явным намёком на произошедшее. - с благополучным возвращением. - и тут же, совсем другим тоном. - Александр Николаевич, что же ты гостей на ветру держишь, в дом не приглашаешь?
- Прошу, прошу. - Александр Николаевич распахнул входные двери. - Прошу в дом.
- Давай дежурные охи, вздохи, сопли оставим в покое. - все трое шли за Александром Николаевичем, а куда, Андрею было неизвестно, опять наверное какой-нибудь сюрприз. - Я, Андрей, разреши уж без отчества, по-свойски, действительно очень рад твоему возвращению и тому, что всё хорошо. Поверь, это не пустые слова. - тем временем продолжал как бы свою приветственную речь Аркадий Аркадьевич. - Но перво-наперво самое главное, а потом уже всё остальное. Знаешь что самое главное?
- Ну, - Андрея замялся. - это смотря в какой ситуации.
- Запомни, Андрей, самое главное во всех ситуациях, это баня! - воскликнул Аркадий Аркадьевич. - Эх, совсем парень одичал на чужбине. Ничего, сейчас мы из тебя всю заморскую дикость веником-то выгоним. - «И этот говорит, не заграница, а чужбина. - автоматически отметил для себя Андрей».
Напарившись, намывшись и напившись ароматного, настоянного на травах чая, в ожидании обеда все трое расположились в кабинете Аркадия Аркадьевича. Александр Николаевич подал коньяк, пересыпанные сахаром тонко нарезанные дольки лимона, две вазочки с красной и чёрной икрой, и слегка поджаренные тосты. Аркадий Аркадьевич на правах хозяина разлил коньяк по бокалам, причём разлил всем троим, что говорило, Константин Александрович сегодня останется в пансионате. Ну и хорошо, всё веселее.
- Ну давай, рассказывай. - пригубив коньяк сказал Аркадий Аркадьевич и пристально, как тот гипнотизёр, посмотрел Андрею в глаза.
- А что рассказывать? - искренне, без какой-либо издёвки, пожав плечами спросил Андрей. - сами всё знаете.
- А ты на нас не обижайся. - поняв ответ по-своему сказал Аркадий Аркадьевич. - Не со зла всё это, не со зла. Ничего не поделаешь, Андрей, таковы правила игры. Мы с Костей в своё время точно также, как и ты отправлялись в полную неизвестность. Не будем гадать почему оно так, наверное потому чтобы не разбежались, а может ещё причины имеются, не знаю.
Я тебе вот что скажу. - Аркадий Аркадьевич немного помолчал, посмотрел в окно, затем допил коньяк. - Самое главное, это то, что всё хорошо закончилось, поверь, оно не всегда хорошо заканчивается. И ещё, скажу тебе не как твой старший наставник, а как человек проживший на свете поболе тебя и повидавший поболе тебя. Многие из членов клуба, да и не только членов, есть такие которые осведомлены о наших внутренних делах, но членами клуба не являются, готовы отдать всё на свете, чтобы поехать на стажировку. Я не знаю по каким критериям там отбирают кандидатов, но поверь, отбирают далеко не всех, туда попадают единицы, понимаешь, единицы!
Согласен, процедура, что первая, что вторая не из приятных, по себе знаю. Но, Андрей, есть ведь и третья процедура, которая как раз сейчас и происходит. Ты стал Ангелом! Ну да, ты пока ещё не понимаешь, что это такое. Ты стал элитой среди элиты, это если говорить о нашем клубе, а уж об остальных даже говорить смешно.
Андрей, подавляющее большинство человечества, за редким исключением, а мы, Ангелы, как раз и есть это исключение, работают подневольно, и это невзирая на занимаемую ими должность, да будь ты хоть министр, всё равно подневольный. У них есть Хозяин, у всех у них. Рассердился Хозяин, пнул того же министра под зад, а ведь может так пнуть, что и в сторожа не возьмут, вот тебе и всё министерство. У нас же, Андрей, нет хозяина, потому что мы сами Хозяева.
- А те? - Андрей хотел как-нибудь назвать тех двоих приходивших к нему, но не знал как, поэтому просто кивнул головой в сторону окна.
