БЛЮЗ НА ИСТОЩЕНИЕ

Это была очередная Сашкина бредовая идея. Вообще-то,  он умница, светлая голова, но в последнее время у него сплошное завихрение мозгов. Есть от чего, конечно. Наш сайтик, наше детище, наша любимая игрушка идёт ко дну со скоростью тяжело гружённой баржи.
А начиналось всё красиво.  Пять лет назад Сашкину жену - Галю, назначили финансовым директором  известного мебельного холдинга. Галя девушка серьёзная, во всей нашей компании разгильдяев программистов всегда была светлым пятном для подражания, удивительно, как она в Сашку влюбилась, закон единства и борьбы противоположностей, наверное, сработал. Тем не менее, она вышла за него замуж, успешно делает карьеру, и вот он результат – тридцатника нет, а уже финансовый директор солидной фирмы.
Сашка по такому случаю собрал старых приятелей, они же коллеги по работе братья айтишники, на  выпивон в пивбаре напротив офиса. Мы все работаем в крохотульной конторе, занимаемся страшно увлекательным и дико революционным занятием – изготавливаем сайты под клиентов. Заказов кот наплакал, доход - на корм собаке едва хватает, успешная жизнь профессионального программиста в родной отчизне.
К восьми вечера мы изрядно набрались.
- Ну и как тебе, - сказал я. – Когда жена зарабатывает в пять раз больше, чем ты?
С Сашкой мы знакомы с детского сада, поэтому у меня почётная привилегия задавать любые вопросы.
- Ну, она всегда больше зарабатывала, чем я. Хотя, конечно, хреново, - Сашка посмотрел в пустую пивную кружку. – Но не разводиться же из этого. Наоборот, радоваться надо.
- Что-то ты не очень радуешься, - заметил я.
Вот так, обидевшись за мужскую составляющую земного шара, мы и сотворили наш сайтик – упрощенный вариант РБК, посвящённый тенденциям в развитии мебельного бизнеса во всемирном масштабе, с шутками-прибаутками из сплетен о воротилах  плитостружечного и краснодеревного дела, которые сами частенько и придумывали. Скромничать не буду, сайт получился яркий, неожиданный, интересный, мебельный холдинг был на подъёме, только что открылся гигантский гипермаркет на Ленинградке, самый большой в Европе по продаже мебели, Сашкиной жене не составило большого труда убедить владельца холдинга профинансировать  начинание.
А полгода назад  жена от Сашки ушла. Одновременно она уволилась из мебельного холдинга и поступила вице-президентом в один западный банк. Уж не знаю, что там между Сашкой и Галей произошло, Сашка две недели ходил зелёный, от запоя мы его еле удержали, из последних сил, но причин расставания он так и не назвал, мужик, пытать будут, лишней слезы не выдавят.
Место Гали занял додик в очочках, который первым делом изучил  бухгалтерскую отчётность за годы работы сайта.
- Доходы от рекламы в последнее время совсем тю-тю, - ехидно провозгласил он на общем совещании. – Я смотрю, бегут от вас клиенты.
- Никуда они не бегут, - угрюмо заспорил Сашка, угрюмость в последнее время у него естественное состояние. – Просто дела у всех неважнецки обстоят, продажи падают, не до рекламы.
- На мой взгляд, - сказал умный финансист, - холдингу сейчас ваш сайт нужен, как зайцу стоп-сигнал. Но есть мнение владельца – сохранить ресурс, так что, уважаемые коллеги, оживляйте сайт, работайте над расширением аудитории. Иначе придётся ставить вопрос ребром на собрании акционеров.
- Как его оживлять-то, - сказал я после совещания. – Голых баб, что ли, развешивать среди финансовых сводок?
- Хоть баб, - сказал Сашка, - хоть крокодилов задунайских. Не знаю, что делать.
- Тебе хорошо, - сказал я. – Ты теперь холостяк, а меня жена загрызёт за такое распутство.
