Злой, худой, голодный, он приходил на паперть только в воскресный день. Что делал всё остальное время, неизвестно, калики его побаивались и сторонились. Долго думали, что он немой, пока однажды он не сказал несколько ругательств Захарке Простоквашину и не замахнулся на него костылем. Захарке, конечно, поделом, страшно он приставучий, из бывших банкиров, когда-то был могуч и богат как Крез, потом разорился вчистую, попал в дурдом, пока лечился, родственники растащили последние крохи. Захарка корчил из себя блаженного и, выпучив глаза, возвещал бабкам о видениях архангела Михаила.
Он не позволил Захарке двух слов произнести, обложил шестиэтажно и грозно приподнял костыль. «Изверг! – сказали бабки. – По повадкам сразу видно. Матерно выражается на пороге храма. Батюшке надо пожаловаться».
Костыль, самодельный, сучковатый, всегда был при нём, хотя ходил он ровно, не спотыкаясь и не хромая. Приходил он обычно перед обедней, садился на средней ступени, ближе к правому краю, клал костыль рядом, и молча протягивал ладонь, когда кто-нибудь поднимался в церковь. Глаза его смотрели при этом странно, одновременно и вверх и прямо, сквозь человека, словно вместо души пустота. Если ему клали краюху хлеба, равнодушно благодарил и медленно, кусочек за кусочком, съедал его.
На Сретенье возле церкви остановился большой чёрный джип мерседес. Из машины вышли баклан и тёлка в три раза моложе, с лицом красивым и тупым как могильная плита. Тёлка повязала платочек и пошла в церковь, а баклан застыл напротив него. От баклана несло вчерашним перегаром. Он привычно молча протянул раскрытую ладонь.
- А попросить? – сказал баклан. – Как там у вас положено, «подайте копеечку, благодетель, век благодарным буду». Что, гордый, ломает? По роже вижу, что из благородных. Не попросишь, хрен тебе будет, а не копеечка.
- Иди на хуй! – сказал он.
КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА
Полностью рассказ опубликован на https://boosty.to/mohovik51
