О вреде суеверий

что угодно, только не на присутствующих.
- Вам нужны грибы? – спросила она с отрешённым видом. – Так и быть, я позову их.
Признаться, мне стало страшно от таких слов, да и все замерли в ожидании. А девушка медленно отошла на три шага и, не отворачиваясь от нас, заговорила, обращаясь к кому-то невидимому:
- Батюшка Русский Лес, мы с поклоном к тебе пришли. Не отвернись от нас, не прогневайся. Заклинаю тебя исполнить просьбу, которую я обращаю к тому, чьё имя у всех на устах, но о ком мало кто думает. Услышь меня!
Ольга криво улыбнулась, да и все остальные испытывали неловкость, а я – так просто ужас. Меня пугали не только слова девушки, напоминающие бред сумасшедшего, но и её отрешённое лицо. Она словно видела кого-то, невидимого для нас.
- Батюшка Русский Лес, пришли самого смышлёного из твоих внучат в красных шапочках, и я через него передам приказ остальным.
Саша чуть пригнулась, вглядываясь в землю под ногами, и вдруг нагнулась, что-то подняла, улыбнулась и раскрыла ладонь так, что и мы все увидели этот предмет. Это был маленький подосиновик.
- Пойди к своим братцам, малыш, - принялась растолковывать девушка. – Скажи, что я велю им собраться вместе, а тогда слушайте меня. Быстрей!
И она кинула подосиновик в сторону росшего неподалёку молодого деревца.
- Приди сюда, моя собака! – негромко позвала Саша. – Приказываю объявиться здесь.
- Саш, перестань, - не выдержал Пётр Иванович. – Сядь, сейчас будет готов чай. Ты, наверное, устала.
- Мне нужна моя собака, - не повышая голоса, повторила девушка.
- Она осталась дома, - испуганно напомнила Лариса. – Ты же сама не захотела брать её в лес.
- Кто может противиться мне, если я зову? – последовал ответ. – Моя собака! Чипа! Появись!
И вдруг из-за деревца вышла собачка Саши, приблизилась к хозяйке и села перед ней, помахивая хвостом и глядя на неё умными, всё понимающими глазами.
- Откуда она взялась? – не понял Володя. – Её же не было с нами.
- Пойди к лесным братьям и проследи, чтобы они сделали всё, как я скажу, - наказала девушка. – Иди. Почему медлишь? Сгинь!
И Чипа стремглав юркнула прочь.
- Вы собрались? – спросила Саша. – Встаньте в круг! Кружись, хоровод! Быстрее! Быстрее! Всё красное, всё мелькает! Стой!.. А теперь, кто выбился из круга, встань в ряд! Остальные чуть отойдите… Теперь замрите! Ждите, сейчас люди кланяться вам придут.
- По-моему, пора пообедать, - откашлявшись, сообщил Пётр Иванович.
- Пойдёмте, - пригласила Саша, обводя нас, оцепеневших и не знающих, что делать, неземным взглядом.
- Лучше садитесь все к столу, - взял старик командование на себя. – А ты, Саша, перестань морочить нам головы.
- Нас ждут, - проговорила девушка. – Вы сами просили. Я лишь исполнила вашу просьбу. Они выстроились и готовы наполнить ваши корзины.
- Вот и наполни их. А если будет тяжело, позови нас.
- Хорошо, - согласилась Саша и пошла прочь.
Я хотел двинуться следом, но Пётр Иванович знаком удержал меня.
- Прогуляется и придёт, - пояснил он. – Что такое на неё нашло? Что за спектакль? Батюшка Русский Лес! Вроде, она не пьёт. От усталости, что ли, у неё в голове помутилось? Галя, что с ней такое?
- Может, не надо было отпускать её одну? – спросил Володя, тревожно глядя в сторону, где скрылась Саша.
У меня на сердце стало нехорошо от дурного предчувствия. И все тоже в замешательстве посмотрели туда же.
- Непонятно только, откуда появилась Чипа, - сказал Пётр Иванович.
И тут собачка возникла перед нами, словно привлечённая упоминанием о ней. Она посмотрела на нас, повернулась и отошла в сторону, словно приглашая нас за собой.
