Встеча со Смертью

                или

ЗАПАХ СМЕРТИ

               
                В моей жизни  было несколько случаев, когда я  вплотную, буквально лицом к лицу сталкивался со смертью.  И я отчетливо видел ее холодные, безжалостные глаза, ощущал ее тошнотворный, приторный запах.  И в то же время я после этих встреч остался жив. Почему – не знаю! Другие, находящиеся рядом со мной, погибали,  а я  каждый раз оставался жив. Я много думал об этом, но не пришел ни к какому определенному выводу. Кроме одного – нашей жизнью распоряжаемся не мы, а кто-то другой. Кто – не знаю, не ведаю. Но это так.

                Самой  страшной, самой долгой и самой тяжелой  моей встречей со смертью оказался случай  в Байконуре, когда я попал в аварию на одной из шахт для подземных баллистических трехступенчатых ракет.  Я тогда работал электросварщиком в монтажной организации, монтирующей ракетные точки на космодроме ,  и занимался сваркой труб из нержавеющих сталей, титана и алюминия, предназначенных для подачи  ракетного горючего и ракетного окислителя  из подземных емкостей в баки ракеты и обратно.

                Монтаж оборудования и аппаратуры этой шахты тогда был уже закончен и на ней во всю шли  работы по устранению замечаний военпредов. Я как раз должен был заварить один забракованный сварочный шов, находящийся на  трубопроводе под самым стаканом шахты, где размещались емкости для ракетного горючего и ракетного окислителя. Стакан – это громадный стальной цилиндр диаметром метров десять и длиной  метров в пятьдесят, вертикально закрепленный в шахте  и забетонированный по периметру горловины шахты. Стакан был предназначен для размещения ракеты в ее предстартовом  положении.

                Я спустился на лифте под стакан, когда слесари  монтажники  уже подготовили бракованный сварной стык для повторной сварки.  Они  выбрали в сварном шве дефектные  участки ручной бор машинкой  и сделали на их месте  специальную фигурную канавку, так называемую разделку,  для предстоящей сварки.  Мастер ОТК проверил разделку на соответствие чертежам  технологической карты и сделал запись в журнале сварочных работ о допуске к сварке. Я заварил  шов аргоно дуговой сваркой.  Слесарь зачистил шов, а рентгенолог с помощью специального портативного рентгеновского аппарата просветил его и просмотрел результаты на люминесцентном экране. Стык оказался  хорошим. Он дал добро выполненной работе и расписался в журнале.

                Я тоже расписался в журнале за выполненную работу и вздохнул с облегчением – все нормально! Не зря спускался на самый низ шахты.  Не зря. Я  начал потихонечку собирать свою аппаратуру, чтобы на грузовом лифте поднять ее на поверхность. Затем  сел в углу на трубу и закурил. Ребята уже все ушли из помещения, чтобы побыстрее подняться на поверхность.  Я  же никуда не спешил. Мне  захотелось побыть одному. Меня  иногда тянуло на одиночество. Постоянное проживание на людях порой слишком раздражало и утомляло меня.

            Я  выкурил одну сигарету, затем закурил другую. Пора было выбираться отсюда, но мне что-то не хотелось ничего делать, не хотелось даже шевелиться. Я бездумно сидел, погруженный в себя, в свои полу думы, полу мысли, а порой и полузабытье. Было очень и очень тихо. Так тихо, что от этой тишины начинало гудеть в ушах.

              Кроме меня  в этой части помещений подземной ракетной шахты никого не было.  Я  докурил сигарету, бросил окурок на пол, по старой  привычке затоптал его и поднялся, чтобы взять свою аппаратуру со шлангами и двинуться к лифту. Пора было уже и подниматься. В этот момент в шахте погас свет. Я  чертыхнулся и постоял немного в ожидании того, что свет сейчас загорится. Такое со светом на объекте бывало частенько и никто не придавал подобным случаям особого значения.  Потух свет и потух, подумаешь! Сядем, посидим, подождем. Загорится, никуда не денется он, этот свет. Ведь без света на шахте, глубоко под землей не особенно-то наработаешь. Здесь без света шага ступить нельзя,  не то, чтобы что-нибудь делать. Черным- черно кругом, хоть глаз коли, не нужны они здесь глаза-то. Поэтому никуда они там на верху не денутся. Как потушили так и зажгут. Во-он сегодня здесь сколько людей! Объект сдавать-то надо.

                Однако свет не загорался.  Я  нащупал руками трубу, на которой  раньше сидел, и снова сел, снова достал сигареты, чиркнул спичкой закурил. Вокруг все также было непроницаемо тихо и до невозможности темно. Слабый, красноватый огонек сигареты только усиливал это ощущение темноты. Она словно бы нехотя отступала немного при затяжке сигареты и снова быстро подступала вплотную, обволакивая тело и сознание  мягкой, дурманящей волной и заглатывая затем совсем всего целиком.

              Я  докурил сигарету и стрельнул окурком в глубь помещения. Окурок прочертил огненную дугу и взорвался веером мелких искорок при ударе о противоположную стенку. Темнота снова замкнулась вокруг меня. Свет не загорался. Надо было что-то предпринимать. Сидеть же просто так в этой вязкой, пугающей темноте и чего-то там ждать непонятного, стало надоедать. Но что делать тогда? Вылезать в темноте? Это абсурд и нелепость. Посшибаешь себе все, что только можно посшибать, натыкаясь на бесчисленные углы и выступы всевозможных видов оборудования, размещенного здесь.

