На днях, в телевизионную передачу, после долгих лет забвения, включили легендарного, когдато, психотерапевта Кашпировского А.М.
Узнав об этом, мы с женой переглянулись и дружно разразились смехом…
В конце восьмидесятых, когда выступления Анатолия Михайловича были, как нечто само собой разумеющееся, и вечерами вся страна замирала у телеприемников, чтобы дружно и навсегда избавиться от недугов, с нашим хорошим другом приключился казус, вызывающий и смех, и сочувствие.
Вадим Ковальчук - симпатичный рослый мужчина, тридцати семи лет, водитель автобуса на междугородних рейсах, уже прошедший, по настоянию жены несколько сеансов психотерапевта, якобы, почувствовал улучшение в своих проблемах с почками, и теперь, чтобы окончательно избавиться от этих проблем. сеансы проходил охотно без принуждения и понукания со стороны супруги.
Сложилось так, что сеансы Анатолия Михайловича транслировались восемь дней подряд. Он выступал, в Москве, затем в Киеве и, наконец, в Кишиневе. В результате получался полновесный курс лечения из восьми сеансов.
В этот вечер экстрасенс выступал в Кишиневе.
Вадим, памятуя о целительных сеансах, предстоящих сегодня вечером, принял на грудь, всего лишь, «килочку» вина: - «А от «килочки че? Да ни-че–го! Ни в голове, ни в анусе».
Последнее слово было заимствовано Вадимом у своего хорошего друга врача-хирурга. Нахватавшись от него медицинских терминов, он частенько щеголял ими, к месту, а чаще – ни к месту. А однажды навестив с доктором небольшое кафе и пригласив в «собеседники» еще и «Суховецкого», так он называл сухое вино, Вадим пожаловался другу на какую-то неудачу, на что доктор сочувственно ответил ему латинской пословицей: Да, мой, друг, «Фортуна нон пенис – ин манус нон реципе»*.
Вадим, обладая великолепной памятью, сразу же включил в свой лексикон и это изречение. Правильно уловив ее назидательное и, как показалось ему, еще и сочувственное значение, он, не зная истинного содержания пословицы -латинянки, начал пользоваться ею при каждом удобном случае.
Так, однажды, его вызвали в школу, где «француженка» пожаловалась ему на поведение сына. Тут же, при училке он, отругав своего отпрыска, и отпустив ему хорошую затрещину, заставил того извиниться. В конце, своей вразумляющей, речи, желая щегольнуть перед симпатичной и молодой училкой эрудицией и знанием латыни он, снисходительно взглянув на преподавателя, - Мы, - мол, - тоже не лыком шиты, - назидательно произнес: - Помни, Димон: «Фортуна нон пенис – ин манус, - тут он нашел нужным помахать указательным пальцем перед носом отпрыска и еще строже произнес, - нон реципе!».
Училка, собралась, было, возмутиться, но увидев ясные, бесхитростные и горевшие праведным гневом глаза Вадима, поняла, что тот не знает перевода пословицы, и, сдерживая смех, подтвердила: - Да, Дима, «… ин манус нон реципе»!
В этот злосчастный вечер, по приходе домой, Вадим ласково шлепнул жену по мягкому месту, отчего оно заколебалось, задрожало как желе от холодца, только гораздо крупнее и заметнее: «Будет колебаться ровно тридцать три с половиной секунды» - отметил он про себя, а вслух весело сообщил: - Мамулечка, давай-ка забросим чего-нибудь в клюв перед сеансом коллеги экстрасенса.
- Анатолий Михайлович уже стал твоим коллегой? – добродушно хохотнув, восхитилась нахальству супруга Наталья.
- Вы, мадам, не смотрите, что мы так плохо одеты – у нас и дома ничего нет! – шутя, объяснил свою причастность к экстрасенсу Вадим.
Сели за стол. Наталья, не зная, что благоверный уже принял на свою мощную грудь «килочку» вина, выставила на стол еду и налила по бокалу каберне.
«Не пьянки ради – здоровья для», - произнес глава дома перед беседой с «Суховецким».