- Аф! – требовательно тявкнула она.
Мы послушно двинулись за ней, и, наверное, не у меня одного душа помещалась в пятках от ожидания беды.
Чипа вела нас недолго, а вывела на небольшую поляну, где мы увидели такое, что остолбенели: на сломанной, пригнувшейся под углом к земле берёзе в изящной позе полусидела-полулежала Саша, а под стволом в ряд выстроились подосиновики разного размера, но одинаковой ярко-оранжевой окраски. И тут девушка провела рукой в широком замедленном жесте, и в стороне прямо у нас на глазах вспыхнули шляпки расположившихся полукругом грибов из той же семейки.
- Ах!
- Ой!
- Как это?
А что иное могли мы сказать?
- Кланяйтесь лесным братцам, - пригласила Саша. – Собирайте их. Не бойтесь.
Все были смущены, а некоторые откровенно опасались дотронуться до грибов, появившихся столь необычным способом, и, будь это подберёзовики, возможно, вызвавшей их ведьме пришлось бы самой их собирать, но подосиновики в вызывающих шапочках обладают притягательной силой, и после некоторых колебаний все стали их собирать. Только я стоял, не в силах шевельнуться и смотрел на Сашу, любимую, дорогую, казавшуюся сейчас по-неземному красивой, и не мог отвести глаз.
Когда мы вернулись к костру и расселись возле него, Пётр Иванович долго молчал, а после того, как выпил первую кружку чая с бутербродом, спросил:
- Как ты это сделала?
Саша чуть улыбнулась, поглаживая сидевшую возле неё Чипу.
- Как можно объяснить, чтобы понял человек, далёкий от таких явлений? У нас есть свои приёмы, свои правила и даже свой кодекс. Этому надо учиться. Забудьте о том, чему вы были свидетелями, а просто наслаждайтесь грибами.
- Легко сказать «наслаждайтесь», - возразила Галя, и все согласно кивнули. – А как будешь наслаждаться, если знаешь, что они наколдованы? Я не подозревала, что ты ведьма.
- О чём ты говоришь? – отмахнулась Саша. – Какая ещё ведьма? Так, знаю кое-что, но не более того. Аутодафе теперь не в обычае, но всё-таки не хотелось бы, чтобы меня подозревали в сношениях с нечистой силой.
- А не опасно есть вот этих… лесных братцев? – спросил Володя. – Я не превращусь в одного из них?
- Как вам сказать? – раздумчиво проговорила Саша. – Если я занимаюсь этим, то всегда без раздражения на кого-либо, а тем более, без злости, поэтому можете без опаски есть эти грибы. Но бывает всякое. Если ведьма разозлится, то вокруг неё возникает такое поле, что даже без её желания это отражается на тех, кто вызвал её гнев. Лично я знаю один случай, когда человек пострадал. Съел грибочков и…
- Отравился? – спросила Ольга.
- Куда там! Если бы! Нет, не отравился, а превратился в кадушку отличных солёных рыжиков. Моя знакомая ползимы их ела, но потом чуть не пострадала.
- Отравилась? – наивно спросила Ольга.
- Нет, но ей напомнили, что тару пора сдать обратно… туда, откуда она появилась. А она не сумела отмыть так, чтобы не осталось грибного аромата. Чуть не лишилась ведьминского диплома.
Володя засмеялся первый.
- Шутка, конечно, - призналась Саша. – Кадушки с рыжиками не было. Но всё-таки лучше не пользоваться результатами колдовства незнакомой ведьмы. Удачи и счастья можно не дождаться, а неприятности и даже горе на себя навлечь. Да и зачем прибегать к таким крайним средствам?
Пикник получился неплохим, но не было того внутреннего расслабления, которое сопутствует по-настоящему удачному пикнику, слишком уж большое потрясение мы испытали. И к Саше отношение поменялось на уважительное, но чуть настороженное. А я… сам не знаю, что со мной было. Я был в неё влюблён, а теперь понял, не только то, что люблю её, но и то, что эта ведьма забрала себе мою душу.
