Восстание в Колывани

Не доезжая до деревни Скалинской, на пересечении дорог, к отряду Зайцева примкнули повстанцы из деревень Паутово и Тропино, расположенных близко друг от друга. По решительному виду, Василий заметил, что настроение у крестьян боевое. Правда, военное снаряжение в примкнувшем отряде было не на должном уровне: вооружение состояло из нескольких винтовок и дробовиков, остро заточенных багров и вил. Осмотрев «войско», Зайцев строго спросил:
– Ну, бойцы, признавайтесь, кто сивуху с собой прихватил? – Не услышав ответа, пригрозил кулаком, – чтобы ни грамма в рот. Все дело испортите. В бою всем быть трезвыми, а то какие с вас вояки, коль в седле кое-как удержитесь. Нами грамотно захвачены Вьюны, и так же Колывань возьмем.
– Не-а, Василь Андреич, мы это добро как-то не додумались прихватить с собой, – разрядил обстановку паутовский парень. Посмеиваясь и храбрясь, он закончил, – вот разобьем красную сволочь, тогда и налижемся.
«Шутят, значит, крепкий дух, боевой. Это хорошо, что бодрятся, лишь бы не спасовали, когда красные стрелять начнут, – подумал полковник Мезенцев, глядя на одетых по-разному повстанцев, но переведя взгляд на подтянутых и строгих офицеров, печально заметил, – а для кого-то этот бой будет последним. Эх, совладать бы нам с этой большевистской махиной. Побольше бы народу поднять… Корнилову, Деникину, Колчаку не удалось красным хребет переломить, а тут простые крестьяне».
Зайцев, подняв руку, попросил тишины.
– Сейчас перейдем речку вброд и поедем к Кашламскому бору. Как только доберемся до Колывани, разделимся на три части. Одной будет командовать Алексей Семенович, другой подпоручик Лебедев, а остальные пойдут со мной. Господа офицеры, возглавите взводы, а главное – это сходу взять исполком советов и милицию. Если красные окажут вооруженное сопротивление, никого не щадить, убивать на месте, в плен не брать. Арестовывать коммунистов, весь актив и продработников.
– А куда всех арестованных девать?
– Волоките в Александровскую крепость в подвал.
Приблизившись к Зайцеву, Мезенцев предложил:
– Василий, выбери расторопного парня, хорошо знающего Колывань и все подъезды к ней. Нужно послать с ним в разведку еще кого-нибудь из мужиков. Пока наш отряд добирается до города, пусть они найдут Костина, бывшего городского главу или нашего офицера Титова, и раздобудут у них сведения. По крайней мере мы будем знать об обстановке в Колывани. В слепую без разведки вступать в город опасно, вдруг советы уже прознали о восстании во Вьюнах и кругом выставят засады.
Зайцев согласился с доводами полковника и, выбрав двух знакомых парней, послал в Колывань.

Повстанческая колыванская группа, оповещенная о коченевских и вьюнских событиях, сложа руки, не сидела, и все это время готовилась к мощному по своему размаху сибирскому мятежу. Наконец, получив сведения от гонца, что во Вьюнах сброшена большевистская власть и в помощь колыванцам идет вооруженный отряд, предводители комитета при поддержке бывших белых офицеров, спешно начали поднимать жителей города. Поручик Титов с подручными направился за город, чтобы повредить телеграфную связь с уездом. Вскоре провода, протянутые в НовоНиколаевск, в нескольких местах были обрезаны.
Люди, оповещенные заранее, с самого утра спешили на Базарную площадь. Еще не понимая до конца, какие изменения ожидают их в жизни, они переговаривались между собой о повстанческом комитете, о начале какого-то мятежа. Толпа шумела, напряжение нарастало, все ожидали выступления авторитетных лиц.
