возвращаться к цивилизации не в тягость. Всю прелесть достижений цивилизации особо остро чувствуешь именно на резком контрасте, даже радуешься ее благам: желанная ванна, телевизор, чистая постель…
К тотальному одиночеству лично я не стремлюсь, иногда даже устаю от чересчур звенящей тишины, мечтая, чтоб хоть кого-нибудь занесло «на огонек». О-о! Какая интересная публика подтягивается! Энергетика дикой природы и наша лесная философия ровняют всех, каждый интересен по-своему, каждому есть о чем поведать миру. В несколько избушек принесли гитары. Погожими вечерами у костра нередко устраиваются настоящие «концерты». Многие – научные сотрудники из Академгородка, кто-то помоложе, кто-то постарше – как говорит один товарищ, «туристы-пенсионеры».
Это и бывший охотник Влад из Академгородка, неразлучный со своей верной «лесной» подругой Таней, и Андрей, по прозвищу «Большое Дуло», каждый раз удивляющий нас очередным прибамбасом – то прибором ночного видения, то классным таежным «прикидом». И строитель избушки на Волчихе хлебосольный Илья, страстный коллекционер самоваров. И потомственный интеллигент Михаил, для которого перейти на «ты» даже после брудершафта – проблема. И Саня Лабенский – порой он так витиевато ведёт линию мысли, излагаемой почти толстовскими предложениями, что иногда забывает, с чего начал. И никогда не унывающий Василий, славящийся своими авантюрными одиночными вояжами практически без снаряжения. Он любит забираться в такую глухомань, что иногда, внимая его рассказам, просто диву даешься, как ему удалось выжить. И другие наши «единоверцы», обо всех не расскажешь – их нужно видеть и слышать! Уникумы, одно слово!
С началом охотничьего сезона количество «оруженосцев» заметно возрастает, я не стал бы их всех чохом причислять к охотникам: некоторые умеют только палить. Но и настоящих охотников хватает – все же угадывать их научился безошибочно. Мне не раз перепадало от их промысла: то похлебка и бифштекс из зайчатины под обстоятельный рассказ про особенности охоты на длинноухого. То вареная бобрятина, то ароматный супчик из тетерева, то рябчики, запеченные на углях в фольге, с грибным рагу и салатом из молодого папоротника и свежих листьев крапивы. Даже свежезасоленный хариус, только-только выловленный из Коёна. И всё под ароматный чаек! Ну и, если у кого есть, под что-нибудь покрепче. На свежем-то воздухе, у костра! М-м-м, наслаждение! И как без знаменитых, самых что ни на есть «правдоподобных» рыболовно-охотничьих баек в такие моменты? Уж наслушался-я-я! Вволю!
Почему сам не охочусь? Не могу стрелять в живое и всё тут! Не стану осуждать охотников, но мне всегда тоскливо лицезреть испачканную кровью лесную красоту: еще совсем недавно она наполняла своей жизнью лес, и вот – жалкая и бездыханная, с остекленевшими глазами валяется на траве. Кстати, Влад тоже, со временем, охладел к охоте – надоело-де живность жизни лишать! Видимо, с возрастом некоторым приходит «насыщение кровью». Словом, Природе-матушке будет лучше без моей стрельбы, и, надеюсь, она не устанет благодарить меня за это.