- Они не хозяева, Андрей. Для нас они скорее ангелы-хранители. В жизнь, в дела наши не вмешиваются, с советами не лезут, просто внимательно за нами наблюдают с тем, чтобы в случае каких-либо нежелательных обстоятельств прийти на помощь. Понимаешь?
Андрей скорее автоматически кивнул головой, потому что, если честно, из сказанного Аркадием Аркадьевичем почти ничего не понял. А не понял он скорее всего потому, что на себе ещё не испытал, что такое быть Ангелом.
***
- Поспешай девка, поспешай. - ворчала бабка Василиса перебирая несмотря на маленький рост и сухощавое телосложение большими, прямо-таки мужскими руками очищенный от земли мох. - Земля, она когда вся вместе — матушка, а если комьями и пылью, то вражина лютая. Земля она умная, хитрая. Как ты к ней оборотишься, так она с тобой и поступит. Ежели руками к ней оборотишься, пашню будешь пахать, хлебушек растить, она тебе Силу даст, а если разлёгся в тенёчке, руки-ноги раскинул, хорошо тебе, лежишь, ничего не делаешь, высосет Земля-матушка из тебя силу, а если и оставит, то совсем чуть-чуть, чтобы хватило до дому дойти, на печку залезть и помереть там.
Поспешай девка, поспешай, до свету успеть надо, иначе всё коту под хвост. Солнышко, оно мох не любит, оно из него, как Земля из лодыря-лентяя тоже всю Силу высасывает, а нам его Сила нужна. Не успеешь, в погребе запру, там будешь доделывать, так и знай.
Алёна перебирала собранный в странном лесу мох, вернее будет сказать, убирала с него даже самые маленькие комочки земли. Работка была ещё та, но бабка Василиса несмотря на свою щуплую внешность обладала такой властью над людьми, что аж мурашки по коже. Нет, Алёна не жаловалась, знала куда шла и на что шла, поэтому терпела, очищала мох. Хорошо хоть мох этот был как резиновая губка, сейчас такие не делают, Алёна у своей бабушки видела, не разваливался на кусочки, а оставался целым, таким, каким его Алёна собрала.
Девушка не была дурой, тем более гламурно-восторженной дурой, была разносторонне развита, поэтому в своё время прочла книги Максима Горького «Детство» и «В людях», так что довольно-таки хорошо себе представляла каково раньше доводилось молодёжи пребывающей в обучении, в людях. Она тоже находилась в обучении, тоже в людях, в лице бабки Василисы.
Бабка Василиса эксплуатировала Алёну не на сто и даже не на двести, а наверное процентов на тысячу. Алёне приходилось выполнять всю работу по дому и сверх того, но она не жаловалась, не то чтобы терпела, знала, так надо.
- Нам, девка, от моха этого Сила нужна. Такой Силы здесь нет, поэтому поспешай, поспешай, девка, до свету успеть надо. - продолжала бубунить бабка Василиса.
Единственное, на что пожаловалась Алёна, так это на плохое освещение. Нет, электричество в доме было, но бабка Василиса категорически отказалась его включать заявив, что свет, который из лампочки, он мёртвый, он только для телевизора живой, а для всего остального мёртвый. Электрическая льгота телевизору была предоставлена за то, что бабка Василиса страсть как любила по вечерам смотреть бесконечные сериалы про любовь и при этом комментировать их. Вот только её комментарии были странными, а иногда очень странными, совсем не такие какими награждают слезливые сериалы обыкновенные женщины.
- Никогда не говори: не могу, Сила покинет. - забурчала бабка Василиса. - Каждому человеку Сила дадена, и она в ём постоянно живёт, дом у неё в человеке находится. А вот если человек тот скажет: не могу, помогите, Сила может и обидеться на то, что человек к ней не обратился и уйти искать другой дом. Ладно, только до свету успей.
Не вставая с лавки бабка Василиса взмахнула рукой и над руками Алёны закружили как бы пятна света чем-то похожие на жуков. Пятна-жуки встали в круг и закружили свой хоровод. Сразу же перебираемый мох будто бы вспыхнул от обилия света. Если смотреть с боку, со стороны, жуки светились матовым жёлто-розовым светом, зато под ними светло было так, как наверное светло под бестеневой лампой в операционной.
