Синяк чемпионки

Это было второе лето в новом дворе. В старом дворе – первый и второй класс. А в новом – третий и четвёртый. Около заводского дома, в котором жили все участники событий, выстроили деревянную сцену. Кроме помоста со ступеньками, за нею был задник с большим белым экраном и дверью для выхода артистов и других выступающих. В то лето к сцене приварили или пристроили боковину из металлической трубы, окрашенной в синий цвет. Синий с голубым, красивый цвет, трудно поддающийся описанию. Краска была масляная, она высохла и превратилась в гладкую поверхность.

Сначала надо было про дом, а я про сцену. Ну, вот: трёхэтажный дом, трёхподъездный, белёный жёлтым колером. В доме жили не только заводские, но и самые разные люди. Кто-то получил свою квартиру от завода, кто-то от городских властей, а кто-то и обменял – поэтому все жильцы и их дети были разные. Да. Одинаковых уж точно не было! На сцену, с её экраном и дверью, выходили окна южного торца, все три этажа летом прогревались нещадным степным солнцем. Но все дети завидовали тем, кто имел окна в этом торце дома: ну и что, что жара, зато они могут и концерты, и кино бесплатно смотреть! Счастье! На первом этаже жила семья со многими ребятишками, которых мать, уходя на работу, запирала одних в квартире, и они тянулись изо всех сил, чтобы посмотреть, как старшие дети на сцене показывают концерт.

После того, как исполняли номера со школьными стишками и песенками, а также с обязательным молдавским танцем и песней, начиналась «сценка». Детская дворовая, повсеместный фольклор, с неизвестным автором стихов и музыки. Две девочки выходили на середину, а третья вставала сбоку и начинала:

- Вот приехали два брата из деревни в Ленинград!

Две девочки в центре сцены, глядя друг на друга:
- Да?
Отворачиваясь и глядя уже на зрителей:
- Ну да!
Руки у них сложены перед грудью – пальчики к локоткам – и обе дружно прыгают, напевая:
- Тина-на-рушки,
Тина-на-на!

- У Ерёмы денег много! – Девочка, которая за Ерёму, делает широкий жест, словно у неё под ногами куча денег.
- У Фомы – пустой карман! – Тут другая девочка треплет себя за платьице в области кармана, а первая смеётся, картинно прижимая к себе руку.
Да? – Ну да!

Что там дальше про эти «два брата», уж и не помню! Но был и другой вариант концертного номера – там про трёх сестёр. В начале девочки выходили и кланялись: - Марья, Дарья, Акулина!

Про трёх сестёр всё кончалось смешно:

Марью выгнали с работы!
Дарью вымели метлой!
Акули-и-ине за рабо-о-оту дали орден золотой!

При этом всегда был спор: правильно ли это, что орден золотой? Надо петь «орден трудовой»! - Но так не складно! И не в склад, и не в лад! 

Споры продолжались. Если в этот момент посмотреть на окна многодетной семьи, то было видно, как двое деток-близнецов прыгают перед окошком, сложив ручки перед грудью и повторяя слова припева. Их звали Оля и Боря. И был ещё малыш, имя которого не запомнилось, может быть, Серёжа. Старшая их сестра иногда с друзьями на той же сцене выступала.

Выходила милая соседка Инка, у которой всегда были с собой семечки. Жареные, вкусные, чёрное масличное семя. Её радостно окружали все девочки: - Инка, выйдешь? Выходи! Выноси два кармана! – этим самым Инку и дразнили, повторяя слова её обещания: - Вынесу, вынесу, два кармана вынесу! – и в то же время семечек просили принести побольше, чтобы всем хватило! Девочка была славная, улыбчивая, и всегда угощала всю честную компанию щедро и от души. Всякий раз это было так забавно.

