересмотрел свое отношение к этому раздражающему феномену, и счел его достойным регистрации и систематизации. Я записывал количество, направление, в одежде, без, с возгоранием, без возгорания и тому подобное. Поэтому отсутствие полетов после полудня привлекло внимание. Помню, записывал в журнал. Потом из газеты я узнал, что найден медиум. Им оказалась девятилетняя девочка... сиротка, случайно оказавшаяся на рынке, куда после столкновения с одной из башен рухнула Метеор. Конечно, подумал я, это мог быть просто громкий зазывающий заголовок, которые так любят газетчики. Это даже был не первый подобный. К тому моменту я нашел время и ознакомился с историей вопроса, и знал, что ребенок становился медиумом лишь единожды и очень давно. Правда, единственное сохранившееся свидетельство — это "История" Панталона, а широко известен этот случай стал благодаря "Халдейским песням" Барта. Правда, там принцу Ролану приписывались выдающиеся качества. — Он призадумался.

— Я читала. Я перечитала про Духов-Защитников все, что смогла найти. Но это потом. А тогда медиум был просто маленьким человечком на картинках рядом с Духом-защитником. Вроде как его друг. Когда там на рынке кто-то закричал про медиума, я начала искать его глазами. Оказалось, что указывают на меня. Сначала пыталась возражать, но потом вспомнила эти картинки, где они на некоторых даже держались за руки. А ведь этот человечек — самый защищенный из всех людей. А потом был новый дом, невиданная еда, куча новой одежды, отношение, как к принцессе. Как тут не поверить, что впредь все будет хорошо. А сколько одежды приносили! Тюками был завален весь амбар. И на меня тоже. Можно было хоть каждый день носить новое. Научила Метти нормально одеваться. Я для краткости начала так ее называть. Сняли с нее точные мерки.  И ей наконец стало идти. Ну, пока она новое платье не сжигала. — Проблеск улыбки. — Тогда я пригрозила, что она будет носить только самые уродливые, если не перестанет сжигать красивые. Ну, или вообще, свои разбитые доспехи. И она научилась. А когда увидели в журнале форму команды воздушных кораблей, то решили, что у нас обязательно должны быть такие куртки. А еще были летные шарфы.

    Девушка смотрела за окно, держа двумя руками чашку, поднесла ко рту, глянула на нее и поставила на блюдце. По звуку можно было понять, что чашка пуста. Она продолжила:

— Что значит быть медиумом? Для меня это значило получать подарки в обмен на обещание, что дух-защитник Метеор что-нибудь сделает. Разные люди приходили: от Города, церковники, военные. Я быстро узнала, что можно говорить им, что принести в следующий раз. Им нужно было, чтобы Метеор где-то поприсутствовала, даже что-то сказала, применила свою силу или способность к полету с пользой. Только с военными не получалось. Сколько ни пыталась, я не могла уговорить ее помочь им отогнать врагов от Города. Ее ответом было всегда, что война — это плохо и людей убивать нельзя.

— Хм. Это проливает свет на то, почему, когда им надоело ждать, и они явились сами, она не стала бить их на месте, а побросала в реку. Тогда я посчитал это очередной причудой, еще одним несоответствием в список несоответствий канону.

— Да, я сказала ей, что все люди умеют плавать. — Она прикрыла рот ладошкой, хотя по глазам все и так было видно.

  Девушка смотрела на свою кружку. 

— Как я уже говорил, Вы можете чувствовать себя свободно и самостоятельно налить нам еще чая. Ноги разболелись ото всей этой беготни, — объяснил старик.

    Девушка кивнула, встала, аккуратно отставив стул. Пока она занималась чаем, старик наблюдал. Свет камина золотом переливался по ее головке, по стянутым в узел волосам. Она закинула за ухо выбившийся локон. Старик мысленно заключил, что без фуражки лучше.

  Когда девушка села, старик сказал:

— Признайте, такая миролюбивость выделяет нашего духа-защитника из ряда предыдущих воплощений. И нам всем очень повезло, что она ограничивается людьми. Помните нападение этих жутких, черных, огромных магомеханических птиц этого, как там его, Танцующего Графа? 

  Девушка кивнула.

— Помню, тогда я проснулся от того, что эти твари громили станцию, — вспоминал маг. — Благо, я еще не поднялся наверх. Благо, тот, кто их послал, не знал, что я живу здесь, а не там. Да и зачем ему было меня убивать? Мы были знакомы давно, еще с магической школы. Не близко — он был младше и еще не был графом, а я уже занимался выпускной работой. Его особенностью было то, что он мог направлять магическую энергию всеми частями тела. Он вращал глазами, высовывал язык, крутил головой, становился на одну ногу, и делал всякие движения второй. Помню, очень раздражало, когда читаешь и опять слышишь за окном эту дразнилку: "Глянь, опять Вондерболт ходит, кое-чем трясет! Раз, два, поворот — так и шею свернет!". Как дети прям. Или то и были дети?

  Старик усмехнулся и заметил:

— В старости все чаще приходится удивляться тому, что из молодости вспоминаются всякие незначительные события и детали, а сейчас порой и не можешь вспомнить, что делал вчера. Впрочем, в моем случае, это, скорее всего, то же, что и обычно. 

