Первый день народного карантина.

бегства: вот он в прихожей трясёт наспех собранной тряпичной сумкой перед тёщиным носом, а та в своей манере пытается его завалить на гора дерзкими словами. В неугомонном стрёкоте хохлушки Пётр Петрович научился находить и определять слова. В среднем, в состоянии покоя, она выплёвывала в минуту 135 слов. Но когда тёща была возбуждена, арифметическая машинка накалялась, точно ствол пулемёта Максим, и рассыпалась на шестерёнки и пружинки. Суть, сказанного ею, можно было приблизительно определить лишь по интонации:
⁃ Ячленпартиистысячадевятьсотпятьдесятвосьмогогодаикакответственный квартиросъёмщикзаявляютыещёпожалеешьобэтомакумуясказалавшуткутеперьжалеючтовшутку...
Однажды ночью, силясь понять её треск, от сердечного приступа скончался тесть. Было ему 45 лет. Так и не успела тёща сказать ему главное.

Пётр Петрович спросил у своей бывшей первой жены, вальяжно сидевшей в салоне самолёта на десятом Д месте:
⁃ Твоя мама ещё не сдо..., в смысле, до сих пор ещё жива? Ну, надо же! Сколько ей? 92? Наверное, я не дождусь того дня, когда можно будет сказать, какой замечательной тёщей была твоя мама! - и тут же, обернувшись к Соколову, поинтересовался:
⁃ В твоём самолёте поумнее никого нет?

⁃ Умных, обычно, к умным распределяют, а тебе - по остаточному принципу, - поделился страшным государственным секретом Соколов.

⁃ Боже мой! Как же всё сложно в вашем Аэрофлоте! - подивился Пётр Петрович.

⁃ А вот Этого не надо всуе поминать! - пресёк командир экипажа Петра Петровича, начавшего было наполняться проникновенными и благородными чувствами к Российскому авиапрому: - Он за одну неделю успел столько наворотить, что мы до сих пор всем селом расхлебать не можем!

⁃ Не чокаясь, что ли?

⁃ В смысле?

⁃ Ты произнёс сакральное слово «помянуть».

⁃ Не хульствуй! Он - вечный!

⁃ Хульствуй-не хульствуй, а помянуть - всегда не лишне.

⁃ Если и Его помянем, то самолёт посадить будет некому, - вполне резонно предупредил Соколов (Могила) о том, что уже выпитое противоречит здравому смыслу, а добавка противоречит противоречию здравого смысла, хотя одно другому не мешает, но и не прибавляет к тому, чего нет и никогда не было: - Так что, хулитель, не хулите хулителей выхухоля. Задумка у Него сотворить Землю и обустроить её под Райский сад была не плохой.

⁃ Исполнение подкачало?

⁃ Да. По той причине, что кто-то вместо Эдема подсунул ему рабочий проект туалета из фанеры и картона дяди Семёна с третьей улицы дачного массива «Мир». Клоака получилась завидная, с огромной выгребной ямой.

⁃ И кто же подсунул?

⁃ Известно, кто. Не я. У меня алиби! Меня тогда ещё и в помине не было! - решил Соколов поставить точку любым злостным измышлениям, забыв, что чем полнее алиби, тем оно больше вызывает подозрений и вопросов: каким путём хитрого обмана обвиняемый умудрился его заполучить.

⁃ Разреши прервать полёт твоих мыслей выстрелом из РПГ прямо в темечко? - рассудил здраво Пётр Петрович: - Оглядев творение своё, он сказал: «Это хорошо!» и тут же вынул ребро из груди подопытного. От отчаяния? Или согласно проектно-сметной документации по строительству дачного туалета?

⁃ И у кого бы Он, без этой отчаянной операции высокопарно потребовал: «Рожай в муках, дура фригидная! Искуситель пришёл к тебе ногами, а уполз на животе! Да будет впредь так!» С тех пор и повелось приходить к ним в гости бодрым человеческим шагом, а потом всю жизнь ползать на животе перед ними... Да что я всё - о политике? Пойдём ко мне! Жахнем по сотке за здоровье. Потом я дам тебе немного порулить самолётом...
3.

Ни жарко, ни холодно. В канавку у позвоночного столба, точно в швейную подушечку, смерть азартно втыкала иголки. Вода в ванне была ещё горячей. Её объятия - нежными и сексуальными.

⁃ Готов? - спросила смерть, заметив, как Пётр Петрович приоткрыл глаза.

⁃ Нет, - отмахнулся от назойливой смерти Пётр Петрович.

⁃ Ой, а что так? Вроде, помылся, побрился, зубы почистил. Осталось чистое исподнее надеть, любимый костюм, взять свечку в руки и лечь в гроб. Чего стоим, кого ждём? Опять время тянем? - позлорадствовала смерть и припомнила: - Был у меня один клиент. Так же всё тянул и тянул. Три дня по утрам сбегал от меня на работу, а на четвёртый увидел на столе свой портрет в траурной рамке и чуть с ума не свихнулся. Оказалось, что его три дня, как похоронили. Крест поставили на могиле, в столовой треста помянули, как полагается, три венка возложили от родственников и профсоюза, а ему было всё невдомёк. Дела, видишь ли, были важнее. Честно говоря, не дела, а сплошное притворство. «Ты куда?» - кричала я ему вслед. «По делам! Срочно!» - на бегу отвечал он. Интересно, что же у вас, мужиков, за дела такие, если к работе они не имеют никакого отношения? Наверное, круто быть деловым?

У Петра Петровича последним гробовым гвоздём застряла в голове пьеса Жана Поля Сартра «Взаперти». В ней главный герой после смерти очутился в душной комнате, и к нему подселили двух женщин - фригидную аристократку и похотливую проститутку. Только тогда он представил, что такое настоящий Ад, когда понял, что с ними двумя ему предстоит соседствовать всю оставшуюся вечность.

⁃ Ты оскорбила чувства ортодоксального атеиста! - предъявил он смерти своё обвинение: - За что ты навечно подселила меня в самолёт, командира которого я знаю огульно, а пассажиров салона - недоразумением, ошибками молодости и животной страсти. Мне теперь предстоит с ними соседствовать до следующего перерождения?

⁃ Я ни при делах и полномочий не имею подкидывать несуразные видения. У совести спроси, почему она, распалившись, навязывает тебе такие картинки, - подсказала смерть.

⁃ Во всех неразрешимых ситуациях ты только и способна рекомендовать совесть. А, что делать тем, у кого давно её нет или она торчит из позвоночника рудиментарно?

⁃ Перестань клянчить. Шансов больше тебе не предоставлю.

⁃ А я - не о себе. У меня совести ещё столько осталось, что могу поделиться с другими.

⁃ Взываешь, что ли? - догадалась смерть: - Нашёл жалостливую. Ты бы меня ещё упрекнул в неисполнительности. Я тружусь не покладая рук.

⁃ Пойду, выпью парацетамола сразу две таблетки. Иначе, чую, ты и впрямь меня до своего цугундера доведёшь.

Пётр Петрович тяжело и посуставно вывалился из ванны; полежал немного на махровом полотенце, набираясь сил; добрался до барной стойки и запил две таблетки стаканом водки.
Смерть ревностно следила за тем, как Пётр Петрович разогревал в микроволновке куски печёной свинины с луком. Её волновали две загадочные проблемы. Это - первый день Всероссийского карантина и куда всё же пропали пять! серебряных предметов из столового набора на 12 персон?