Душный, влажный, потный июньский сон с прилипшими к сознанию простынями сновидений прервал прорвавшийся через водную преграду испарины на лбу настойчивый телефонный звонок. Поначалу Дмитрий Иванович, продолжая плутать в мокром лабиринте сна, подумал, ему грезится звонок. Однако снам не присуще назойливое повторение одного момента и Дмитрий Иванович открыл глаза. Утренний ветерок колыхал гардины и вкатывал в комнату горячие булыжники раскалённого воздуха. Разрывался от звонка лежащий на полу телефон. Номер не определился и Дмитрий Иванович от всей души тихо матерился, полагая, номером ошиблись. Звонки не прекращались, и он решил ответить, опасаясь молчаливого гнева супруги, почивающей на мягких перинах водяного матраса в соседней спальне, с наступлением лета они всегда спали порознь по заведённой привычке с ранних пор брака.
Он нажал на кнопку, из телефона полилась мокрая всхлипывающая и причитающая бесконечная линия слов без знаков препинания.
- Митенька!.. – хлюпало в трубке, - Митенька!.. – выплескивалась наружу солёная жидкость, - Митюшенька!.. – влажно шлёпали незнакомее губы по сонному сознанию. – Горе-то какое, Митюшенька!.. – завывание усилилось и некоторое время не прекращалось.
- Алло, кто говорит? – спросил Дмитрий Иванович, Митюшенькой его называла исключительно мама, но звонила не она.
- Ми-и-и-итя-а-а-а!.. – вода выплёскивалась наружу и растекалась по полу черными влажными лужами. – Горе-то какое!..
Дмитрий Иванович с трудом узнал голос тёти Поли, Полины Ильиничны, подруги и соседки мамы по площадке.
- Что случилось, тётя Поля?
Из трубки раздавались одни стенания и вой.
- Митенька-а-а… Клавдия Олеговна…
- Что с мамой? – раскалённый гвоздь ледяной неприятности кольнул в сердце. – Тётя Поля, да успокойтесь вы, наконец!
На другом конце электронной связи послышалось облегчение, послышалось спокойное тремоло реле, повизгивание электронов и прочей электрики в мобильном средстве связи, кто-то вздохнул с обречением.
- Митенька, это тётя Поля…
- Я вас узнал… Что с мамой?..
- Митенька, да как мы теперь-то жить будем?
Пора было прекращать этот балаган, и Дмитрий Иванович рыкнул в трубку, чётко и раздельно произнося каждое слово:
- Что случилось с мамой, тётя Поля? Доложить по форме, как в армии. Без лирических отступлений.
- Клавдия Олеговна преставилась… - выговорила измученным стенанием и воем тётя Поля.
- Перед кем она представилась? – не понял Дмитрий Иванович.
- Не представилась, а преставилась, - поправила тётя Поля. – Упокоилась в бозе…
Жара и зной летнего раскалённого утра с расплавленными валунами молекул воздуха отошли на второстепенно-ненужный план: в сердце поселилась тревога.
- Когда? – спросил Дмитрий Иванович, переварив услышанную информацию.
- Утром… зашла к ней на чай… она приглашала вечером… захожу, а она лежит на кухне… чайник свистит…
- Ничего не трогайте! – приказал Дмитрий Иванович, натягивая брюки и влезая в майку. – Я сейчас приеду…
- Куда ты там собрался с утра пораньше? – жена, Евгения Валерьевна стояла в дверях спальни, потягиваясь и зевая некрасивым ртом с вынутой верхней вставной челюстью, всклокоченными волосами, выжженными частой покраской и направив на мужа выскочившие из халата баллоны неестественно коричневого загара.
- Мама умерла, - не обратил внимания на непривлекательные прелести сонной супруги Дмитрий Иванович.
- Как, взяла просто так и умерла? – не поверила Евгения Валерьевна.
- Нет, со спецэффектами, представь себе! – съязвил Дмитрий Иванович. – Тебя не дождалась!
- Стоять! – резким окриком остановила в дверях прихожей мужа Евгения Валерьевна. – Куда без меня?
