Независимо от национальной принадлежности, любой стране присущи две беды – дураки и дороги.
Если первая давно стала притчей во языцех, то со второй борются, иногда с кратким успехом. И тогда в те редкие и счастливые моменты лик земли нашей изменяют русла новых рек – русла новых асфальтовых рек: автострад и шоссе. И плывут-едут по этим серо-чёрным застывшим в своём неразгаданном величии рекам корабли-машины. Они быстро перемещаются между крупными городами и мелкими поселениями и днём и ночью. Ни на миг не прекращается движение. Крупные автобусы и частные автомобили, эти неутомимые труженики рек-дорог везут в своих комфортабельных салонах пассажиров, жителей городов и поселений.
Грузовые автомобили перевозят из одного пункта назначения в другой пункт доставки сотни тонн груза, необходимого для полноценной жизни тех, кого везут в своих уютных салонах их собратья по ремеслу. И день, и ночь из года в год не прекращается это волшебное представление на дорогах – движение; движение, в котором заключена жизнь, жизнь не просто как существование, а высший смысл этого слова. Жизнь – это бесконечное движение человека и изобретённых им транспортных средств, от простой деревянной арбы с запряжённой в неё лошадкой до сложных механически-металлических аппаратов с сотней-другой лошадей под капотом.
Вместе с изобретением самодвижущихся повозок из жизни человека ушли прежние суеверия и страхи.
В не столь давние времена инстинкт самосохранения удерживал человека дома в часы разгула природных стихий, и только крайняя необходимость заставляла его покинуть надёжное, тёплое жилище и рисковать жизнью, пробираясь сквозь мощные, упругие струи ненастья.
К сожалению, - совсем не к радости, - прогресс притупил это чувство; развитие техники позволяет бросать вызов стихии и летят, летят, будто опасаются куда-то опоздать, не успеть, в торопливой поспешности люди.
Комфортные автобусы, купейные вагоны, салоны самолётов и уютные кабины личного авто создают иллюзию собственной безопасности отдельно взятого индивидуума.
Это иногда приводит к непредсказуемым последствиям…
Выходишь из дому в летнем наряде и на пороге своего жилья окунаешься в зиму: выбеленное небо солнечно и чисто, слепит глаза, слёзы застят взор. Проморгаешься, озябнув и вздрогнув от холода, и перед глазами предстаёт прекрасная панорама зимнего раздолья: тонут в глубоких сугробах долины, искрится снегом зимний лес, лёгкий ветерок гонит позёмку, откуда-то доносится то ли далёкий свист, то ли глухая песня, а то и чей-то незнакомый острый взгляд резанёт по сердцу…
Непрочна тихая картина.
Всё незаметно меняется. На горизонте клубятся серые тучки. Тревожный резкий слышится звук, это ветер начинает дуть в свою свирель, сыплет трели нервных звуков, от них по спине непроизвольно струится холодный песок неприятных предчувствий.
Приходит в движение природа.
Трели птиц умолкают, пернатые прячутся в укрытия. Нагие кроны деревьев застывают в движении…
И повисает глухая тишина; как темней всего перед рассветом, так пред бурей от тишины звенит в ушах…
Сильный порыв ветра взметает ввысь снежную крошку и начинается великое таинство, называемое зимнее ненастье…
Тучи угрожающе черны. Ещё немного и обрушится на землю осенним ливнем зимний снегопад. В эти пугающие минуты приходит страшащая своим откровением мысль: как же всё-таки беспомощен человек перед беспощадным натиском стихии! Как он мал и слаб, оказавшись лицом к лицу с нешуточной опасностью, из которой победителем выйдет не он, а убийственная и жестокая мощь природы.
В вечерний час по заснеженному шоссе, соединяющем крупные областные города Нерчинск и Вышеградовск, уверенно сквозь начинающуюся метель ехал автомобиль «Жигули-девятка» цвета «мокрый асфальт». Водитель и пассажир молодые люди одного возраста, того прекрасного возраста, когда уходят в туман детства старые сказки и зарождается вера в новые небылицы, повествуемые жизнью…
2
За рулём авто сидит молодой парень лет двадцати пяти, столько же на вид и пассажиру. В их одежде, как и в облике, есть что-то общее; впрочем, молодость всех делает похожими оптимизмом и радостным взглядом на происходящее. Когда уныние, скука и пессимизм кажутся несуществующими реалиями, когда дождливая погода за окном не повод клясть природу, а шаг к вёдру и солнечному настроению, когда каждое падение воспринимается новым шагом к очередным достижениям.
Метель, прогнозируемая в сводках, начала разыгрываться с первых минут, когда Пётр и Артур отъехали от дома.
Осень дарила сюрпризы каждую минуту, и каждую минуту приходилось быть начеку. Вчерашний дождь ночью превратил дороги города и тротуары в ледовые катки. Не переобутые машины выписывали танцевальные па. Горожане падали. Ушибались. Поднимались с улыбкой: у природы нет плохой погоды, слова из старого шлягера актуальны и сегодня.
Но Петька не боялся гололёда, солнце днём растопило лёд, дороги обсохли, а то, вечером снова пошёл снег, не являлось причиной беспокойства – по совету отца, Петька заменил колёса – летнюю обувку на зимнюю – с первыми признаками морозов и автомобиль уверенно ехал по любому дорожному покрытию. По известной пословице, что танки грязи не боятся, можно смело утверждать, Петькина «девятка» не боялась льда и снега на асфальте.
Пришлось немного покружить по дворам, прежде чем выехали за город, и машина уверенно покатила на крейсерской скорости по шоссе.