- До баб мы ещё не дошли, - сказал Сашка. – А вот несколько интервью со знаменитыми людьми не помешают. О том, какие они великие, и, походя, про мебель что-нибудь вякнут. Сами не скажут, сочиним, нам не привыкать байки изготавливать.
- Кого конкретно ты имеешь в виду? – спросил я.
- Хорошо бы этого, Галкина, или этого, вечером по телевизору ****оболит, Урганта, - у Сашки всегда было плохо с памятью на фамилии. – Ещё этот, тощий, из Камеди Клаб, точно не помню, как зовут.
- Ну их, на хрен, юмористов, - сказал я. – Подвальные они все, денег потребуют.
- А тебе самому кто нравится? - поинтересовался Сашка.
- Да сложно сказать. Мне рок нравится, только старенький, шестидесятые-семидесятые. "Rolling Stones»…
- «Rolling Stones» вряд ли  согласится  нам интервью дать, - сказал Сашка. – Поройся среди наших рокеров, чтобы были крутые, но в меру, чтобы бесплатно.
Вечером я засел за интернет. Вечера у меня теперь тоже свободные. Я молчу об этом, как партизан на допросе, даже не могу толком объяснить себе - почему, но через неделю после того, как от Сашки отчалила Галя, моя заявила, что хочет некоторое время пожить у родителей. Помню, у меня тогда мелькнуло подозрение, сговорились они, что ли. Впрочем, этого не может быть, подумал я, они не подружки, виделись всего несколько раз на корпоративах.
Странная ситуация, что ни говори. С моей мы не ругались, бывало, конечно, иногда, подуемся, но без зверства, Ваньке четыре года, в детский сад ходит. Я попытался провести разговор по душам, что, мол, не так, но моя упёрлась как баран, тем более, она овен по знаку зодиака, надо пожить раздельно, устали друг от дружки, по поводу сына не волнуйся, против встреч она не возражает.
Я понял, что стучаться лбом в бетонную стенку занятие безнадёжное, и согласился. Грустный вывод, к которому я пришёл, заключался в следующем: когда нашим бабам стало чуть за тридцать, у них в жопе словно моторчик включился. Вопрос, надолго ли?  Наверное, поэтому и молчу про свою жизненную ситуацию.  Так что теперь я почти что холостяк.
Про рок я, конечно,  махнул. Мне нравятся очень отдельные вещи очень отдельных товарищей, я и фамилий-то, кроме  разве  что самых известных, не знаю, короче, в музыке я полный профан.  Я полазил по интернетовской афише. Из ближайших рок-концертов в некоем театре со странным названием  «Жив» было выступление некоего Юрия Каюмова, легенды российского блюза, как гласила аннотация. Что за легенда, подумал я, нашёл этого Каюмова в Википедии: «Вырос в Новосибирске, в начале восьмидесятых переехал в Ленинград, активно участвовал в рок-тусовке, лауреат рок-фестивалей, в девяностом уехал на постоянное место жительства в США, в отличие от многих эмигрантов продолжает заниматься музыкой».
Понятно, подумал я, дядя приехал в совок стричь бабло, кому там в Америке его русские блюзы нужны.
Я послушал его песни. Песни были клёвые, спору нет, но сколько таких блюзменов в мире, наверняка меломан сходу назовёт пару сотен, и боюсь, что американский гражданин Каюмов окажется в конце очереди. Билет стоил чуть больше штуки. По-божески, решил я, пойду, после концерта попрошу интервью, не откажет, ему бесплатная реклама как воздух нужна.
В субботу по дороге на концерт я предавался меланхолическим размышлениям на тему «отцы и дети». Блюзмену пятьдесят четыре, моему отцу пятьдесят шесть. Отец  в музыке вообще не шарит, но чисто теоретически в студенческие годы мог бывать на концертах блюзмена, тогда же всё нелегально было и, следовательно, захватывающе. Надо будет спросить у бати при случае.
Публика на концерте, как я и предполагал, оказалась возрастная. Молодых лиц было всего несколько пар, очевидной артистической наружности, я окрестил их «эстетствующие меломаны». Зрители, в основном, были дамы за пятьдесят, со следами бурной молодости на лице, многие из них бросали на меня юркие взгляды: «Что здесь делает такой хороший мальчик?». Впрочем, знакомиться с бабушками отечественного секса не входило в мои планы.