- Что без тебя, не справимся, что ли? – на каблуках развернулся к супруге Дмитрий Иванович.
Евгения Валерьевна, мухой носясь по квартире, наводила на лице боевой раскрас индейцев чероки. Втиснулась в некогда свободное в талии платье, втянув отвисший десертный живот, покрутив огромными грудями, прилаживая их комфортно в узком пространстве одежды. Влетела с размаху в туфли на танкетке и уставилась на мужа.
- Кого ждём, милый? Поторапливайся, вперёд! – подстегнула она мужа словесной остро бьющей плетью. – Ключи от машины взял?
- Так она сломалась три дня тому!
Эти слова не остановили экспансивную женщину, только придали скорости для принятия верного решения.
- Стучи Витьку, - это другу-собутыльнику, живущему на втором этаже. – Пусть даёт ключи или везёт сам!
- С какой стати!
Евгения Валерьевна летела через ступеньку крупногабаритной доисторической бабочкой, наводя на стены страх своим присутствием.
- С той стати! – рявкнула она и где-то на другом конце города в родильном отделении сразу родила роженица, со страху оттягивавшая этот эпохальный момент в жизни матери-одиночки как можно дальше. – Как пиво бухать – друзья, не разлей вода, как дать машину, так сразу с какой стати!
Воздушный вихрь прекратил движение возле двери Витька, и мощный кулак Евгении Валерьевны разбудил мирной спящий дом ударом в дверь.
Она открылась сразу. Показалась лохматая голова Витьки, оттянутые, на пять сантиметров ниже линии живота застиранные трусы показывали, что сорвали его с белого фаянсового места одиночных утренних медитаций.
- Чо? – глаза не проснулись, но изо рта пахло свежим перегаром.
- Через плечо! – рубанула воздух вербальной саблей Евгения Валерьевна. – Машина на ходу? Быстро ключи! Кому сказала!
Витька протянул ключи, ничего не понимая, глядя на друга испуганными глазами.
- Мама умерла, - произнёс печально Дмитрий Иванович.
- Как? – не сдержался Витька.
- Сейчас не время пересказывать про спецэффекты, - потянула Евгения Валерьевна мужа за собой на улицу к машине Витьки.
***
Полчаса бешеной гонки по полупустым улицам города, спящего и видящего сопливо-сладкие инфантильно-примитивные сны и машина Витьки, видавший многое на своём долгом веку старенький цвета выцветшего бордо с царапинами и сколами краски на корпусе «Ауди» остановилась возле дома, где проживала Клавдия Олеговна. Возле подъезда стоял милицейский старенький УАЗик, помнивший, как его красиво величали местные хулиганы и алкаши – луноход! Зелёная буханка кареты «скорой помощи».
Евгения Валерьевна быстро выскочила из салона, не смотря на комплекцию и размер баллонов, рвущихся наружу из узенького сексуального платья, открывающего мужскому взору жирные коленки, полные голени и спрятавшиеся в туфлях ступни в синих носочках.
Следом за женой выкарабкался Дмитрий Иванович, он, едва поспевая за женой, подвернул у подъезда ступню, хромая спешил на третий этаж.
Возле квартиры толпились ахающие соседи. Увидев сына и невестку, женщины закивали головами, глаза их наполнились искренней влагой сочувствия, рты извлекли тихие стоны через сомкнутые губы, искривлённые чужим несчастьем.
- Р-р-разззойдись! – громко приказала соседям Евгения Валерьевна, раздвинула мощными толстыми жирными руками тугоухих соседей и вальяжно вошла в прихожую. Столкнувшись, нос к носу с участковым Лукой Лукичом.
Тот снял фуражку.
- Мои соболезнования, Евгения Валерьевна, - сказал загробным голосом, увидал сына Клавдии Олеговны. – Мои соболезнования, Дмитрий Иванович… - тем же тоном, не меняя, обратился и к нему.
