Глава 2. Лариса.

удобнее девчатам, как можно дальше вытаскивали из ряда тяжелые громоздкие парты, и все равно, некоторые некуда было оттащить. Под них девчатам надо было протискиваться с мокрой тряпкой. Витька крутился вместе со всеми, а невольно, украдкой то и дело любовался Ларисой. Вот она нагнулась, присела на корточки, потянулась под парту. Платьице задралось, оголились худые ножки, выглянули синие рейтузики, изъеденные кое-где молью – с мелкими-мелкими дырочками. Глазастый все-таки Витька.
     Видно маме Ларисы, хотя она и врачиха, тоже не очень хватает денег, чтобы дочери её ходили только в новой одежде. И оттого, что Лариса не купается в богатстве, несмотря на то, что она – круглая отличница, а все равно, оказывается – такая же, как все – накатывает на Витьку дополнительная нежность к ней.

     А потом, конечно же, они всей гурьбой идут на дамбу к спуску с трамплином – кататься. И Витька залихватски бросается вниз! Геройствует изо всех сил. Ведь сейчас Лариса, точно на него смотрит…
     Время шло. Витька укреплялся в своей любви, а Лариса по-прежнему не обращала на него никакого внимания. Витька был для неё ничто – пустое место. А он даже учиться лучше стал, чтобы сравняться с ней. Показать – что он тоже способный и не дурак. Ничего не помогало.
В седьмом классе перевели их в школу с библиотекой. Лариса, как обычно, села на первую парту в правом ряду, а Витька расположился на среднем, в середине. Чтобы сзади, сбоку иметь возможность незаметно любоваться Ларисой. Он приспособился и делал это совершенно незаметно. И с какой бы стороны не наблюдал Витька за Ларисой – ни разу не усомнился он в своей любви, ни разу не заметил в Ларисе никаких изъянов. Всем восхищала его эта девочка – всем! Изложить свою тоску по ней он мог только на бумаге. Тайком, чтобы не дай бог, не заметил сосед по парте, выводил он на листке красивыми буквами: Лариса… Лариса… Вкладывал в эти буквы всю свою нежность…
Муслим Магомаев из всех репродукторов делился своей любовью к королеве красоты. Витька тоже выучил наизусть и часто напевал эту песню, когда был один, громко, во весь голос. А чаще – так, про себя мурлыкал. Свою королеву он видел наяву каждый день. Но оставался для неё по-прежнему, просто пустым местом.

     И вот, однажды на перемене Лариса на выходе из класса столкнулась нечаянно с Витькой. А ведь рядом никого и не было. Отшатнулась, пристально уставилась на Витьку своими черными выпуклыми глазами и произнесла вдруг вслух, громко
     – Витя, какие же у тебя красивые глаза…
     Витька оторопел, опешил от неожиданности, почувствовал как мгновенно горячим жаром опалило его лицо, и не нашел ни одного слова, чтобы как-то Ларисе ответить. А она встрепенулась, очень красиво улыбнулась Витьке, и как ни в чем не бывало, шагнула мимо него в коридор… Весь день Витька был безмерно счастлив.
     Но потом, в последующие дни, он так и не решился стать более смелым по отношению к ней. И ничего в их отношениях не изменилось.
В начале лета, когда заканчивали они восьмой класс, уже вовсю, и ребята и девчата купались в речке. Витька геройски нырял с высокого обрыва, головой вниз в воду, а также ближе к берегу, часто вместе с подругами плескалась в воде и Лариса. У неё начали уже округляться груди и через мокрую, белую, прилипшую к телу майку начали вдруг проглядываться коричневые соски. У Витьки часто-часто начинало колотиться сердце, и он поспешно отводил взгляд. Но Лариса не замечала этого, правда иногда стыдливо скрещивала на груди руки, но все равно продолжала купаться.

