Пословицы впечатляют глубиной своего содержания, они, безусловно, шедевры человеческой мудрости. Многие, зародившись в стародавние времена, и в наши дни не теряют ни актуальности, ни полновесности смысла. И одно из таких неувядаемых изречений – «Бесплатный сыр находится в мышеловке» сразу приходит на память при знакомстве с историей, в которой погрязла семья Кукурузовых.
Завязалась она, как обычно такое бывает, с соблазна. В позапрошлом году, в один из недоброй памяти дней, Федор Михайлович, глава этой довольно заурядной семьи, возвращаясь домой, увидел на площадке своего этажа не знакомого ему человека. Тот с озабоченным видом топтался перед дверью соседки и нажимал то и дело на кнопку звонка, трели которого были слышны даже здесь, однако дверь оставалась закрытой. «Чего это он так раззвонился? - встревожился Федор Михайлович. - Хочет убедиться, что квартира пуста?»
Подозрительность его вполне объяснима: в городе случаи квартирных краж стали частыми, а соседка Кукурузовых, Ольга Семеновна, была одинокой.
Незнакомец выглядел безобидно: худощавый, в очках, под мышкой какая-то папка, и Кукурузов храбро спросил:
- И к кому это вы?
- К Ивановой, - отвечал незнакомец с недовольной гримасой. - Обещалась быть дома…
- А по какому вопросу? – выпытывал Федор Михайлович.
Незнакомец, сознавая уместную бдительность, вежливо пояснил:
- Я – риелтор. Иванова обратилась в нашу контору с просьбой помочь ей в продаже квартиры. Сказала, что постоянно находится дома, а я вот уже с полчаса ей звоню…
- В магазин, наверно, пошла, да с кем-нибудь там заболталась, - сказал Кукурузов ворчливо и отворил свою дверь.
В прихожей он сел на скамейку и нарочито медленно стал менять ботинки на домашние тапочки: прислушивался к шумам за дверью. Через одинарную, ничем не обшитую дверь дома постройки ещё советских времен слышимость была превосходной. Вот нервозно топчется незнакомец, вот зашаркали ноги соседки, вот они оба заходят в квартиру. «Интересно, как долго они будут общаться?..»
- Ты чего там застрял? – прервал ход его мыслей недовольный голос супруги из кухни.
Жена Кукурузова, Елизавета Петровна, была женщиной со сварливым характером, и могла по малейшему поводу создать драматичную обстановку. Федор Михайлович, не желая давать ей такую возможность, тотчас же встал, прошел к ней и негромко сказал:
- Соседка квартиру свою продает, пригласила риелтора, и сейчас они толкуют об этом.
- Да ты что?! – ахнула Елизавета Петровна и всплеснула руками. – И кому же она продает?
- Откуда мне знать? Я и продаже узнал всего минуту назад… Кто-нибудь обязательно купит: квартира большая, третий этаж, центральная улица города.
Федор Михайлович сообщал новость весьма равнодушно, но супруга его взволновалась и моментально нарисовала в своей голове удручающую перспективу: квартиру может купить каждый, даже человек непристойного поведения. И этот не известный пока человек, но уже не достойный, в глазах впечатлительной женщины, ее уважения, будет в соседях вместо спокойной и благонравной старушки!..
- А вдруг купит тот, с которым по соседству жить невозможно окажется? – озвучила она свои тревожные мысли.
- Что мы-то здесь можем поделать? – пожал плечами Федор Михайлович. – Не самим же ее покупать…
Эти слова, оброненные Кукурузовым невзначай, упали на плодотворную почву. Они породили в голове импульсивной супруги дерзкий стратегический план, и она бескомпромиссно сказала:
- Ее самим нам и надо купить! И сделать это надо не мешкая, ибо…
В ряду многочисленных «ибо» она называет как вероятность покупки соседней квартиры нехорошими лицами, так и благоприятный момент расширения своей жилой площади.
