же осекается, понимает, что она-то проговорилась совершенно уж непростительно. То есть, самым настоящим образом выдала их с сестрой большую, секретную, самую тайную тайну.
- Ах, в щелочку! – и дед прямо- таки надувается благородным гневом. – Значит, сегодня же этот развратный телевизор тоже будет на вашей разлюбезной, как вы ее называете, помоньке. Вместе с кое-чем вкусненьким.
Девочки опять выжидающе примолкают. Да, дед - он такой. Он в армии командиром был. А они, красные командиры, если чего себе в голову втемяшут, то обязательно сделают. Хоть, может, только навредят этими своими до конца непродуманными решениями. А им все равно. Потому что их так учили на красных командиров: если сказал чего – то обязательно делай. А то военный суд и презрение трудящихся. Тут уж ни одна бабушка со своим яблочниковым вареньем ничем не поможет.
- Да не видно ничего в щелочку-то, – поспешно дает задний ход Катя. - И слышно плохо. Только когда кричат – как это слово, а Машь? –да, сладострастно, вот! (Бабушка ахает. Дедушка сцепляет зубы и яростно, исподлобья смотрит на бабушку.) Поэтому, дедуля, не надо так убиваться. Так ты все равно не убьешься. Хоть прямо разубейся весь.
- Короче, - дед, хитрец, как опытный полководец заметил панику в стане противника и продолжает развивать стремительное наступление. – Ставлю ультиматум: или вы немедленно садитесь за эту замечательную книжку, или в выходной вместе с родителями отправляетесь в город. Я не хочу перед ними краснеть, что вы здесь только и делаете, что по помонькам вашим разлюбезным лазаете и с заборов сваливаетесь, какие, интересно, черти вас туда затаскивают. Вопросы?
- Так бы сразу и сказал, - ворчит Катя. Для нее возвращаться в город, менять здешнюю вольную жизнь на скучную городскую – нет уж, благодарим покорненько! Будьте так любезны, не надо нам ваших городов!
- А то сразу обижаться, - продолжает она уже миролюбиво. – Ладно уж, почитаем тебе. Если ты уж так замечательно хочешь. На здоровье.
- Я… - опять собирается закипеть дед, но бабушка делает предупреждающий знак рукой: дескать, хватит! И дед сразу успокаивается. Бабушку он, честно говоря, не то чтобы боится но всё-таки… как бы поделикатнее сказать… в общем, считается с её командирским мнением.
- Почитаем уж. А, Маш?
- Конечно, почитаем! – бодро соглашается Маша. – Подумаешь! Мы, может, тоже любим … - и на ее лице на секунду вспыхивает и тут же гаснет нотка брезгливости, - …читать всякие там твои любимые книжки. Нам совсем не трудно, если хочешь знать! Обязательно! Честное-пречестное! Только завтра. А, ба? - и, хитрюга, поворачивается к бабушке. Знает, что именно за ней, за бабушкой, всегда последнее, решающее слово.
- Завтра так завтра, - простодушно соглашается та. – Утро вечера мудренее.
- А сейчас давайте чай пить и телевизор смотреть! – радостно- громко предлагает Катя. – А то я уж вспотела вся с этим читанием!
На улице быстро темнеет. На столе в террасе – торт, чай, только что сваренное варенье и порезанная булка. Все смотрят японский мультфильм про каких-то зеленых и вообще очень противных черепашек по фамилии ниньдзя. Катя, стрельнув в сторону бабушки и деда хитренькими глазками, незаметно берет в руки книгу про Незнайку и запихивает ее подальше, под кипу газет и журналов. Так надежнее. И кто знает, может, завтра дед про нее и забудет. Он же сам часто говорит – склероз…
Просто бальзам на раны!