Секрет арифмометра "Феликс" часть 3

послышался шум работающего лодочного мотора и, через некоторое время, из-за поворота показалась большая лодка, плывущая вдоль берега. Это возвращались они, из-за реки. Вовка полулежал в носовой части лодки и, опустив руку, ловил белую пену, убегающую от него с волнами. Женщины перебирали ягоду, а мужики, видимо, о чем-то разговаривали, жестикулируя руками - их голоса скрывались за громким звуком работающего мотора марки 'Стрела' в три лошадиных силы.
  Владимир понял, что уходить уже поздно, тем более что он увидел удивленный взгляд отца, скорее всего узнавшего его, ведь после их, 'сегодняшней' для Владимира, встречи в Норильске, для отца прошло всего года два. А для человека с хорошей памятью на людей и лица полтора-два года это не срок и потому он продолжал сидеть на берегу в ожидании дальнейших событий. Даже стало интересно: как и что будет дальше?
  Лодка причаливала к берегу, а отец всё продолжал смотреть в его сторону.
  'Ну ладно, отец вспомнил, ну и я, тот маленький Вовка, тоже видимо вспомнит, а мать, по-моему, не должна. Десять лет прошло. Не, не должна вспомнить. Славка тем более не вспомнит, ему тогда, когда я ещё не родился (блин, бывает же такое!), три с половиной года было. Надо же было так вляпаться, хотя почему вляпаться! Я, ведь, хотел сюда попасть именно для встречи. А вот своё появление здесь не продумал сразу, ну да ладно будем выруливать положение на ровную дорогу по ходу дела. Так, я тогда говорил, что родился в Барнауле, значит, могу быть просто отдыхающим в этой деревне! Либо по делам, по работе. По работе - лучше. Это первое. Второе - это постараться не пригласить отца к себе в гости, третье - вовремя смыться, до звука колокольчика - 'дзи-нь-нь'!.. Кстати, сколько я уже здесь? Хорошо хоть часы советские прихватил'.
  На часах фирмы 'Слава', подаренных брату Славке родственниками ещё в 1965 году на двенадцатилетие, взятых Владимиром из домашней коллекции старых вещей и одетых на руку, было 7 часов 33 минуты. Секундная стрелка стояла не двигаясь.
  'Блин, завести-то забыл!.. Так, ручку арифмометра крутанул на пять поворотов, хотел на три, крутанул на пять, значит, запас себе сделал на пять часов. Прошел через деревню, не торопясь - это часа полтора, сижу минут сорок. Часа два с половиной - три у меня ещё есть!'
  Всё с ним происходящее сегодня, начинало ему нравиться всё больше и больше.
  'Даже, как-то, становится интересно смотреть на свою жизнь в прошлом со стороны. Вроде бы ты кино смотришь изнутри сюжета, как в мультике 'Про Петю и Красную шапочку'. Эффект присутствия полный. Грустновато немного, но интересно. Как только это всё происходит и, главное, почему происходит пока непонятно, да и вряд ли прояснится? Кто мне сможет подсказать, где тот 'секретный механизм перемещения' спрятан? В чём его суть, в чем - задача? И до какого момента всё это будет происходить? И какие вообще возможности имеются в запасе у этого 'феномена'? Вопросы, вопросы, а ответа - ноль'.
 
  Из лодки выскочил Вовка и следом за ним отец, он подтянул её немного на берег, бросил Вовке цепь и, улыбаясь как давнему хорошему знакомому, направился к Владимиру, протягивая руку:
  - Привет! Привет! Сколько лет, сколько зим! Совсем не ожидал тебя здесь встретить, не ожидал! Ты тот раз обещал в гости забежать, я уже и своим про тебя тогда раструбил, что в гости придёт земляк, а ты исчез и всё! Я и фамилии-то твоей не спросил тогда. Помню, что ты с Барнаула. А фамилии не знаю. А тут в отпуск вот приехали, на родину. Знал бы твою фамилию, может и разыскал бы! А ты, вот он, сам тут.
  - Да, знаешь, от... вот, как-то так получилось, проездом заскочил с шофёром. У него тут кто-то из родственников живёт, его и отпустил - пусть проведает, а сам, думаю, к реке схожу, посижу на берегу, речным воздухом, так сказать, подышу. Ну, надо же какая встреча! Неожиданно, даже, как-то!
