вовсе не для увеселения. Есть дело.
Боба Фетт не предполагал такого поворота событий. Он хмуро смотрел на наемницу и ждал какого-то подвоха.
- Кто заказал тебе Мандо? - напрямую серьезно спросила Кара Дьюн.
- Я не выдаю своих клиентов.
Он хмурился и думал, что, вероятно, это очень умная женщина, которая грамотно продумала переговоры. Ему совершенно не хотелось говорить о своей работе.
- Ты вызвал его на поединок...
- Это будет честный бой, - перебил ее Фетт.
- Обещай, что ты не убьешь его. У него маленький сын, Боба. Они - Клан Двоих. Ради мальчика не убивай его отца. Это не честно.
- Гарантировать не могу. Смотря, на что он способен. В таком поединке важную роль играет случай.
- Если ты убьешь Мандо, то я тебя достану даже из ядра Набу и пристрелю! - безжалостно произнесла с бескаровой твердостью штурмовичка.
Фетт слыл самым жестоким наемником во всей галактике, не ведающим жалости и, пожалуй, самым востребованным в определенных кругах, но сейчас он не мог отделатся от ощущения какой-то неправильности, но в чем он не понимал.
- Это моя работа и я делаю ее хорошо, без розовых соплей, - на лице охотник за головами появилась жесткая ухмылка. - Я давно понял, что благородство тут ничего не стоит.
- Ошибаешься. Я пришла просить за него.
Неожиданно перед глазами снова развернулся бой на арене Петранаки. Вот меч Мейса Винду чертит короткую дугу и...
Боба закрыл глаза и помотал головой.
- Хорошо. Поединок я отменять не стану, но драться с ним буду до первого серьезного ранения, а дальше как сложится судьба. Выживет - имеет полное право разыскать меня и так же вызвать на Поединок Чести, не выживет - таков путь. У него лишь такой выбор.
- А что будет с его сыном?
- Слышишь? Таков путь.
Кара поняла, что он больше не намерен говорить на эту тему. Сам Фетт сидел рядом с ней, задумчиво вертя в руках желтую упаковку с инъекцией. Он смотрел в пол и был мрачен как никогда. Неожиданно разозлившись, он быстро встал и отошел к окну. Он не мог понять, в чем он прокололся и что не так. Жизнь всегда была для него ясна, но не сейчас. Он не знал, что сейчас выползло из тайных уголков его подсознания. Страх? Неуверенность? Тревога? Или что-то еще, что он давно похоронил в себе и никогда не вспоминал об этом.
Он был зол на себя самого, огорчен. Вспомнилась Айлин, единственная дочь, которую он так любил, сидящая на его руках и прижимающаяся к его броне. Теперь же она готова убить его. Сам виноват.
Но Айлин плоть от плоти его дочь! Он не мог понять, как можно было усыновить детеныша неизвестной расы, которого и человеком-то считать нельзя. "Наверное, у парня большое сердце. Жаль будет, если погибнет, " - подумалось Бобе.
Он вспомнил, как раненый Мандо пошел в бой за Честь Мандалора.
"Герой! Герой, каких мало! Боец! И истинный мандалорец! Интересно, что бы сказал о нем мой отец Джанго Фетт?" - размышлял он.
- Боба, я пойду, - Женщине надоело ждать, пока он изволит к ней повернуться, она встала и хотела уйти.
- Подожди, - попросил он и, пока стоял, отвернувшись к окну, надорвал упаковку, вколол себе средство чуть ниже живота, поморщившись он моментной боли, затем повернулся. Дьюн смотрела на него и ждала, что будет дальше. Боба подошел к ней. Все же она была хороша и смотрела на него пытливо снизу вверх.
- Я не собиралась долго засиживаться в гостях. Пора бы и...
- Не уходи...- попросил он.
Фетт обнял ее за талию, подтащил к себе, наклонился и поцеловал ее губы, потом еще и еще. Она ответила ему. Внезапно он остановился и произнес вполголоса:
- У меня есть к тебе предложение. Я хотел бы поработать с тобой. В паре.
Кара не успела ничего ответить, он не дал ей ни малейшего шанса.
