раннего утра по городу едут шесть человек верхом с Городским головой впереди и с Тимофеем в придачу, о назначении Тимофея в княжеские помощники весь город давным–давно уже знал, даже смешно напоминать, а с ними мужик на телеге и ещё один мужик рядом, новость эта быстрее скорости света разлетится по городу. А народ, он хоть на толкование происходящих событий своими фантазиями богатый, всё–таки осторожный, потому и жив–здоров до сих пор. На всякий случай все более–менее значимые персоны, и не значимые тоже, дружно куда–нибудь «удерут» или болеть примутся. И всё, да хоть лоб о ворота разбей, ответ будут один, вернее, один из двух: « Хозяина нету дома, уехал куда–то. Нет, не сказал куда, на то он и хозяин…», или, «Хозяин болен, тяжко болен, велел никого к себе не допускать…». И всё!
Это Тимофей и пересказал боярину Захару, чем довольно–таки сильно его удивил. Ну не способен был Городской голова столь масштабно мыслить и соображать, что поделаешь?! А самый главный аргумент, который привёл ему Тимофей и который был в пользу начала наведения порядка из центра города… Нет, не так.
Тимофей спросил у боярина Захара, мол, а почему это он так бояр и знатных людей получается, что защищает? Они что, все как один друзья–приятели боярину и он от них кроме добра ничего в своей жизни не видел? Аргумент был до того сильным, что у боярина Захара аж ноги подкосились. Он сразу же вспомнил, сколько теми боярами, да людьми знатными, против него интриг было сплетено, да и прочих гадостей с пакостями было сделано, что в пору удивляться, как жив остался. Боярин Захар тут же согласился с планом Тимофея и горячо его поддержал. Более того, он даже назвал имя боярина, с которого и надо начать наведение порядка в городе. По словам боярина Захара, от того боярина мусора больше, чем от кого–либо другого происходит, а то и вообще, больше, чем от всего княжества в целом. Тимофей кивнул головой, согласен, значит, а про себя усмехнулся: «Видать многим ты поперёк горла застрял, что откуда ни возьми, везде у тебя недруги отыщутся».
***
Так вот, группа товарищей выехала с княжеского двора. Когда пересекали базарную площадь на которой, думаю догадались, творился самый настоящий бардак, Тимофей спросил у боярина Захара, мол, а кто отвечает за порядок на площади? Где этот человек и почему бардак не устранён? В ответ боярин Захар лишь засопел и заёрзал в седле.
На самом деле следить за порядком на площади был предусмотрен специальный человек, даже два, и жалование им из княжеской казны за это полагалось. Но, а это не только у них, но и у нас встречается, должность была, а человека при ней не было. Вернее, он конечно же где–то был, скорее всего шлялся где–то сам по себе и без дела, но должность, князем предусмотренную не занимал. А не занимал он, вернее они, потому что двое их должно быть, потому что боярин Захар жалование ихнее в свой карман отправлял. Нет, в каких–то там бумагах они были и числились, вот только на базарной площади их не было. Потому и ёрзал в седле боярин Захар, что несмотря на все свои таланты понял, придётся искать людей и на должности, князем предусмотренные, определять иначе одной выпоротой задницей можно и не отделаться. Боярин Захар что–то пробурчал в ответ на том разговор и закончился, да и как ему было не закончится, если подъехали к первому попавшемуся двору, боярскому кстати.
***
Представьте забор, метра три высотой. К тому же сделан этот забор не из каких–то там досок, а из самых настоящих брёвен, правда не таких толстых, из которых городские стены в старину возводили, в ихнюю старину. И тем не менее перед поборниками чистоты и порядка предстала самая настоящая крепость, разве что чуток в миниатюре. Была ещё одна разница. Если перед городскими стенами обычно глубокие рвы выкапывают и водой их заполняют, ну чтобы супостату было труднее до стен добраться, то здесь, перед этой, то ли маленькой крепостью, то ли огромным забором, была навалена здоровенная куча мусора. Такое впечатление, что навалена она была как бы специально, ну на тот случай, если кто боярское подворье штурмовать вздумает. В этом случае достаточно будет взобраться на эту мусорную кучу и считай, что забор перелезать не надо будет, ногу перекинул и слез, или спрыгнул. Наверное боярин тот, хозяин подворья, нисколько не думал о возможном штурме своих владений, а может в тайне желал этого. Ведь извращенцы, они не только на нашей планете Земля встречаются. На той планете Земля их тоже хватает.
***
Один из людей Тимофея принялся стучать в ворота. Долго стучал, но видать всё–таки разбудил кого–то. В воротах открылось маленькое окошечко, и в нём на свет Божий появилась всклокоченная борода, и хриплый спросонья голос пробурчал: какого, мать–перемать, в такую рань несёт?
В таких случаях страшнее и величественнее боярина Захара никого не было:
– Я тебе сейчас покажу, мать–перемать! Запорю, к едреней–матери! – прикрикнул на привратника боярин Захар. – Боярина своего зови, срочно! Скажи, дело княжеское!
Всклокоченная борода исчезла за воротами. Я вот думаю: поверила ли та борода, что будет выпорота или не поверила? Ну, разумеется не сама борода конечно, а другая часть, составляющая с бородой единое целое. Думаю, не поверила.