  - Пошли, я тебя со своим семейством познакомлю: с женой, сыновьями, тестем и тёщей. А потом пойдем домой и за встречу посидим!
  - Да неудобно, вроде бы как-то!
  - Неудобно! Неудобно, знаешь что делать? А это, нормально. Ну, ты знаешь, я тот раз как-то проникся к тебе! Сразу! Есть в тебе что-то этакое. Вот что, не пойму, но чувствую, что есть что-то! Потом долго вспоминал нашу встречу с тобой в Норильске, всё думал что зайдёшь.
  - Да, вот как-то так получилось, ты уж, Геннадий, извиняй! Я собирался зайти, но закрутился, а потом срочно уехал...
 
  К ним подходил Вовка:
  - Здрасте!
  - Здоров, тёзка!
  От лодки донёсся материн голос:
  - Гена, Вовка! Идите сюда, выгружаться надо!
  - Сейчас, Владимир, выгрузимся и пойдем к тещё на бражку, гостем будешь! Бражка, во!
  Подойдя к лодке, отец и Вовка стали принимать поклажу и относить на берег.
  Владимир, постояв некоторое время в сторонке, тоже подошел, поздоровался со всеми и спросил:
  - Часы у кого есть? А то мои стали.
  - У меня есть, - сказал Славка и с важным видом, подойдя к Владимиру, показал свои новые, блестящие позолотой часы марки 'Слава'. На часах было без пятнадцати семь. Вовка, уже стоял рядом с ними и удивленно смотрел на часы обоих:
  - О! А у вас часы одинаковые, только у Славки, новые, блестящие, а ваши какие-то тускленькие и стеклышко треснуто.
  Он так и сказал - 'тускленькие!', а потом добавил:
  - О! А чё это у вас на часах стеклышки лопнуты одинаково?
  Владимир тоже увидел этот дефект на обоих часах после Вовкиных слов.
  - Заводской брак, видимо!
  - Не, Славка сегодня этими часами об лодку стукнул, вот стеколко и лопнуло!
  - Ну, я тоже может где-то, когда-то стукнул...
  Владимир не знал, что сказать этому, глазастому и любопытному самому себе, поэтому поднял руку с часами и стал их заводить.
  'До возвращения осталось полных часа два, плюс минут десять-двадцать. Это как резерв для ухода! Не проворонить бы! А то растворюсь у них на глазах, вот будет фантастическое шоу!' - Подумал он, и посмотрел на себя маленького:
  - А ты, Вовка, наверное, разведчиком будешь! Ишь, как всё подмечаешь!
  - Ага! Или следователем.
  - А строителем-то не лучше? Всё-таки мирная профессия, нужная!
  - Может и строителем тоже.
  - Значит, будешь всеми сразу и одновременно: и разведчиком, и следователем, и строителем. Интересно!
  - Славка, Вовка! Чё, вы, там стоите? Берите свои снасти и домой! - Строго сказала мать, глянув на Владимира, толи что-то припоминая, толи просто как на чужака.
  - Мам, я к пацанам пойду, покупаюсь. Вон они плескаются в затоне. А снасти Славка донесет.
  - Никаких купаний. Неделю назад чуть не потонул и опять купаться. Нет. Один не пойдешь, только со Славкой. И не сегодня, видишь, гость у нас. Всё, снасти собрали и домой. - Мать взяла ведра с ягодой и ушла вслед за остальными. Отец с дедом сняли мотор с лодки, водрузили его на плечо отцу.
  - Знакомься, Владимир, мой тесть - Василий Алексеевич! Там вон жена моя пошла, Зина, и теща - Агафья Гавриловна, сынов ты уже знаешь. Ну что, Владимир, пошли в гости!
  - Помочь!
  - Да, нет! Чего тут помогать - то! Нормально!
  Все шедшие впереди шли не торопясь, Владимир с дедом замыкали это шествие. И лишь Вовка, обогнав всех, уже пронесся огородом к дому.
  Зайдя во двор и освободившись от поклажи, мужики сели на скамейку, дед достал кисет с аккуратно нарезанными из газет листочками для самокруток, отец пачку папирос 'Север', закурили. Владимир с удовольствием прохаживался по двору своего детства. Славка был где-то в огороде, а Вовка крутился возле мужиков.