Председатель Горревкома Претеченский и замначальника милиции, тоже были на ногах. Встревоженные стихийным сходом, они отдали распоряжение рядовым сотрудникам, чтобы подтягивались к площади. Но к этому моменту на импровизированную трибуну поднялся Костин, руководивший городом еще при Колчаке, и громко заявил:
– Граждане колыванцы, к нам только что поступило срочное донесение: в городе Томске, в НовоНиколаевске и во многих селениях поднято восстание против коммунистов. Народ вооружается и сбрасывает с себя большевистское иго. Нужно немедленно арестовать всех большевистских руководителей в Колывани и восстановить народную власть.
– А как же советская власть? – послышался вопрос из толпы.
– Власть остается прежней – советы будут управлять народом, но без коммунистов.
К месту импровизированной трибуны приближался председатель Горревкома Претеченский с группой милиционеров. Расталкивая людей, они с решительным видом подошли к Костину.
– Прекратите сейчас же баламутить людей! Товарищ Ледовских, – обратился Претеченский к замначальнику милиции, – немедленно арестуйте этого смутьяна и всех, кто поддерживает его заговорческие планы.
Но в этот момент из толпы к помосту потянулись люди, и стали оттеснять милиционеров от Костина. Ледовских вытащил из кобуры револьвер и, размахивая им над головой, прокричал:
– Расходитесь по домам, нечего слушать этих преступников.
Ледовских для острастки выстрелил в воздух и, угрожая наганом, приблизился к Костину. И тут прозвучал еще один выстрел. Напирающая толпа мгновенно отхлынула от трибуны и все увидели повалившегося замертво замначальника милиции. Рядом, с револьвером в руке стоял поручик Титов и, взглянув решительно на председателя исполкома, приказал:
– Соблаговолите повиноваться и отдать приказ своим, чтобы сдались, или я вас сейчас же пристрелю.
– Что, да как вы смеете?!
– Вы арестованы, господин Претеченский, – заявил Чайкин, занимавший при Колчаке пост начальника милиции.
Нескольких милиционеров тут же разоружили и взволнованные люди, убедившись, что власть действительно меняется, осмелели. У некоторых мужчин в руках вдруг оказались топоры, у других появились ломы, третьи вооружились ножами.
– Граждане колыванцы! – выкрикнул офицер Шилов, – к нам в помощь приближается большой отряд повстанцев, они уже на подходе к городу. Встретим их, как братьев. Вооружайтесь, кто, чем может. Вперед, на взятие исполкома советов и милиции!
Толпа ответила неистовыми криками:
– Бей коммунистов! Громи продотрядовцев.
Быстро сформировав группы, офицеры, согласно намеченному плану, ринулись к важным советским учреждениям города. Часть людей подбежала к зданию милиции, но из разбитых окон прозвучали первые выстрелы. Один парень вскрикнул и, упав на землю, ухватился за ногу. Пуля угодила ему чуть выше колена. Ответив выстрелами, офицеры разбили основной отряд на несколько небольших групп и приказали укрыться.
В это время наблюдатель вскинул руку, молча указывая на начало улицы. Пыльное облако быстро приближалось. Показались всадники, вооруженные винтовками. Поравнявшись с Шиловым и его людьми, спрыгнули с коней и укрылись за соседними домами.
Подпоручик Лебедев, похлопав по плечу знакомого офицера, поздоровался.
– Ну, рассказывай, что тут у вас?
– Советские милиционеры засели в здании. Огонь открыли, нашего одного в ногу ранили. Выкуривать их надо оттуда. А это весь отряд? – Шилов взглянул на притаившихся мужиков.
– Две группы действуют в разных направлениях. В общем, так… Слушай мою команду. Все, кто вооружен винтовками и ружьями, по моей команде сосредоточьте огонь по окнам. Я возьму с собой несколько человек. Мы взорвем гранатами входную дверь и ворвемся внутрь.