Оно ведь как: пугают да стращают почитай что все, а подтверждают свои угрозы делами грозными единицы. Да оно и хорошо, что так. Представьте, что творилось бы, если все обещания и угрозы были бы продолжены делами в словах обозначенными! Это же не жизнь была бы, а непонятно что.
Через некоторое, но довольно–таки малое время, ворота открылись и к «группе товарищей» вышел сам боярин, хозяин подворья. Был он точь в точь, как и боярин Захар наделённый бородой здоровенной и пузом, тоже здоровенным. Это наверное у бояр тамошних что–то типа формы одежды, вернее, формы телосложения такое предусмотрено, для важности и солидности. Увидев кто перед ним, тот боярин сначала было нахмурился и уже начал было ругаться, но боярин Захар, сообразил всё–таки, показал тому боярину бумагу княжескую и строго спросил: мол, почему он, боярин знатный и делами своими прославленный, княжеского указа не исполняет?
Боярин тот, разумеется ничего на бумаге, мельком показанной, прочитать не смог. Кстати, ещё неизвестно, разумел ли он грамоте или нет вообще? Но другой, хитрой грамоте, он разумел в совершенстве.
– Здрав будь, боярин Захар, и людям твоим не хворать. – начал боярин. – Добро пожаловать, добро пожаловать. Вот ведь радость какая! Зачем на улице стоять, да ещё верхом сидючи? Ненароком и продуть может, да и народ, вон, собрался уже, о делах княжеских услышать может. А ему, народу, знать о таких важных делах не полагается, потому как подлец народ, сплошной подлец. Языки что помело, вмиг по всему княжеству балаболить примутся. А в доме, мы чинно и спокойно сядем, закусим и о делах княжьих потолкуем.
– Некогда боярин нам закусывать. – это уже Тимофей на передний план вышел. Боярин Захар, тот своё дело сделал, теперь ему кроме как молчать и дальнейшие события наблюдать, делать больше нечего. – Ты почему это, боярин, княжеский указ не исполняешь?
– Какой такой указ? – боярин, а ничего удивительного, пока ещё не понимал, в какую сторону ветер дуть начал. – У князя много всяких указов. Ты напомни. Какой именно?
– А такой вот! – и Тимофей показал ещё одну бумагу, не иначе копию княжеского указа, а может и оригинал, кто знает? – Вот этот! Согласно этого указа, мусор перед заборами категорически запрещается. А тем, кто этот указ нарушать будет, согласно повеления княжеского, надлежит быть выпоротыми, тут же, у мусора.
Боярин ещё надеялся, что это всё шутка или недоразумение какое. Ну, ей Богу, не слышал он ничего про указ этот! А если бы слышал, то само–собой исполнил бы его в лучшем виде! О том он и сказал Тимофею и опять пригласил в дом хлеба-соли отведать.
– Твои хлеб да соль, мы после отведывать будем. – Тимофей на самом деле не шутил. – Снимай штаны, боярин. Ребята, берите его.
Боярин было бежать собрался, на дворе спрятаться, да куда там! Тимофеевы помощники соскочили с коней, да так ловко и быстро скрутили боярина, что тот даже охнуть как следует, и то не успел.
Ну а дальнейшее, дальнейшее, почитай, известно всем и каждому. С боярина стащили портки и лицом вниз уложили на телегу. Возница и тот мужик, который изначально неизвестно для чего был нужный, взяли лошадь с двух сторон под уздцы и воспитательный процесс начался.
Сначала было, боярин орал благим матом и грозился изничтожить всех подряд, особенно боярина Захара. На это Тимофей боярину тому сказал, что сейчас, кому бы он не угрожал и не грозился, он сейчас самому князю, Ивану Премудрому, угрожает. А за такие угрозы можно не только задницы в непоротом виде, но и головы лишиться, и боярин прекрасно это знает. После таких слов боярин как–то сразу затих, только кряхтел и постанывал изредка. Кстати, на самом деле воспитательный процесс никаким жестоким не был, потому как был воспитательным. Экзекуция довольно–таки скоро закончилась, помощник Тимофеевы помогли боярину слезть с телеги, а штаны уж он сам натянул.
Ну а далее, дальше боярин Захар уже, сказал тому боярину, чтобы мусор и всякая грязь у его забора были убраны немедленно. И ещё он сказал, что как будут возвращаться назад, специально по этой улице поедут и если, не дай Бог, что увидят, тогда боярину по–настоящему несдобровать.
Боярин, чуть ли на колени не бухнулся, как убедительно пообещал, что через час от этого мусора и следа не останется. И что люди его отвезут этот мусор так далеко, что никто, никогда–никогда и ни за что не найдёт его и не увидит. И тут боярин Захар вспомнил о привратнике, который в разговоре с ним какую–то мать–перемать упоминал. Вспомнил и приказал помощникам Тимофеевы притащить этого наглеца сюда и наказать как следует. Помощники первым делом посмотрели на Тимофея, а тот кивнул, мол действуйте, а про себя подумал: «Пусть потешится боярин Захар. Чем бы дитя не тешилось… Да и для дела полезно, разговоров больше будет». Притащили беднягу привратника. Тот тоже поначалу было орать и ту самую мать–перемать вспоминать начал. Но чуть погодя, после того как первые розги прошлись по его спине и заднице, замолчал, видать вспомнил, что и хозяин его муки принял и не кричал при этом, значит и ему не след…