Организация концерта была бардачная. Публика топталась в небольшом фойе этого странного театра, стульев было по пальцам пересчитать, билеты, купленные через интернет, похоже,  никто не собирался выдавать. Я посмотрел на часы, до  концерта оставалось несколько минут.
Наконец появилась худенькая девица лет двадцати-двадцати двух и начала обилечивать зрителей.
- Скажите, девушка, а где администратор Каюмова? - громко спросила одна из дам с характерным юрким взглядом.
- Я администратор, - сказала девица. – Меня зовут Юля. Какой у вас вопрос?
- Когда начнётся концерт?
- Буквально через десять минут, - сказала девица. – Маэстро настраивает звук.
«Нормально, - подумал я. – Барышня ему в дочки годится, если не во внучки. Неужели спит с ним?»
С этой вдохновляющей мыслью я отправился в зрительный зал.
- Рад всех вас видеть, - сказал со сцены Каюмов. – Я люблю выступать в маленьких камерных залах, атмосфера в них напоминает молодость, квартирные концерты, где первый зритель сидел передо мной на расстоянии вытянутой руки. Концерт, как всегда, будет состоять из двух частей: подготовительной и психоделической. Надеюсь, что вы будете вибрировать вместе со мной.
«Вибрировать, - озадаченно подумал я. – Уж не гомик ли  ты часом, дядя?»
Администратор Юля сидела в первом ряду, настраивала видеокамеру, и, как мне хорошо было видно со своего места, время от времени бросала на блюзмена восхищенные взгляды.
«Интересно, - подумал я. – Если дядя гомик, то кто тогда девка? И что их связывает?»
В том, что их связывает нечто большее, чем общая работа, я уже не сомневался, весь концерт я наблюдал за Юлей, вибрировать вместе с музыкой, невзирая на  настойчивые призывы блюзмена, у меня как-то не получалось, а вот девица действительно неподдельно тащилась, особенно при исполнении самых заумных вещей.
«Хотя, - ближе к окончанию концерта я поставил окончательный вердикт своему непроизвольному анализу. - Хотя, всё обыденно. Девка никакая, не страшная, но и не красавица, не думаю, что шибко умная, вся перспектива – секретаршей работать у толстопузого козла, а тут музыкант, живёт в Америке, другая жизнь, вольная. Даже если гомик, ничего возмутительного, у таких девок секс обычно не на главном месте».
Интрижка с интервью обретала всё большую заманчивость. В перерыве Юля объявила, что после концерта состоится автограф-сессия. «Отлично, - подумал я. – Тут и подъеду». Услужливое воображение нарисовало мне гнусного гомика, с которым в силу финансовых соображений  живёт молодая мышка и ворочается по ночам от непрерывных эротических снов. Признаться, в связи с паузой в семейных отношениях я испытывал некоторую голодноватость.
Вообще, как я теперь припоминаю, блюзмен показался мне искусственным человеком, привыкшим произносить со сцены фальшивые слова, а после концерта мучительно подсчитывающим выручку за кулисами.  Как бы походя, но, совершенно не стесняясь,  он прорекламировал свои будущие концерты в Москве. Концертов было много, по одному в неделю, в том числе, в ночных клубах, хотя блюзмен и оговорился, что выбирает лишь те места, где не едят, во всяком случае,  во время исполнения его блюзов. Он, таким образом, восстанавливает связь со зрителем, потому что обычно сидит в своей башне из слоновьей кости, где есть только музыка.
«Сидел, - насмешливо подумал я. – Сидел в своей нью-йоркской квартирке или где ты там  живёшь, дядя, пока молодая девица не взяла тебя за хобот и не заставила косить бабло, поскольку у молодости много желаний и ещё больше потребностей». Эта версия, правда, не очень вписывалась в предыдущее размышление о гнусном гомике, но мне было фиолетово,