    Так вот, позже я натыкался на его статьи, где он объяснял преимущества своей техники. И демонстрации свои он, очевидно, сделал более благовидными, иначе бы его называли по-другому. Но какой смысл в том, что появляется возможность творить более сложные заклинания, если круг практикующих сужается буквально до нескольких человек. Мне вот, всегда и рук хватало. Мы, также, несколько раз встречались на мероприятиях, посвященных магии, и я не могу припомнить, чтобы между нами была какая-то вражда или даже соперничество. Наши сферы и интересы просто не пересекались. Хотяяя... если принять, что он поступил на службу, и все это нападение полностью заслуга командования Лиги, то все станет на свои места. Возможно, им просто надоели непрекращающиеся ливни на их позициях, или же такая же засуха в юго-западных регионах.

    Так вот, я стоял вон там у двери с револьвером и слушал, не пробились ли они на лестницу. Но они, к счастью, похоже не умели взламывать двери. То, что, наконец, появилась Метеор, было понятно по резко усилившемуся грохоту. Она с ними разобралась, правда, полностью разрушив станцию при этом. Я так говорю, потому что по моим расчетам, размер этих птиц был явно недостаточен для того, чтобы сносить стены. Все мои записи были в страшном беспорядке, а некоторые уничтожены. С тех пор я делаю копию и храню ее здесь. Это был кошмар — хуже я не чувствовал себя, наверное, никогда. До приведения всего в порядок я не осмеливался делать прогнозы.

— Мне кажется, что это было для горожан даже страшнее самого нападения. Всегда, когда у нас намечалась вылазка, я бежала к охране спросить о погоде. Они всегда отвечали что-то вроде: "Мудрец Везер сказал, что завтра будет солнечно". Тогда же они показали мне газету, где большими буквами было: "Сенсация! Мудрец Везер ничего не сказал. Это конец?".

— Хахаха. Нуу...

— Я всегда думала, что Вы мудрый волшебник, который знает будущее наперед.

    Маг наклонился к столу, отпил из своей кружки.

— Во-первых, я не волшебник, а маг и будущего не знаю. Прогнозирование строится на опыте наблюдений и предположений. В метеорологии объем данных слишком велик, чтобы полагаться на память. Поэтому записи так важны. Мудрец? Не мудрец? За долгую жизнь накапливаются разные наблюдения, что называют опытом. И я не только небо имею в виду. Ведь Вы уже знаете, я далеко не всю жизнь провел, сидя на вершине башни. Например... могу дать вашей подруге совет, как нравиться мужчинам и выйти замуж.

— Аа...

— Испокон веков мужчины хотели видеть женщин лучшими, чем они сами, более чистыми. Те, кто своей красотой обещают светлое будущее, должны были быть прекрасными во всех отношениях. Некоторые даже придумали небесных дев. Но реальность в том, что этой чистоте неоткуда взяться. Ответом было заставить женщин быть лучше. Отсюда и различные запреты, и особенности воспитания женщин в разных культурах. Так вот, перейдем к конкретным советам, которые помогут вашей подруге выглядеть лучше в мужских глазах. Во-первых, важна чистота и женственность речи. Если женщина говорит как братан, кореш, или как там сейчас говорят, то и воспринимается соответственно. Во-вторых — скромность в одежде. Если женщина выглядит как портовая девка, то создается впечатление, что она годится только для удовлетворения сиюминутной похоти, да и сама хочет лишь этого. В-третьих — высокая норма морали. Мужчина, приходя домой, хочет оказаться в пространстве, свободном от грязи внешнего мира. Правда, тут есть загвоздка, состоящая в том, что таким образом от женщины требуется быть еще и духовно сильнее. — Старик замолчал и задумался, помешивая свой чай. — Но если подумать... — начал было он, но заметил, что с девушкой что-то не так: напряженная поза, руки на коленях, и даже цвет лица изменился. Или это освещение?

  Он поспешил объясниться:

— Я вижу, Вы смущены. Спешу заверить, что это не являлось ни моей целью, ни желанием. Все вышесказанное лишь выдержка из еще одной моей статьи, неопубликованной даже, и никак не относится к Вашей... одежде или к чему-либо еще.

— Не стоит беспокойства, — произнесла гостья самым мирным и чистым голосом. — Этот румянец от горячего чая. Ваши мудрые советы я обязательно передам.

— Эм... Ладно. Стоило, наверное, ограничиться своим профилем, — сказал маг и несколько секунд молча собирался с мыслями. — Наблюдая за небом столько, сколько я, обязательно узнаешь, увидишь что-то невиданное никем. Вот видели ли Вы, как начинается дождь в кучевом дождевом облаке?

—- Отнюдь нет.

—- Представьте большое кучевое облако, скажем, в виде пирамиды или конуса. Белоснежное у своей вершины, оно клубится, расширяется к низу, где цвет резко переходит в темно-серый. Это подошва. Она плоская снизу. Вы любуетесь зрелищем, возможно, даже в закатных лучах — особенно красиво. Как вдруг, без видимых причин верхушка начинает оседать. Вниз по склонам устремляются потоки. Можно их сравнить с лавинами в горах. Они катятся, сглаживая склоны, все ниже и ниже. Как только достигают подошвы, в ту же секунду внизу опускается пелена дождя.

— Нее. Такого я точно не видела. — Голос снова сделался обычным.

— Вот еще. Если утром до восхода при низкой слоистой облачности и большой удаче смотреть на восток, то может так случиться, что еще не взошедшее солнце отразится о волнистую поверхность облаков,