     Ребята играли в пятнашки, ныряли, выскакивали из воды как черти из табакерки, бегали по мелководью вдоль берега, подныривали под девчат, пугали их, хватали за ноги. Витька тоже нырял в сторону Ларисы, но ни разу дотронуться до неё не посмел. Лишь вынырнул перед её лицом пару раз как бы невзначай, и, встретив её испуганный взгляд, тут же поспешно отплывал в сторону. 
     В девятом классе, в Большой школе Витька занял парту вместе с Шуркой в среднем ряду, ближе к галерке. Лариса села на две парты вперед перед ними. Класс численностью в тридцать пять человек обещал быть довольно шумным и Римма Ивановна, их классный руководитель решила рассадить старшеклассников по своему усмотрению. Ребята, у которых шило в одном месте, непременно должны были сесть за одну парту с девчатами. Приоритеты учеников в расчет не принимались.
     Римма Ивановна испытывала учительские симпатии к Витьке, и уж точно, изучила его насквозь. И конечно, обожание Витькой Ларисы давно уже не было для неё секретом. Она решительно указывала, кто, куда и с кем должен сесть. И вдруг, скомандовала
     – А ты Витя давай-ка перебирайся поближе, садись за парту с Ларисой.

     Витьку всколыхнуло всего. Сердце заколотилось с бешеной силой, кровь прилила к голове. Показалось, что он сейчас просто загорится, вспыхнет от жара растопившего разом все его желания, мысли и элементарную рассудительность. Он испугался от неожиданного предложения. Испугался так – как не пугался никогда. Лариса… – его любовь! Всегда далекая и недостижимая, как звезда на небе! И вот, что совершенно невероятно, она сейчас, через миг, может оказаться рядом с ним! Рядом! Совсем рядом???
     А Лариса? Вот она встала, отошла в сторону, чтобы послушно пропустить его на свободное место рядом, справа и ждет.
     И Витька не смог справиться со страхом перед своей любовью. Струсил перед возможностью оживить её. Элементарно струсил! Он набычился упрямо, и глухо произнес сдавленным голосом
     – Нет, я не сяду с ней! Не сяду!
     Римма Ивановна повела недоуменно плечами и, не веря словам его, решила надавить на Витьку
     – Что это такое? Я кому сказала! Садись!
     А на Витьку, тем более в таком деликатном деле, нельзя было давить. Даже – любимой учительнице. Он вошел в ступор и уперся окончательно.

     – Не сяду! Я сказал, – не сяду…
И выглядело это так, как будто Лариса его была какой-то прокаженной.
     Витька горел в аду. Ему казалось, что на него уставился весь класс. Так и было на самом деле. Все тридцать пять пар глаз недоуменно сверлили Витьку. Многие ведь посчитали бы за честь сидеть за одной партой, рядом с Ларисой.
     Римму Ивановну Витькина дерзость чрезвычайно удивила. Она совсем не хотела наказывать Витьку, она ведь желала ему только хорошего. Она даже растерялась как-то, и видно было, что она пытается найти какой-то выход, чтобы разрядить обстановку. Учительское сознание её не хотело уступать воле непонятно от чего взбрындившего ученика.
     В классе зависла напряженная тишина. Пауза явно затягивалась. Лариса тоже испытывала понятное неудобство и растерянно-вопросительно глядела на Витьку. И тут вмешался Шурка. Он вскочил, вытянулся весь, как охотник, дичь заметивший, и громко выкрикнул на весь класс
     – Римма Ивановна! Можно я с Ларисой сяду? Я давно хотел…
     Учительница всплеснула руками и облегченно выдохнула
     – Садись Шурик, садись.

     Шурка стрелой сорвался с места и плюхнулся на парту к Ларисе. Она не возражала. 
     А Витька долго приходил в себя. К нему на Шуркино место пересела Надя Урих. Сидела робко как мышка, и все уроки в этот день не решалась даже взглянуть в его сторону.
     Шурка быстро сблизился с Ларисой, и Витьке показалось даже, что друг его все больше и больше Ларисе нравится. Сам же он продолжал любить Ларису издалека. Но теперь, долго не мог решить для себя – предал его друг или выручил…
     Потом всё постепенно рассосалось. Всё вошло в свою колею.