Вечерний час – это час пик не для одного города. Для загородных трасс тоже. Кто-то спешит вернуться домой. Кто-то старается успеть выехать из дому и поспеть к позднему ужину и тёплому крову у родни, предупреждённой о визите.
Кто-то для этих целей пользуется личным транспортом, предпочитая комфорт маленького уютного салона, когда печка согревает горячим воздухом маленькое пространство, когда можно поболтать, перекинуться парой слов и не быть при этом услышанным невольно соседом.
Кто-то любит комфорт общественного транспорта междугородного сообщения, любит большие автобусы, салоны которых по последнему слову техники оснащены телевизорами, чтобы не так скучно коротать долгое время в пути. Эти же любители долгих поездок любят вздремнуть на каждый глаз по триста секунд, откинувшись на мягком кресле.
И те и другие, владельцы личных авто, обычных отечественных и люксовых импортных, а также пассажиры автобусов, путешествуя в закрытом пространстве, обычно не обращают внимания на изменение погоды снаружи.
Пусть там хоть светит жарко солнце, есть кондиционер, он работает исправно и гонит желанную прохладу и свежесть; или же пусть льёт за окном дождь, ливневые струи бьют в лобовые и боковые стёкла, стараются ворваться внутрь и нарушить установившееся равновесие комфорта; или же зимой, когда ветер метёт снег сплошным потоком и дует одновременно с четырёх сторон света, старается заскочить, заползти, проникнуть в закрытое помещение, истово лупит снежными зарядами в стекло, одни снежинки сменяются другими, скользят бесследно по стеклу друг за другом.
Вот тогда-то и создаётся обманное впечатление неестественности происходящего и какого-то ощущения необычности.
Кажется, будто попал в некое незнакомое место, в котором разыгрывается очередная драматическая история чьей-то судьбы, и личный фантом виновника необычного действия находится сразу всюду: он скрыт во-он за тем едва виднеющимся чёрной щетиной зимнего леса; он спрятался в неглубокой впадине овражка, замаскированного хиленьким кустиком растения без названия, отчаянно сопротивляющегося злому ветру и его насильственным действиям; он хоронится, зорко сторожа каждый твой шаг, каждый твой поступок, каждое твоё движение рукой, головой или тела, он имитирует твоё внутреннее состояние, скрывая его за полным внешним сходством, он дышит тебе в затылок твоим разгорячённым влажным дыханием, он утирает выступивший у тебя на лбу пот твоей рукой, он смахивает застывшие слезинки с твоих ресниц небрежным взмахом кисти руки, он твоей рукой в тёплой варежке растирает замёрзшую кожу щёк и носа и он же старается твоими губами что-то внятное и разумное произнести, однако же, это плохо выходит, потому что он вместе с тобой, с твоим телом, с твоим желанием застыл, замёрз, потому что он неотступно пребывает с тобой в зависимости от твоего расположения – он, этот невидимый некто всегда стоит за твоей спиной, или находится чуть левее, или отстаёт на шаг справа от тебя, или идёт впереди и смотрит твоими вдаль, затуманенную плотной завесой дождя или таинственной вуалью падающего снега.
Он не только смотрит вперёд твоими глазами, высылая дозор мыслей перед тобой, он ещё наблюдает за тобой и от этого незримого присутствия складывается уже не иллюзорное состояние, вырабатывается устойчивое чувство пригляда.
И тогда ты начинаешь поначалу непроизвольно резко оборачиваться, стараясь поймать этот пристальный взгляд чужих очей находящихся в твоих глазах, а со временем это входит в привычку, оборачиваться, останавливаться, тормозить, обрывать монолог на полуслове, застывать.
И всё это единственно для того, чтобы попытаться хоть краешком глаза ухватить тонкие практически неразличимые контуры, профиль или анфас, своего этого таинственного некто.
3
- Ты что постоянно оборачиваешься? – не отвлекаясь от дороги, спросил Петька Артура бодрым голосом. – Аль кого заприметил? Так скажи, мигом остановлюсь, разберёмся! – продолжил Петька немного дурачась и видя, что друг совершенно не реагирует на его реплики, хлопнул того по плечу. – Проснись, не то замёрзнешь!
Артур будто очнулся ото сна, будто был в нём не засыпая, несильно встряхнул головой, посмотрел непонимающе на друга, часто хлопая веками.
- Ты… ты что-то спрашивал? – наконец, произнёс он, потирая несильно, круговыми движениями подушками пальцев веки, - или мне показалось?
Петька беззаботно засмеялся.
- Спрашивал, а как же! Только ты будто слов моих не слышишь. Нешто в Нирвану погрузился перед предстоящими соревнованиями и пытаешься выбрать правильную линию поведения и верную стратегию сражения с противником?
Артур изобразил на лице мину непонятности, глубокая морщинка легла на переносице, придав его лицу ещё большее сходство с каким-то персонажем, постоянно присутствующем в комическом кино.
- Какая Нирвана, какая стратегия, какая линия, какое поведение и сражение с противником? Петька, ради бога, не мудри.
- Не мудрю!
Артур настойчиво повторил:
- Не мудри и лучше смотри за дорогой!
Петька сбавил скорость. Снежинки зашелестели по стеклу слышным шумом работающей шлифовальной машинки, стараясь то ли отполировать стекло, то ли наоборот, прибавить на нём микроскопических трещин. Сразу необъяснимо и зримо, явственно и чувственно приблизилась густеющая вечерняя мгла, с