Боба устал. Он получил слишком много впечатлений и от интересного времяпрепровождения вечером и от отношений с Карой Дьюн, каких по своему накалу за всю свою жизнь он ни с кем не имел. Даже с зелтронками. Он в первый раз позволил себе быть ведомым. Всего лишь раз, но в остальных случаях он получал удовольствие за удовольствием, крепко впихиваясь в партнершу. Однако, как опытный мужчина он так же стремился доставить удовлетворение и женщине, которая ему нравилась и нравилась с каждым разом все больше и больше. Кара была сильная, Боба чувствовал себя заезженным и выдохшимся за половину ночи. Неожиданно он почувствовал, что невероятно счастлив. Фетт-младший понимал, что утром все закончится и не хотел этого. Он не желал отпускать эту женщину, с которой ему было так хорошо и спокойно. С Синтас было все не так, как с Карой. Наконец, они заснули, обнявшись, устав от любовных баталий. Сон стал для Бобы желанной наградой.
Он редко видел сновидения, и в основном они были жестокие. В них Фетт кого-то преследовал, убивал, в кого-то стрелял и дрался. Вот и в у ночь он увидел нечто подобное.
Он был на борту Звездного Разрушителя и держал в руках джедайский меч. Тот самый, который он некогда направил против своего клиента Дарта Вейдера при возникших с ним крупных разногласиях. Сам ситх стоял перед ним с обнаженным красным клинком и ждал нападения. За его спиной Фетт за метил Люка Скайуокера и... своего отца Джанго Фетта, с каким-то напряжением наблюдающего за действиями сына.
Клинки скрестились. Вейдер не отступал, Боба не сдавался. Они кружились в боевом танце, но никто из них двоих не мог победить, пока Вейдер не сделал выпад, от которого охотнику за головами удалось уйти, быстро развернуться и...
- Боба!! - вдруг гневно прикрикнул на него Джанго Фетт, подавшись вперед и пытаясь остановить бой, но не успел.
Клинок прошел по дуге, снимая голову в черном шлеме с бронированных плеч. Люк бросившись вперед еле успел подхватить падающее тело.
- Отец! Нет!
Боба остановился, тяжело дыша, и отбросил меч, глядя на, скорбящего над обезглавленным телом, Люка. В это время Джанго вцепился в сына и тряхнул его с какой-то неестественной силой, а потом снял с него шлем и со всей силы влепил ему увесистую пощечину.
- Нечестивец!
От этого Фетт-младший проснулся и долго не мог прийти в себя, сидя в постели и обхватив голову руками. Ему казалось, что щека до сих пор зудит от удара. И еще, он не мог понять, почему отец пытался заступиться за Вейдера. Для Бобы было неразрешимой загадкой, в чем он был нечестен, ведь он же выиграл бой, он был победителем, однако, почему-то осознание победы не было радостным. Почему он увидел Джанго спустя столько лет? Что хотел этим сказать ему отец?
Кара проснулась.
- Что случилось? - заботливо спросила она. - Голова болит?
- Нет... просто плохой сон...- он обнял ее, коротко поцеловав. - Ничего личного.
Хоть ночь была беспокойная, но Мандо все же выспался и встал гораздо раньше, чем проснулся его сын, успев позавтракать, привести себя в порядок и одеться. Дин не любил залеживаться и болеть тоже. Он не стал надевать чистый комплект одежды, принесенный Карой в прошлый раз, а решил все же в пользу выстиранной и заштопанной одежды.
Бескар пришлось надеть, какой есть, с проплавленными в нем дырами. Джаррин решил, что пора бы показаться матери-оружейнице и починить доспех.
Ребенок проснулся и сел в кроватке, потирая ручками сонные глаза. Через пару минут он уже расправил ушки и с интересом выглянул из нее.
Отец вытащил его, пересадил на свою постель, застеленную покрывалом, и дал ему миску с завтраком.
Пока он надевал и застегивал на себе оружейные ремни, Малыш пытался поесть сам, но получалось медленно и плохо.
- Не возись, ешь, - поторопил его Джаррин.
Через некоторое время он поймал на себе взгляд сына и взгляд этот был укоризненный.
- Что? В чем дело? – буркнул Дин.