Необходимость в этом у Кукурузовых действительно назревала. В квартире их было четверо: Федор Михайлович, его жена, Елизавета Петровна и двое детей - Сережа и Маша. Сережа, правда, служил пока в армии, но он вернется, может вскоре жениться, и Елизавете Петровне становилось не по себе при мысли, что сын приведет сюда кого-то чужого.
- Квартира Сереже непременно будет нужна, - подытожила Елизавета Петровна свои эмоциональные выкладки, - и вот она – рядом, под боком!.. И отдельно, и – рядом».
- Мысль-то хорошая мысль! – промолвил Федор Михайлович. – Но где мы возьмем столько денег?
Сбережений у Кукурузовых не было. Он – завхоз в инфекционной больнице, жена – медрегистратор в городской поликлинике.
- Оформим кредит, - развивала идею Елизавета Петровна. - Как-нибудь выплатим. Сережа будет работать…
- Но согласится ли Ольга Семеновна? – сказал Кукурузов, почесывая затылок, что он делал всегда в минуты повышенной озабоченности.
- Должна согласиться: заплатим ей столько же, сколько определили риелторы. Пообещаем уход за ней и помощь в ведении хозяйства.
Отношения между соседями были хорошими. Ольгу Семеновну Кукурузовы часто приглашали к себе и на праздники, и просто на «посиделки». Не отказывались и они от приглашений старушки, и в том, что она предпочтет их другим покупателям, Елизавета Петровна нисколько не сомневалась.
Разговор, начатый вечером, продолжился ночью, и он укрепил чету Кукурузовых в решении покупки соседской квартиры, и даже в крайней в этом необходимости. Они так взбудоражили себя мыслью об удачном стечении обстоятельств, что утром, до завтрака, Елизавета Петровна поспешила в гости к Ольге Семеновне.
Предлог для столь раннего посещения был придуман экспромтом: за спичками, свои якобы неожиданно кончились. Получив коробок, Елизавета Петровна как бы между прочим сказала:
- Случайно узнала, что вы собираетесь продавать свою площадь.
- Собираюсь, - промолвила соседка со вздохом, говорящем о том, что шаг этот вынужденный.
И Ольга Семеновна пояснила, почему вынужденный: содержать большую квартиру на ее невысокую пенсию стало очень накладно, и одна из её хороших знакомых дала ей совет: эту квартиру продать, себе купить что-то поменьше, и на разницу в стоимости остаток жизни провести без материальной нужды. Совет показался разумным, и Ольга Семеновна обратилась к риелторам.
- Вчера от них уже приходили, - сказала она также со вздохом. – Парнишка был, расторопный такой…
- И сколько же он вам обещает?..
Сумма, названная риелтором, вписывалась в примерные расчеты Кукурузовых.
- А потом они тоже должны подыскать мне что-нибудь подходящее, - продолжала Ольга Семеновна. - Не на улицу же мне выходить… Ох, как это все вилами на воде писано. Доживу ли я до таких перемен.
Разговор перешел в нужное Елизавете Петровне русло.
- Мы вот думаем тоже заняться квартирой, - участливо сказала она. - В смысле ее расширения. Сережа вот-вот вернется из армии. Свою семью захочет иметь… Как вы посмотрите на то, чтобы вашу квартиру вы продали нам?.. Давайте мы у вас ее купим…
Елизавета Петровна, объяснив желание приобрести квартиру, здесь же сказала о выгоде для соседки продать квартиру именно им.
Она говорила, что цена будет той же, что и давали риелторы, но искать ей другого жилья не придется: пусть продолжает жить здесь столько, сколько ей богом отпущено. Плату за квартиру и коммунальные услуги они возьмут на себя. К тому же, они возьмут на себя обязательства ухаживать за соседкой и достойно проводить ее в последний путь.
Выдвигая обилие соблазнительных обещаний, Елизавета Петровна подспудно соображала: «Сколько старухе жить-то осталось – одна кожа да кости, вокруг глаз синева, руки трясутся».