     Почему все-таки так произошло? Неужели, действительно Витька оказался таким трусом, что вопреки естественному чувству, отказался даже сесть рядом с девчонкой, которую боготворил? Да нет же! Он только что вернулся из Уланбеля, где проработал всё лето. Перенёс, действительно, серьезные испытания. Осилил тяжелую работу, выдержал физические мучения доставляемые полчищами комаров и мошки, сумел сохранить выдержку, самообладание. Закалил характер в условиях изнурительной, изматывающей жары достигающей порой почти пятидесяти градусов. И тут, вдруг, какая-то девчонка…

     Просто, незадолго до этого, весной случилась с Витькой очень неприятная история. Весной. Пожалуй, в самое радостное время года. Когда мир обновляется. Уходит зима со своими морозами и слякотью. Горы снежные темнеют, зеленеют, все отчетливее выделяются из белизны и до самых облаков загораживают острыми вершинами своими небо на юге. Тюльпаны расцветают, а потом и маки. Ласточки прилетают. Все вокруг распускается, прихорашивается, выставляет напоказ красоту свою. И воздух, необычайно свежий, насыщенный весенними ароматами пьянит, дурманит, непонятным томлением волнует душу. Звезды все сильнее, все гуще заполняют небо, всем небосводом как бы приближаются к земле, вспыхивают и загораются все ярче и ярче. И все большее число их, вдруг срывается с места, оставляет кратковременный огненный след и растворяется в вечности. До глубокой темноты не хочется молодежи уходить с улицы, прятаться по домам.

     Улица Мира по вечерам становится многолюдной. Сначала все собираются у клуба. Отсюда из динамиков далеко вглубь села проникает музыка. Модные самые современные песни крутят без перерыва киномеханики. Потом, большая часть собравшихся селян пойдет в кино. Но многие – останутся. Девчата, ребята собираются мелкими группками, парами… Гуляют по широкой асфальтированной улице. На ней в это время не появляется никакой транспорт. Отдыхает по гаражам. Вот только велосипедисты носятся. Возят своих девчонок. Кто на багажнике, а кто – и впереди себя, на раме… Ну а те, у которых велосипедов нет, вдоль тротуаров, спрятанных за густо посаженными, высокими тополями, на скамейках уединяются. Ждут танцев, которые обязательно будут. После киносеанса.

     А Витька танцев не ждет. Ему – рано. Он носится по улицам на велосипеде. Мастерски им управляет. Он слился со своим велосипедом в единый организм. Это, не велосипед для Витьки – это самолет! Он конечно, и по асфальту катается, лихо, проносясь и пугая пешеходов, но все чаще и чаще сворачивает на тротуар и, замедлив движение, проезжает мимо дома, где живет Лариса. Мало он насмотрелся на неё в школе! Хочется увидеть и сейчас. И – покатать на велосипеде. Хотя бы на багажнике… Раз проезжает Витька по тротуару, два… Время идет.
И вот, она, наконец, появляется! Не одна – с подружками. Стоят девчата прямо на тротуаре, разговаривают о чем-то. Витька рад до чертиков. Он мечтает, что Лариса вдруг обратит на него внимание и попросит прокатить на велосипеде. Но этого, конечно же, не происходит. Он проезжает пару раз, как бы случайно, мимо возлюбленной и потом, опасаясь быть подозрительно назойливым, перемещается, не солоно хлебавши, на середину улицы, на асфальт. Отсюда, издали, он тоже может видеть Ларису, хотя бы её контуры сквозь темноту, пока она не исчезнет. Вернётся в дом, или уйдет куда-нибудь по своим делам.

     С каждым разом Витьке все сильнее и сильнее хочется пригласить Ларису. Ему надоела вечная своя мучительная нерешительность. Неопределенность отношений с Ларисой, которых, в действительности нет, его просто изматывает. Ну не может же это