  На изгороди сидел петух.
  В какой-то момент, Владимиру показалось, что петух вертит своей головой не просто так! Казалось, что он смотрит то на Вовку, то на Владимира, как бы чего-то не понимая, или наоборот, понимая много чего. Владимир непроизвольно показал петуху кулак. И вдруг услышал сзади смех отца:
  - Владимир Георгиевич, вы с Вовкой кулаки петуху, что ли, показываете?
  Он повернулся, глянул на Вовку и увидел, что тот тоже стоит с поднятым кулаком.
  Владимир рассмеялся и присел на завалинку.
 
  А петух соскочил с изгороди, видимо ему стало не по себе от увиденного, и бочком-бочком удалился. Наверное, он всё-таки узнал во Владимире Вовку, и удалился важно, как-то покряхтывая и наклонив голову набок, прямо как в то далёкое детство, когда, помнится, кукареканье этого петуха на первых нотах стали хрипловатые, а всего несколько дней назад Вовка не замечал этого, а просыпался он, как говорят, с первыми петухами. Выходил на улицу и окунал голову в бочку с водой, которая стояла возле колодца в огороде, после чего окончательно просыпался.
  В это же время баба Аганя, уже подоив корову, несла огромное ведро до краев заполненное парным молоком. Ловким движением Вовка сдергивал с гвоздя дедову большую фронтовую алюминиевую кружку и запускал её в ведро. Тёплое молоко небольшими глотками отправлялось внутрь, а не успевшее проглотиться струйками стекало по подбородку и, щекоча, заползало под майку.
  Бабушка ласково говорила:
  - Вовка, дай я хоть ведро-то поставлю! Ты прям, как теленок маленький, нетерпеливый!
  А он, допив молоко и водрузив на место кружку, уже снимал персональный бич с забора и шел в загон выгонять корову Зорьку, чтобы отвести на гору в стадо. Эту обязанность он принял на себя самостоятельно и исполнял её ежедневно: утром отгонял Зорьку в стадо, вечером встречал.
  Там же он познакомился с деревенскими пацанами. Ему нравилось, как они ловко щелкали бичами. У каждого был свой бич и свой 'щёлк': у одного резкий и короткий, у другого продолжительный и глухой, а у кого-то с оттяжкой!
  Вовка тоже хотел научиться этому, и дед сплел ему бич, вырезав из ветки черемухи удобную короткую ручку, обернул её кожей и увенчал кожаным набалдашником.
  И началась Вовкина учеба 'бичевания'.
  Но все оказалось не так просто как виделось со стороны. Бич не желал ему сразу подчиняться.
  После первого 'молодецкого' взмаха, получив приличный хлест от плеча до места ниже поясницы, через всю спину, Вовка отбросил рукоять и отскочил в сторону. А бич, как живой, еще некоторое время извивался в дорожной пыли, как бы стараясь доползти до него, а может Вовке это и показалось, и слезы предательски выкатились на щеки.
  Растерев влагу на лице пыльной ладошкой, он медленно двинулся к бичу:
  - Ничего! Ничего, я тебя одолею, приручу...
  Второй хлест с шипящим свистом снес с его головы фуражку и бич опять еще некоторое время извивался в пыли. Фуражка, называемая 'сталинка', корчилась от боли в кустах крапивы. Петух, приоткрыв клюв, как бы улыбаясь и наклонив голову набок, казалось, с любопытством и иронией наблюдал в сторонке за Вовкиными 'танцами', возможно даже и изучал некоторые его движения и выпады.
  Вовка погрозил ему кулаком.
  Услышав сзади смех, он обернулся. К нему подходил дед:
  - Ты, казак, с бичом-то поговори, подружись, а то он так тебе полосок на спине нарисует, тельняшки не надо будет. Чё ж, ты им как палкой-то машешь, он же - би-и-ч. Ненароком и без глазу оставить может.
  'Без глазу' Вовке оставаться нисколечко не хотелось...
  ...Дня три, тогда, он таскал бич, перекинув его через плечо, и присматривался к деревенским пацанам, изучал: как они держали свои бичи, как взмахивали, как подрезали, и откуда получался щелк. Пацаны Вовкин бич оценили