Надо сказать, как была устроена вся агитплощадка. Для зрителей были вкопаны длинные деревянные лавки в два ряда, крашеные коричневой масляной краской, и в конце этих рядов вкопан был прочный стол из добротной доски, и около него – узкая скамейка. Стол был предназначен для киношников, но кино привозили во двор всего раза два или три.

Когда концерт всем наскучил, наигрались, набегались, чем же заняться на этой сцене? Первое новое удовольствие:
- Айда на сцену, полетаем?
Возле приваренной к сцене боковины выстраивалась целая очередь. Все хотели «летать» -- почувствовать этот краткий миг, невероятное ощущение полёта, свежего воздуха в жаркий день, при движении забирающегося под платье, а ведь можно и в трико гулять, а что? В трико и летать лучше, да и не стыдно: мальчишки, если сбоку встанут, за яблонями, и будут смотреть, подсматривать снизу, не сверкаешь ли ты в полёте, то ничего такого и не увидят! И показала любопытным язык.

- Пойдём, полетаем!

Летать было просто: держишься за стойку обеими руками, но свободно держишься, а сама отталкиваешься ногами от края сцены и пролетаешь, описывая в воздухе круг, или полукруг, снижаясь к земле по спирали. Необыкновенное удовольствие! После этого надо скорее бежать или до лесенки, по которой поднимались участники концерта и открывали дверь в заднике сцены, или бежать к другой лесенке, с которой выступающие сходили вниз к зрителям. Занимаешь очередь и вскоре снова – обхватываешь стойку – отталкиваешься ногами от пола – летишь!

Иногда вместе с девочками и мальчики приходили участвовать в полётах. После того, как один юркий малый пролетел по спирали и приземлился, он почему-то не побежал занимать очередь для следующего прыжка, а через отверстие сбоку влез под сцену. Дотошная девочка объявила, что он там делал! Да! И лужицу видела! Как не стыдно?! Но малый ничуть не смутился, засмеялся и побежал в очередь на следующий полёт. 

Как-то и полёты со сцены уже наскучили, и голова слегка кружилась  от вращения и беготни, а на руках даже сделалось больное место, на ладошках, это то место, которым касаешься металла, когда держишься за стойку, отталкиваясь ногами и отправляясь в полёт. Чем бы таким интересным заняться?

- А я вчера видела, как наши старшие сёстры здесь по лавочкам бегали…
- Ой, а мы что? Давайте тоже!
- Да ну, они-то большие, а мы?
- Не ждать ведь до седьмого класса, пока вырастем!
- А давайте попробуем!

Подскочили к лавочкам, начали тренироваться. Сначала вообще не выходило, потому что и правда – мы ведь маленькие, у старших и рост выше, и ноги длиннее, вот они и носятся через все лавочки, как угорелые. Особенно трудно было перепрыгнуть с ряда на ряд – расстояние было ещё больше, чем между лавочками. Только невероятное упорство заставило преодолеть это расстояние! Раз примерно на десятый, или больше. Смогла. Придумали себе задания, а ну, кто сможет? Сколько раз? Пробежать все лавочки одного ряда и не слететь – это пять! Пробежать от начала до конца и через столик – и снова от конца до начала – это десять! Были и свои чемпионы. А судей не было – потому что все хотели ставить рекорды и побеждать!

Если родители увозили кого-то из нас на дачу, мы чуть не плакали – от нас уходило чемпионство! Пропускаем свою тренировку! На даче традиционно, из лета в лето выбирались самые красивые ягоды, кисточки крупной чёрной смородины, парочки тёмно-красных вишенок на длинных ножках и с листиком вверху: - Папа! А можно я сорву красивые ягодки вот эти вместе с листочком? – Зачем? Почку не надо трогать, она на тот год снова даст ягоды! – Я хочу их нарисовать.