«Для снятия «стронценции» (стронция) и повышения потенции», - объяснял друзьям Вадим их семейную привычку.
- Сеансу не помешает? – кивнув на бокалы, спросил муж, - Может не надо?
- Да ладно, что нам от бокальчика будет? – отмахнулась Наталья, - Давай-ка за здоровье Анатолия Михайловича - скольким людям помогает! Дай ему Бог здоровья…!
Вадим не стал говорить супруге, что «килочка» вина уже булькает в его желудке и поддержал свою «боевую» подругу.
Поужинав, Вадим посмотрел на часы: – «У нас еще в запасе тридцать пять минут…», - пропел он, переиначив по времени песню космонавтов, - прилягу-ка я, мамулик, на парочку, другую минут – ухайдакался, что-то сегодня на работе.
- «Фортуна нон пенис…», - посочувствовала Наталья половиной любимой пословицы мужа.
- Это уж точно, - ответил Вадим и улегся на ковер прямо перед телевизором.
Наталья отнесла посуду на кухню; тщательно вымыв ее, решила немного прибраться. Заканчивая уборку, услышала позывные передачи Кашпировского и, бросив веник, поспешила в комнату.
- Вади-ик. – осторожно позвала она мужа. Тот тихонько посапывая, ничего не ответил.
«Спит, - решила женщина, - ну и пусть поспит, - рассудила она, – уработался труженик наш и добытчик! Ничего страшного не случится, если и пропустит один сеанс».
На экране появилось суровое лицо Анатолия Михайловича, и он объявил, что прежде чем начать сеанс он, по просьбе жены своего хорошего друга, из какого-то молдавского села Готешты, дает установку на избавление того от алкогольной зависимости и табакокурения…
У Натальи мелькнула мысль разбудить, все-таки, мужа - «уж, больно много он курит…», но экстрасенс начал свой сеанс и женщина, легко поддающаяся воздействию Анатолия Михайловича, непроизвольно закрыла глаза и приня-лась выполнять его указания.
По окончании сеанса, она, взглянув на часы, стала спешно расталкивать мужа: - Вадик, вставай, - строгим и непререкаемым тоном сказала она, - пора к Петраковым.
- А…? Что…? Начинается сеанс? – подскочив, спросил мужчина, протирая глаза.
- Какой сеанс? Сеанс ты благополучно проспал. Да не хмурься ты! Пожалела я тебя - так сладко спал.
- А что такое сегодня у Петраковых?
- День рождения у Петракова сегодня! Что не пойдешь к своему лучшему другу?
- Что ты, что ты, - подскочил Вадим, - а подарок?
- Давно все куплено, - снисходительно отвечала Наталья, подкрашивая губы - цени жену.
- Ценю, мое золотко, ценю, - чмокнул он ее в щечку, завязывая узел на галстуке…
Придя к Петраковым, они застали там всех своих друзей, в числе которых был и врач хирург.
Поздоровавшись со всеми, Вадим оглянулся вокруг и громко объявил, что они с мамулечкой уже здесь и можно приступать к яростной, бескомпромиссной и беспощадной борьбе с зеленым змием.
Все рассмеялись и принялись рассаживаться вокруг стола.
- Друзья! - поднявшись на ноги и держа рюмку в руке, сказал Вадим, - Я буду не многословен, но красноречив! Михалыч, - укоризненно посмотрел он на жующего хирурга, - хватит есть.
- Я только со смены, - виновато объяснил тот, дожевывая котлету.
Вадим, понимающе кивнул головой и продолжил: - Мы собрались здесь по случаю дня рождения нашего общего и замечательного друга Алексея. Думаю – выражу общую мысль, что длинные и витиеватые речи не для нас – мы - люди дела, а потому будь здоров, Леха! Огромного счастья тебе и всей твоей семье! И помни, наш дорогой друг…, - сделал он многозначительное лицо. - «Фортуна, нон пенис, - в этом месте своей речи, он назидательно покрутил указательным пальцем где-то вверху, и победоносно оглядев, уважительно смотревших на него друзей, завершил, - ин манус нон реципе»! – и сжал руку в кулак, как сжимали ее испанцы, когда этим жестом хотели показать, что «Враг - не пройдет»!
