черный?
– У американцев моего мира, да, чернокожий. И довольно молодой…
«Ну, теперь все понятно, – с тоской подумал Джастин. – Воздушные атаки на билдинги, это же чистая фантастика. Только в кино можно одновременно захватить несколько самолетов… И еще. Именно наличие чернокожего президента в её фантазиях, окончательно доказывает, что Мадлен все-таки больна. Ведь во многих фильмах о будущем президенты США – чернокожие. По-видимому, у девочки свой Голливуд в голове. Очень жаль. А ведь я ей почти поверил».
– О чем ты думаешь? – спросила Мадлен, когда они сели за столик ресторана без названия. То есть раньше он назывался «Манхеттен». Но теперь жестяные объемные буквы были сбиты с карниза, неоновые трубки растоптали в пыль. Экспансивные французы уничтожали все, хоть сколько-нибудь напоминало ненавистную Америку.
– Да так… ни о чем.
– А я думала, – о нас с тобой.
«О чем же еще женщинам думать…», – сказал про себя Джастин и оглядел зал. Солидные мужчины пили аперитив, поклевывали оливки и арахис. Одни читали газеты, другие, те, что были с дамами, сидели молча и чинно. Еще один, перед тем как отпить глоток, обводил взглядом зал. Вместо живого оркестра за стойкой бара на допотопном стереопроигрывателе медленно вращалась виниловая пластинка, и звучал тихо-тихо концерт для флейты и арфы.
Официант принес и поставил перед ними блюдечко с арахисом, налил «бурбон» Джастину и минеральную воду "Перье" для Мадлен.
Джастин отпил глоток и сделал вид, что изучает меню, а сам вспоминал, как много лет назад, в последнем классе, в него влюбилась девушка из их школы. Серая, неприметная мышка. Он поначалу даже не понял, чего ей, собственно, надо, так она невнятно и сбивчиво с ним заговорила, догнав на улице. Оказывается, она хотела с ним погулять. Потом они еще встретились пару раз. Он уступил ей из жалости, а она возомнила Бог знает что, размечталась. Пришлось её осадить. Она плакала, приговаривая: «Но ведь у нас что-то было, а, Джас?» – «Ничего не было», – отвечал он. «Но ведь мы целовались…» – «Ну и что, это ничего не значит», – безжалостно отвечал Джастин.
То есть, ему, конечно, было жаль глупенькую, но отрывать надо сразу, рывком, пока не срослось. Потом больнее будет.
Хотя, если присмотреться, она даже была симпатичная в этом своем простеньком платьице с белым воротничком – мечта фермера из штата Оклахома.
Нет, это не мое, подумал он.
«Плюнь мне в лицо или ударь», – попросила мышка (вот даже имя её забыл). – «Зачем это?», – удивился он. «Чтобы я разозлилась на тебя и возненавидела». – «Извини, но не в моих правилах обижать девушку, и вообще не хочу этого делать». «Но как же так… ты же в моей памяти останешься добрым, благородным… красивым… а я не смогу с этим жить…»
Где она теперь? Нет, она не покончила с собой, как грозилась. Много лет спустя Джастин видел её мельком издали. Она со своей матерью входила в супермаркет. Чуть пополневшая, и все так же одинокая…
Они довольно вкусно поели. Поболтали о всяких легких вещах. Выйдя из ресторана (рядом с театром "Малый Одеон"), они направились в сторону площади Сен-Сюльпис, и там сели на скамейку.
– Может, сходим в кино? – предложил Джастин.
– Хорошо бы… Я хотела бы посмотреть отечественную комедию с участием Пьера Ришара.
– А у вас там Пьер Ришар тоже есть? – что делать, приходилось поддерживать её шиз.
– К счастью, есть.
Они сходили в кинотеатр на площади Одеон. Ришара не было, зато был Бурвиль, который смешно воевал с немцами. Сейчас французы с удовольствием смотрели старые патриотические ленты.
А вечером Мадлен пригласила нового знакомого в гости на ужин. Джастин посмотрел на адресную табличку, прикрепленную к стене дома, и все понял про отца девушки. Это был тот самый Вожа. Завербованный американской разведкой.
Официант как будто не удивился приходу «писателя». Они чинно сидели за семейным столом и ели ужин, приготовленный Людовиком Вожа.
«Очень мило сидим, – подумал Джастин. – Хорошая компания: предатель родины, его сумасшедшая дочка и американский диверсант».
После семейного ужина в теплой компании, Людовик позвал молодого человека покурить.
– Дочка, чтобы не дымить тебе тут, мы с твои другом немного прогуляемся вокруг дома.
– Хорошо, папочка, – отозвалась Мадлен, моя посуду. – Только не забывай, что через полчаса наступит комендантский час.
– Тогда попрощайся с месье…
Мадлен вышла, вытирая мокрые руки о фартук. Молодые люди скованно попрощались под родительским надзором, договорились завтра опять встретиться в Люксембургском саду.
Они спускались по лестнице пешком. Вожа вытер косточкой согнутого пальца уголок глаза, смахивая слезу.
– Она уже признает меня, – сказал он, шмыгая носом. – А ведь месяц назад – ни в какую не желала знать… И вот что я вам хочу сказать, месье... или вам как лучше – мистер?.. Так вот, мистер Хаттон: если с моей доченькой что-нибудь случится, я вас всех начну убивать.
-----------------------
Продолжение следует
начало см на странице автора,
если нет в ленте сайта