Папа всегда разрешал. Рисовала охотно, но плохо. Не хватало уверенности, как будто не было внутреннего разрешения себе – рисовать всё, что хочешь. Как будто кто-нибудь мог запретить рисовать. Ягоды и цветы были самым любимым поводом к тому, чтобы взяться за акварель и кисточку. Нравилась природная композиция соцветий, расположение ягодок на веточках, стебельках. Сочетание цветов – зелёные листочки с чёрными ягодками смородины, а внизу самые мелкие – тоже зелёные, неспелые.

Наконец, тот самый день.
- Пошли бегать по лавочкам?

В самый разгар этой весёлой чехарды нога вдруг сорвалась и ухнула вниз. И - всё полетело вниз! Крик. Удар о край лавки, ничего не поняла, начала вставать. Никак! Надо встать, чтобы продолжать бегать. Быть первой… С помощью рук пыталась забраться на лавочку. Девочки сначала замерли – затем кинулись помогать, подхватили под плечи. Неровно села, как-то боком. Все спрашивали:
- Больно? Больно?
- Нет, ничего... - и вдруг:
- Ой!!! Нога!

Когда попробовала наступить на ногу, стало так больно! Неожиданно и слёзы выступили. Самой было удивительно, надо же, слёзы, обычно ведь никогда не плакала. Девчонки привели пострадавшую во двор, усадили на другую лавочку, не то что на ту – "злую"! – с острым прямоугольным краем! Обступили, и началось: – Покажи, покажи!

Осмотрелась вокруг – никого опасного не увидела, приспустила штаны. На правом бедре на месте удара расплывался громадный синяк с красной точкой в середине. Ого, он даже выше, чем вся кожа! Таким сизым холмиком тут же, прямо на глазах, приподнимается над ровной поверхностью бедра! Ну, что делать, надо идти домой. Что скажет бабушка? И, главное, утаить от родителей, а то влетит за то, что бегала по лавочкам!

Пока решилась показать бабушке свой синяк, девчонки ждали за дверью в подъезде. Вскоре выскочила:
- Ну, как? Выйдешь? Тебя не ругали?
- Бабушка мне такое сказала! Фи! – слёзы высохли, уступив место презрению.
- Что? Что сказала?
- Говорит, всё, сиди дома, завтра гулять не пойдёшь!
- Почему?
- Говорит, будем тёплой мочой прикладывать!
- Ах-хаха!!! Ой, не могу!
- Вот ещё! Да я и не дамся. Так я и далась!
- Ещё бы твоя бабушка сказала – тёплым говном прикладывать!

Взрыв смеха потряс стены подъезда. Вся компания с третьего этажа выкатилась во двор, гогоча и размахивая руками.

Синяк был поистине огромный, во всю среднюю треть бедра, и очень болел, первый день даже ходила, прихрамывая. На другой день цвет его сменился на чёрный, классический цвет грозового неба. Красная точка так и стояла посередине. Трогать синяк было слишком больно, только рассматривала и тревожно морщила лоб: а вдруг он останется? На всю жизнь?

Девочкам во дворе было интересно – вот, всё-таки, прикладывали компресс из тёплой мочи или нет, и пришлось выйти во двор, хромая и чертыхаясь, уж если человек во дворе гуляет вместе с вами – ну, так и подумайте сами, вышел бы этот человек на улицу с мочой или нет? Конечно, не вышел бы, да вы что! Не дурак ведь этот человек, чтобы позориться.

Держался тот синячище месяца полтора, меняя цвет акварельными разводами от чёрного до сизого, с переходом в красно-жёлтый. Небольшой кружок другого цвета – размером с монету – продержался год. И долго-долго стояла ярко-белая точка на месте удара, которая прошла только лет в 17.

Через два дня дворовая чемпионка в беге по лавочкам вернулась к своим тренировкам, предпочитая обходить стороной именно третью от конца "злую" лавочку: если смотришь от зрителя на сцену, она на правой руке будет, и вы уж лучше обходите её.
Боль в бедре всё ещё была, и сильная, но чемпионство было дороже.

2020