Мы разделили грибы, вернулись из леса, разошлись по домам, продолжая думать о происшествии. Подосиновики, вызванные с помощью колдовства, Лариса пожарила, и мы с удовольствием их съели, хотя и высказывали всякие предположения о последствиях нашей трапезы, а я продолжал думать о Саше. Я любил её и теперь знал, что больше не полюблю никого. И всё-таки утром я уехал, чтобы никогда уже не возвращаться туда, где смог бы её встретить. Назовите это суеверием, пустыми страхами, глупостью, но я не мог представить, что моей женой будет ведьма.
Что добавить ещё? Я так и не женился. Мне попадались хорошие женщины, которые с радостью вышли бы за меня замуж, но Саша словно околдовала меня, и я не мог даже мысленно допустить, чтобы рядом со мной был кто-то, кроме неё. Она незримо сопровождала меня всю мою жизнь, и я часто думал, не лучше ли было тогда остаться, сделать ей предложение и жениться, раз всё равно она меня не отпускает. Сама она вышла замуж за Володю, который не испугался её колдовских способностей, и живёт, по мнению Пашки, неплохо. Только мне кажется, что это только по его мнению. Не может быть, чтобы она не вспоминала о человеке, которого приворожила и у которого отняла способность любить кого-то ещё.
Иногда я мечтал с ней встретиться вновь, и мне казалось, что каким-то образом она не потеряна для меня, но рассудок подсказывал, что мои надежды напрасны, так что лучше нам не встречаться. Но ведь не угадаешь, как сложится жизнь. Наши пути пересеклись.
Я был проездом в Москве и навестил Павла и Ларису. Дело было летом, и они зазвали меня на пару дней к ним на дачу. На участке мало что изменилось, даже душ был прежним, и мою душу наполняет гордость, что произведение моих рук не сгнило и не разрушилось. Мои друзья склонны к спартанскому образу жизни и не признают ничего лишнего для её украшения и облегчения. И душ был прежним, и дом не перестраивался, и даже удобства в углу участка не переделывались и не перекрашивались. Всё было таким, словно не прошло более двух десятилетий. Только лес был местами сильно завален упавшими стволами, а местами, возле дорог, кто-то агрессивно рубил его на дрова для своих печей, и смотреть на чистые здоровые пни было больно.
- А ведь тебе незачем было спешить, - заговорил Павел на второй день. – И чего драпанул? Испугался Саши?
- А я так старалась вас познакомить, - добавила незаметно вошедшая на террасу Лариса. – Какая была бы хорошая пара! И что теперь? Остался холостяком?
- Бобыль, - уточнил Пашка.
- Теперь уж поздно жалеть, - добродушно отмахнулся я. – Да мне она не слишком-то нравилась.
- Рассказывай! – не поверила Лариса. – Меня не обманешь. Испугался, что она заколдует тебя. Кстати, не пригласить ли её в гости? Будет встреча старых знакомых. Старых и постаревших. Жаль, что Володя не приехал.
Мне и хотелось её увидеть, и одновременно я этого боялся, но Лариса не стала ждать моего ответа и сбегала за Сашей.
Годы берут своё. Она уже не была тем хрупким созданием, в картинной позе полулежавшем на стволе берёзы, но всё равно оставалась очень приятной женщиной, и мне кажется, что я бы её узнал, встреть я её случайно на улице. О том, что не было Володи, я не жалел, потому что чувствовал к нему невольную неприязнь, ведь он не побоялся того, на что не решился я, и в глубине души я ему завидовал.
По Саше не было видно, что она питала ко мне какие-то чувства тогда, а тем более, что она не растеряла их до сих пор, а мне пришлось искусно притворяться, что я доволен своим существованием и ничего другого от жизни не жду и не ждал. Разговор, разумеется, не мог не коснуться того происшествия, и я осмелился задать вопрос:
- Но как вы всё-таки это сделали? Это, правда, было колдовство, заговор или что-то в этом духе? Или вы загипнотизировали всех нас, отчего нам чудились всякие небывальщины?
- У нас, ведьм, есть писаный и неписаный свод правил, - серьёзно ответила она, и мне почудилось, что я вновь на пикнике и вот-вот переживу какое-то чудо.
- Прежде вы опасались аутодафе, - напомнил я.
- Это было прежде. Тогда во мне ожила память всех