- Бу-угубу-у! - с протестом заявил ребенок и протянул ему миску с наполовину съеденной кашей.
- Нет. Ешь до конца, - твердо заявил мандалорец и отвернулся.
Малыш еще немного поковырялся с кашей и снова протянул ему миску с жалостливым:
- У-у-у!
Мандо тяжело вздохнул. Вот как договариваться с этим сопливым мелким ребятенком, если он не слушается? Все время приходится придумывать что-то для пользы дела. Ребенок был маленький и с непонятными для мандалорца особенностями развития, понимающий вроде бы все, но... Мандо боялся "перегреть бескар", но при этом пытался как-то воспитывать найденыша, хотя порой это выходило весьма неуклюже. По-другому он не умел.
- Ладно, парень, не хочешь, как хочешь, но до обеда еще далеко. Кормить тебя тут в любое время никто не будет. Тут не дома, - строго сказал он, давая ему чашку молока и забирая миску. Малыш виновато опустил ушки.
Дин задумал идти к матери-оружейнице, но не оставлять же Малыша одного. Можно было бы попросить целительниц посидеть с ним... Джаррин почувствовал укол совести. В конце концов, сколько можно оставлять сына на чужих людей? В результате, коротко поразмыслив, он решил взять его с собой.
Неожиданно в комнату вошла мандалорка с небольшим свертком в руке.
- Чем обязан? - сухо поинтересовался мужчина, забрасывая через плечо ремень импульсной винтовки.
- Это тебя зовут Мандо? - голос у женщины был молодой.
- Да. Я. В чем дело?
- Хотела отдать тебе детские вещи.
Она протянула ему сверток. Мандо посмотрел на него.
- Тебе самой могут пригодиться.
- Уже нет. Моему мальчику они уже ни к чему.
- Вырос? Может родиться второй.
- Нет. Он уже никогда не вырастет и другого не будет. Возьми.
Мандо нахмурился под шлемом. Сквозь стекло визора он бросил взгляд на сына. Тот сидел на покрывале с чашкой в руках и недоверчиво смотрел на мандалорку, будто прикидывая, стоит ему сейчас спрятаться или ничего страшного нет.
Дин опять вспомнил тот день и своих родителей, прячущих его в темный подвал...
- Что произошло с твоим сыном?
- Его украли тускены семь лет назад.
"Имперское время", - подумал Дин.
- Как это случилось?
- Они подбили лендспидер и напали на нас, когда мы были на пути в столицу. Мужа и меня ранили. Мальчика утащили. Нам пришлось вернуться.
Потом мы искали его около двух лет, надеялись, что он жив и найдется, но нашли только лоскуты его одежды на одной из стоянок. Говорят, тускены приносят пленников в жертву. Потом мужа убили в бою штурмовики...
Манддалорец почувствовал сухость и горечь в горле.
- Сколько ему было? - спросил он тихо.
- Всего лишь три.
Он с сожалением покачал головой.
- Ты могла бы выйти замуж повторно или взять найденыша. Это выход.
- Нет. Мы пара-на-всю-жизнь. А найденыши...они все старше. И они другие. Не такие как мой Дайго.
Джаррин знал, что такие пары, как эта всю жизнь верны друг другу по-любви, и если половина утрачена, то вторая половина никогда не создает семью заново, блюдя верность. Такие пары редкость.
- Как звать?
- Тана. Тана Рит.
Она снова протянула сверток:
- Возьми, Мандо. Они тебе нужнее, чем мне.
Он принял сверток с детской одёжей из ее рук.
- Спасибо...- искренне и по-доброму поблагодарил он.
Тана посмотрела на кроху, сидящего на покрывале, потом на его отца.
- Извини, что помешала.
- Все нормально, - ответил Дин.
Женщина покинула комнату, а Дин озадаченно посмотрел на сверток и положил его рядом с Малышом. Тот заинтересовался и развернул его, разглядывая детские вещи и так же озадаченно глядя то на них, то на отца.
- Нет, парень, мы их сейчас примерять не будем. Сначала мне нужно уладить вопрос с тобой, - сказал ему миролюбиво Джаррин.
- Угу-убу-у?
- Да. Пойдем к матери-оружейнице. Прогуляемся.
Он критично оглядел своего