                Да и как выбираться отсюда? Ведь он на самом дне шахты ниже его ничего уже нет, один сплошной бетон. А это глубина, наверное, метров  восемьдесят, не меньше. Выкарабкиваться отсюда в темноте?! Бр-р-р-р! Сплошной кошмар! Ведь он сейчас на точке не один, человек двадцать еще должно быть, не меньше.  Если не больше. Монтажники, электрики, электронщики, военпреды, «стройбатовцы»... И все на разных уровнях. И все без света. Не-ет, не стоит пытаться вылезать... Должны ведь всё-таки включить... Должны. Слишком уж много людей завязано сейчас здесь... Не могут они сейчас не наладить свет, не могут... Слишком уж опасно, слишком чревато... Мало ли что может случиться в такой темноте...

                Однако, несмотря на логичность моих рассуждении , свет в шахте не загорался. И я  понял, что, вероятно, где-то что-то произошло, какая-то авария, там, наверху. И кто теперь знает, сколько придется теперь здесь проторчать, просидеть в кромешном мраке, ожидая, когда наверху «растелятся» и устранят повреждения? А, может, действительно, плюнуть на все и попытаться выбраться самому? Но как проще это сделать?

                Проще всего, конечно же, выбираться через шахтный стакан, эту стальную облицовку бетонного отверстия шахты. Там, в стенке, около днища, где смонтированы громады литых рассекателей горячих газов, истекающих из ракетных дюз, расположены четыре откидных люка для входа во внутрь стакана А дальше уже совсем просто - по одной из технологических лестниц, приваренных к внутренней  стене стакана, прямо наверх, на поверхность земли. Но добраться до лестницы, ведущей к люку, отсюда было не слишком удобно, хотя и недалеко. Там есть пару закутков с поворотами, «забитых» установками дренажа и фильтровальными баками-отстойниками, где можно запросто голову себе расквасить или даже совсем снести, прежде чем доберешься до этой несчастной лестницы. Не-ет, туда идти не стоит. Право, не стоит. Этот вариант отпадает. На нем надо поставить точку или даже крест. Что лучше? Да ничего, все – плохо…

                Можно также выбраться отсюда по лифтовому коробу, этому длиннющему, «пеналообразному»  бетонному каналу, проходящему через вентиляционную шахту снизу доверху рядом с лифтовой шахтой. Там смонтирована вертикальная лестница с поперечными площадками через каждые четыре метра. Короб сам просторен, удобен и выходит в лифтовую комнату что на нулевом уровне, или на первом этаже ракетной точки. Выбираться в нем удобно, ничего не скажешь, но вход в него расположен в следующей, соседней комнате. А это топать и топать, да еще дверь искать. И идти придется вдоль стены, на ощупь А там, вроде, панель какая-то, да бак еще какой-то прямоугольный, да перегородка, кажись, еще есть... Не-ет, тоже не стоит... Добираться - не ахти как.  «Гробануться» запросто можно... Тоже отпадает... Не вариант это, отнюдь не вариант...

                Остается третий путь. Так называемый «короб коммуникаций». Это почти тоже самое, что и лифтовый короб, только чуть поменьше и более неудобный. Там много разных труб проходит: трубы системы подачи горючего, трубы системы подачи окислителя, трубы систем «промстоков» и канализации и бог знает еще каких систем, о которых я и понятия не имел. Вот пожалуй, придется через него вылезать. Он поближе расположен, к нему добираться попроще и поудобнее, чем в стакан или в лифтовой короб. Правда сам короб-то не ахти, слишком уж тесен и неудобен, но там тоже есть площадки через каждые четыре метра и люки-отверстия в площадках для размещения вертикальных стальных лестниц. И выбираться надо будет по лестницам с одной площадки на другую, пока не выберешься на первый этаж точки, так называемый «оголовок». А это система полукруглых помещений, расположенных в бетонном теле шахты прямо около горловины ракетного «стакана». Из оголовков идет выход наружу, на бетонную площадку самой точки, через откидные люки, смонтированные около горловины стакана. Всего их, оголовков, четыре, столько же и коробов коммуникаций, столько же и люков-выходов...

              И здесь можно до бесконечности рассуждать о роли слепого случая в жизни человека. Ведь путь, который я выбрал  для своего выхода из глубины шахты на поверхность, оказался единственным, который вел к спасению. И выбрал я этот путь далеко не сразу, а после долгих раздумий и колебаний. Так что это?! Случайность?! Простое везение Чудо?! Что же меня подтолкнуло пойти именно здесь, через короб коммуникаций и оголовок?

              Что? Судьба? Рок?  Везенье? Как это не называй, но факт остается фактом, от которого никуда не денешься и который зафиксирован в служебных документах Байконура за январь того года. Восемнадцать человек осталось навеки в недрах этой шахты в тот  злополучный день, когда на ней случился пожар. Спасся тогда один лишь человек. И этим человеком оказался я!  Я один. Так что же меня вело тогда?! Что?! Что?!

          Ведь попытайся я выбраться через ракетный стакан, я бы остался там, в шахте. Потому что люки входа в стакан оказались все закрытыми. Сработала система автоматической блокировки, перекрывающая доступ из глубин шахты в стакан в случае возникновения аварийных ситуаций на ракетной точке. И около этих четырех люков нашли потом девять задохнувшихся ребят, пытавшихся вручную открыть их, чтобы выйти наружу и спастись...

            Попытайся я выбраться через лифтовый короб, я бы так и остался в этом коробе, как шестеро других ребят-монтажников, попытавшихся использовать эти короба для выхода на поверхность и попавших в самое пекло, в центр пожара. Потому что лифтовые короба выходили в те самые помещения ракетной точки, напичканные электрическим и электронным оборудованием, в которых и произошел пожар.

            Судьба пощадила меня. Она дала мне  возможность спастись. Правда, эта возможность оказалась такой, что все врачи