Зашевелились сидевшие в ожидании бойцы. Как только прозвучала команда, ударил дружный залп. Милиционеры, не ожидавшие сильного напора со стороны мятежников, растерялись и, укрывшись от пуль, потеряли драгоценное время. Прозвучали два взрыва и Лебедев с бойцами устремились в развороченную дверь. Буквально за считаные секунды повстанцы заполнили здание. Два милиционера, не пожелавшие сдаться в плен, были убиты, остальные, побросав оружие, вышли в коридор с поднятыми руками. На время их закрыли в камеру, откуда выпустили двух парней, арестованных накануне за воровство лошадей. Подпоручик Лебедев освободил конокрадов и, отдав распоряжение вооружить их острыми пиками, приказал вступить в отряд повстанцев. Ошалевшие от внезапно полученной свободы и подхваченные призывами бить коммунистов, молодые люди устремились за офицерами, поспешившими по адресам, где проживали беспартийные активисты и продотрядовцы.

В здании исполкома советов царило спокойствие. Несколько человек спали, лишь только один охранник стоял на своем посту возле входной двери. После начавшихся волнений горожан на Базарной площади, часовой услышал отдаленные выстрелы, но особого значения этому не придал и продолжал стоять на посту. Через какое-то время на главной улице показались люди. Они быстро приближались к зданию исполкома. Встревоженный часовой вскинул винтовку и грозно прикрикнул:
– А ну, стоять! Чего надо?
В ответ прозвучал выстрел. От удара в грудь, часовой выронил винтовку и, удержавшись на ногах, смертельно раненный, попытался позвать на помощь. Красный боец закашлялся от хлынувшей изо рта крови. Офицер Овсянников, прицелившись, вторым выстрелом из револьвера, добил часового.
Вохровцы, поднятые шумными выстрелами, подскочили с постелей и ринулись к входной двери. Оказавшись на крыльце, они лицом к лицу встретились с повстанцами. Грянули выстрелы, и ошарашенные красные бойцы совершенно растерялись. Испугавшись, они повернули в коридор и, толкая друг друга, бросились в укрытие. Когда двое вохровцев подбежали к открытой двери кабинета, за спиной прозвучал оглушительный выстрел. Получив пулю в спину, охранник вскрикнул и, повалившись на пол, загородил проход своим телом. Его товарищ, тщетно пытаясь захлопнуть дверь, отталкивал тело ногой. Грянул выстрел из ружья, до неузнаваемости обезобразив лицо красного бойца. Повстанцы разбежались по всему зданию и, передвигаясь по коридорам, разыскивали оставшихся в живых вохровцев. Вскоре выстрелы прекратились и Овсянников, выйдя на крыльцо здания, объявил, что исполком советов полностью захвачен и перешел в руки народной власти. Вокруг раздались восторженные восклицания, и прозвучало несколько выстрелов, салютовавших о победе повстанцев.

Полковник Мезенцев и Василий Зайцев встретились на Базарной площади. Подчинявшиеся им бойцы пытались установить порядок среди собравшихся на митинг людей. Некоторые мужики и парни, подогрев себя самогонкой, вооружились топорами, вилами, пиками. Неистовствуя, они требовали продолжения мятежа. Другие призывали идти в Александровскую церковь и уничтожить арестованных коммунистов и продотрядовцев.
На площадь подошли состоятельные колыванцы: купцы, предприниматели, зажиточные крестьяне. Они воспряли духом, услышав о первых победах. Народ волновался, передавая из уст в уста новость, что большевистская власть пала и Колывань объявлена освобожденной от красного ига. Кто-то подхватил весть, объявленную бывшим градоначальником Костиным, что в НовоНиколаевске восстал народ и тоже сбросил власть коммунистов. Особенно радовались ущемленные большевиками люди, ожидавшие перемен, как никто другой. Изъятые насильно предприятия, дома, усадьбы, все это должно снова вернуться к прежним хозяевам. Земли, отобранные у состоятельных крестьян, которых советская власть нагло называла кулаками, тоже