Все присутствующие собрались, было, одобрительно загудеть, захлопать в ладоши, но раздался звук поперхнувшегося чем-то и закашлявшего затем человека. Оглянувшись на звук - увидели корчащегося в муках смеха и кашля хирурга.
Согнувшись пополам, он отчаянно пытался остановить приступы смеха, сменяющиеся удушающим кашлем, и знаками просил поколотить его по спине.
Наконец, один из соседей по столу, догадавшись, в чем дело, похлопал
несколько раз ладонью по задней части тела в области верхней части груди, и хирург, жестом поблагодарив мужчину, выпрямился.
- Михалыч, ты че? – спросил несколько обиженный Вадим.
- Че, че – поперхнулся, вот че – отвечал, с весело пляшущими бесенятами в глазах, хирург.
- Ладно, друзья, - опять поднял рюмку Вадим, - за Леху! Стоя, молча и до дна! – проникновенно сказал он и по-гвардейски, держа локоть на уровне плеча, опрокинул водку в себя. Тут же, издав звук, с трудом подавляемой тошноты, выскочил из-за стола.
Провожаемый удивленными взглядами гостей именинника, Вадим выбежал во двор и склонился над цветником, выливая на него и свою «килочку», и пищу принятую перед сеансом экстрасенса.
- Вадим, что с тобой? – услышал он озабоченный голос хирурга.
- Черт его…, - начал, было, отвечать водитель, но новый приступ тошноты опять заставил его согнуться над цветником.
Хирург, понимающе кивнув головой, пошел за водой: - На, выпей, - протянул он кружку с холодной водой другу.
Вадим, вытерев платком выступившую на лбу испарину, приложился к кружке: - Ф-ф-у, - облегченно выдохнул он, - как-будто бы, чуть полегчало.
- Может, съел чего несвежего? – спросил хирург.
- А что я мог съесть несвежего? Наталья у меня готовит отменно, никогда не поверю, чтобы у нее еда была не свежей, может водка паленая?
- Да нет, водка хорошая, и так сразу не подействовала бы, курить будешь? – протянул хирург сигареты Вадиму.
- Спасибо - я свои…, – полез тот в карман за сигаретами, - чтобы не кашлять, - извиняющимся тоном объяснил Вадим, прикуривая от зажигалки, - Да что за черт…?! – возмущенно посмотрел он на сигарету.
- Что еще? – спросил врач.
- Да какая-то противная сигарета попалась, после нее во рту, как-будто кошки нагадили! Были ж нормальные! Дай-ка, Михалыч, твою.
Но от сигареты друга стало еще хуже. Вадим плевался, полоскал рот, ругался и снова полоскал.
- Нормальный табак, - недоуменно говорил хирург, попробовав сигарету Вадима, - не понимаю, почему тебе плохо от них. – Ну, идем, а то нас там уже заждались, наверное. Водку не пей - попробуй бахнуть стаканчик винца.
Вадим, согласно кивнув головой, ополоснул лицо и пошел за другом.
- Да, кстати, ты знаешь, как переводится пословица, которую ты сегодня так изящно выдал при дамах? – спросил Михалыч, поджидая друга у двери.
- Ну-у…, - задумался на секунду Вадим, - Фортуна, в смысле - богиня удачи, так ее имя звучит в переводе?
Хирург утвердительно кивнул головой.
- Так вот: Перевод звучит, не дословно, конечно, но приблизительно так: «Фортуна - не фрайер, и сверху видит все, всех и насквозь».
Хирург расхохотался и, глотая слезы смеха, перевел ему дословно всю пословицу, причем ключевое слово у него получилось, конечно же, из трех букв.
- Да ты что?! – в ужасе схватился за голову Вадим, - А я ее куда надо и, куда не надо! То-то, училка французского, в школе еле сдерживала смех, когда я выдал ей это! Я еще подумал: «Какая-то несерьезная дама»! А сегодня…?! Ёксель моксель! Ужас! Ты что не мог перевести мне ее раньше?
- Ну, во-первых, ты не просил меня