- Но я риелторам уже слово дала, - заколебалась Ольга Семеновна. - Неловко как-то перед ними…
- А вы им скажите, - застрекотала Елизавета Петровна, - что сами нашли покупателя. Что им остается только документы оформить. Пускай составят договор купли-продажи, мы оплатим их труд, и все будут довольны.
Ольга Семеновна обещала подумать.
Разговор с соседкой Елизавета Петровна сразу изложила супругу. Говорила взволнованно, с радостью, с подробностями, включая нюансы в поведении владелицы квартиры.
- Ты знаешь, - восклицала она, - как уламывать ее приходилось! Старая, а такая упертая! Представь себе: сначала она наотрез отказалась. Я, говорит, маклерам уже слово дала. Подумаешь, графиня какая! Она слово дала! Пришлось втолковывать ей ее выгоду! Да разве легко в таком возрасте кого-нибудь уломать?.. Но мне удалось!
Елизавета Петровна была довольна собой и ждала похвалы от супруга, но реакция Федора Михайловича была сдержанной:
- Напрасно ты ей такого наобещала. И уход, и оплату. Еще бы сказала, что будем ночные горшки за ней выносить.
- Зато квартира, считай, уже наша, - произнесла Елизавета Петровна обиженно. – А то продаст каким-нибудь прохиндеям, и горшки выносить посчитаешь за радость.
- Оно-то, конечно, - ослабил критику Федор Михайлович, - только как мы будем это все выполнять?
- Поднапрячься придется, – отмахнулась Елизавета Петровна. - Зато – благодать-то какая! И сын будет рядом, а там, глядишь, внуки появятся. Все будет рядом.
И она опять с упоением перечислила все преимущества покупки соседской квартиры. Добавила, что соседка согласилась на выплату ей денег частями.
Елизавета Петровна ошиблась в прогнозе положительной реакции риелторов на предлагаемый вариант. Они отнеслись к нему с недовольством: он лишал их выгоды, ожидаемой от уже намеченной перепродажи квартиры. Их попытки вернуться к прежним договоренностям Ольга Семеновна отклонила, описав преимущества продажи своей квартиры соседям.
- Они обещали помогать мне с уборкой, обещали покупать в магазине продукты, - говорила старушка. - Да и вообще мне будет как-то спокойнее, когда рядом добрые и давно знакомые люди.
Риелторам пришлось с ней согласиться, однако они оставили замаскированный шанс восстановить желанную им ситуацию. В договоре купли-продажи были расставлены такие крючки, что покупателю нужно быть осмотрительным все необозримое время. Обязательства, взятые на себя Елизаветой Петровной, были включены в договор, и было особо подчеркнуто, что при нарушении их со стороны покупателя, договор купли-продажи признается ничтожным, квартира остается в прежнем владении, то есть у Ольги Семеновны Ивановой, и деньги, которые она получила, не возвращаются. А в случае неестественной смерти старушки – несчастный случай или другие подобные обстоятельства - квартира отходит к государству.
- Это ваша страховка, - объяснили риелторы Ольге Семеновне. – В жизни случается всякое…
Кукурузовы к условиям договора вначале отнеслись с настороженностью, но прикинули возраст соседки, сопоставили его со средним сроком жизни в стране, и со всем согласились. Договор был подписан, часть денег выдана, владельцем квартиры становился сын Кукурузовых, но хозяйкой в ней по-прежнему оставалась Ольга Семеновна.
Бремя договора требовало его соблюдения. И оно соблюдалось. Лицевые счета на оплату коммунальных услуг, как и обещано, Кукурузовы переоформили на себя. Ответственно они отнеслись и к другим своим обязательствам. Установили строгий порядок: раз в неделю – генеральная уборка квартиры, ежедневно - протирка пыли на мебели, приготовление пищи. Даже тарелки и чашки после еды они поспешали мыть сами. С упоением трудились и сама Елизавета Петровна, и дочь её, Маша. Федор Михайлович