- Где… она… моя мамочка… любимая… - срывающимся голосом, вдруг осипшим и взволнованным произносит Евгения Валерьевна, на негнущихся ногах входит в зал, видит диван с усопшей, бухается на колени. – Ма-а-а-амочка-а-а-а моя люби-и-и-и-ма-а-а-а-а-я-я-я-я… - ползёт к дивану, причитая. – Как же мы без тебя, мамочка, жить-то теперь буде-е-е-ем!..
Всплеск эмоций невестки вызвал непонятную реакцию соседей и сына, уж они-то распрекрасно знали, как жили свекровь с невесткой, душа в душу, только ножи в ход не пускали.
Евгения Валерьевна остановилась посреди зала. Завела глаза к потолку и начал яростно креститься, впечатывая сложенные щепоти пальцев в плечи, в грудь, приводя её в бурное движение, в лоб, оставляя на коже красные следы от пальцев. Крестясь, Евгения Валерьевна не забывала косить глазами, внимательно сканируя знакомое до последней оторванной шпалеры на стене помещение, примечая, что стоит на своём месте, что случайно сдвинули, что переставили, а что и вовсе пропало. Раскачиваясь, Евгения Валерьевна, подползла к дивану, остановилась в полуметре и влепилась со всей дури в пол лбом. Этот шаг вызвал в душах соседей неоднозначные эмоции.
- Как же так, мамочка-мамуля… - Евгения Валерьевна выпрямилась, продолжая стоять на коленях, - как же так… Да кого же ты нас покинула!.. – раскинув руки, она бросилась к усопшей, обняла её и начала гладить руками.
Дмитрий Иванович растерялся, он знал, что предпринять, смотрел на медиков, двух мужчин в белых комбинезонах и сдвинутыми на лоб респираторами.
- Горе то, горе… - Прошептал на ухо ему участковый. – Уж не думал, что супруга ваша будет, так искренно убиваться… Хорошо помню, как они с усопшей вашей матушкой… - участковый не закончил, поймав на себе удивлённый взгляд Дмитрия Ивановича.
Из коридора подошла тётя Поля.
- Митенька, это я вызвала Луку Лукича и «скорую», - сказала она и попросила: - Ты уж не серчай…
Дмитрий Иванович посмотрел на неё, вздохнул.
- Вы всё правильно сделали.
Тётя Поля перекрестилась.
- Упокой Господь душу рабы твоея Клавдии…
Дмитрий Иванович и участковый беззвучно пошевелили губами и перекрестились. Евгения Валерьевна продолжала наполнять комнату горькими причитаниями, внимательно следя за всем происходящим вокруг. От неё не ускользнуло то, как между собой переглянулись медики и один направился к её мужу с папочкой в руке.
***
- Извините, как вас зовут? – обратился медик к Дмитрию Ивановичу.
- Дмитрий Иванович, - представился он и посмотрел на мужчину в костюме НЛо-навта. – Надо подписать акт о смерти?
Мужчина покачал отрицательно головой, смешно колыхнулся респиратор, блеснули стекляшечки в маске.
- Понимаете… - нерешительно протянул он, - тут дело такое… - и посмотрел на участкового, будто просил помощи, и он сразу же включился в разговор.
- Кхм-кхм!.. – прокашлялся он в кулак. – В общем, так… Дмитрий Иванович, ты человек грамотный, образованный, должен понимать, люди мы подневольные… - участковый остановился, посмотрел на медика, тот кивнул, разрешая продолжать. – Другими словами, сам знаешь, ситуация с коронавирусом такова, что обстоятельства требуют некоторых… так сказать… - он остановился, ища нужные слова, ему подсказал медик.
- Понимаете, у нас статистика, - мягко проговорил медик.
- У меня умерла мама, - произнёс Дмитрий Иванович. – Я не понимаю, при чём тут ваша статистика!
Медик неловко усмехнулся, искривив губы.
- В том-то и дело, - начал объяснять он. – Вашей маме это не поможет, она там, где будем мы все когда-то, а нам очень может помочь, если вы дадите согласие, что ваша мама умерла от коронавируса.
Дмитрий
|
