СУЩНОСТЬ ЯЗЫЧЕСТВА

безнравственности (которая тут же неумолимо выкорчёвывается при малейшем появлении). По отношению к соплеменникам возможно только нравственное поведение, предписанное богами-прародителями.
А при общении с другими народами язычество постоянно подчёркивает ничтожество всех иноплеменников, всячески унижая их, обзывая их различными презрительными прозвищами – у «нелюдей» (иноплеменники) не могут быть имена, а только уничижительные клички, как у животных. Иноплеменники – это «нелюди», «животные на двух ногах», они не могут быть равными с соплеменниками, так как происходят «невесть от кого». Презрительное отношение человека к человеку иного племени, иных взглядов – естественная черта язычества, для которого соплеменники (родственники) – это и есть люди, а иноплеменники – суть не люди.
Человек языческий, таким образом, только тогда человек, и до той поры человек, пока он остаётся в родном племени, пока верит в своих богов, и его боги покровительствуют ему, обеспечивая его существование и защищая от посягательств иноплеменников. От раба отказались его лживые боги, допустив его пленение, и не могут раба защитить чужие боги, так как они покровительствуют его поработителям. Раб, следовательно, никогда и не был рождён от богов – раб рождён только от животных.
Таким образом, все иноплеменники суть изначально рабы, так как поклоняются не настоящим богам. Так язычество расчеловечивает человека и обрекает все народы на вечную войну друг против друга, непримиримо разделяя их и толкая к постоянной вражде.
Этих «нелюдей» можно обманывать, грабить, убивать, насиловать. По отношению к ним можно всё! По отношению к ним любая ложь оправдана. В отношении раба, то есть, не равного тебе по рождению (происхождению) человека, нормы племенной нравственности не действуют, и хозяин раба вправе поступать с ним так, как считает нужным, то есть, совершенно свободно, ничем не ограничивая своё вмешательство в его жизнь.

Нравственные люди – суть все представители данного племени (поскольку безнравственное поведение к соплеменникам решительно и жёстко пресекалось), но нравственные они только по отношению друг к другу. А по отношению к иноплеменникам эти же люди полностью безнравственны, поскольку на потенциальных рабов нормы нравственности не распространяются.
Нравственные люди – это только соплеменники, единокровные братья и сёстры, родственники. А раб (иноплеменник) изначально безнравственен, так как у животных не может быть нравственности. Следовательно, в общении с рабами никаких нравственных норм, никакого регламента быть не может. Здесь царит полная свобода, то есть, полнейший произвол.
Нравственность в общении между рабовладельцами (соплеменники) есть безнравственность в общении рабовладельцев и рабов (иноплеменники). Как только языческий человек начинает общение с иноплеменником, он освобождается от норм нравственного поведения, принятых в его племени. Он становится безнравственным человеком, творящим беспредел по отношению к людям из других племён.
Люди, оказавшиеся вдруг в положении рабов, оказываются и вне норм религиозного (нравственного) поведения своего племени. Но по отношению к ним не действуют и нравственные нормы поведения их хозяев, почитающих своих племенных богов. Рабы, следовательно – это суть «нелюди», находящиеся полностью за пределами какой бы то ни было нравственности, за пределами добра и зла, так как лишены покровительства как своих («ложных»), так и чужих («истинных») богов одновременно. И если их боги не защитили их от рабства, значит, это вовсе не боги. Но тогда люди, которые верили в «ложных» богов, по существу, никогда и не являлись разумными людьми.
Язычество естественно разделяет народы, имея в виду одну единственную цель – выживание конкретного рода (племени) в суровых условиях первобытности за счёт всех остальных народов. Язычество естественно делает всех иноплеменников объектами охоты, приравнивая иноплеменников к животным, расширяя тем самым продовольственную базу древнего человека в условиях её чрезвычайной скудости.

Нравственность соединяет людей племени в единое целое в борьбе за существование, а свобода от нравственности, то есть, безнравственность, непримиримо разделяет людей в мире на «людей» и «добычу» – животные и рабы, которых можно одинаково употреблять по своим нуждам (скотоложество и мужеложество, например, или повсеместно распространённый в древнем мире каннибализм). Языческая племенная нравственность не позволяла, например, употреблять в пищу людей, то есть, представителей своего племени. Но это не распространялось на дичь, то есть, на представителей иных племён.
Однако, надо всегда помнить, чем была вызвана языческая безнравственность. Жестокость в отношении рабов была вызвана не природной злобностью древнего человека. Нет! Это языческие представления о действительности заставляли древних людей быть такими жёсткими и жестокими.
Суровое обращение с рабами было вызвано тем, что сначала происходило расчеловечивание человека в языческих представлениях о происхождении племени. И у язычника создавалось представление о том, что людьми, для которых существуют нормы нравственного поведения, являются только представители их племени. Тогда как все иноплеменники суть не люди, а животные. Поэтому с ними и обращаются как с неразумными животными – жёстко, жестоко, но без особой злобы.
Насколько нравственными людьми по отношению друг к другу были спартанцы, например, настолько безнравственными они же были по отношению к илотам. Рассказывают, будто никто в древней Греции не относился к пожилым людям уважительнее, чем спартанцы, уступая им сидячие места на стадионе во время проведения спортивных состязаний. И одновременно, никто из греков не был так жесток к рабам, как спартанцы, устраивавшие на них охоту ради подтверждения своей мужественности.


ЯЗЫЧЕСТВО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ.

Язычество объяснило и научило древнего человека относиться к иноплеменникам как к дичи, обеспечивая его продовольствием. Затем, много позднее, когда труд «живого убитого» стал экономически выгоден для племени, язычество объяснило и благословило рабовладельческие производственные отношения. Рабство, таким образом, возникло не из потребностей процесса производства, как полагает марксизм. Рабство возникает вместе с появлением язычества, как религиозное отношение человека к действительности.
Не производство делает из человека раба, а языческая религия!
Язычество предполагает и оправдывает построение успешного общества одних, избранных данными богами, за счёт рабского принуждения других, кому не посчастливилось родиться в данном племени. Язычество – это паразитизм немногих избранных на абсолютном большинстве отверженных. Языческая племенная нравственность допускает самое жестокое обращение человека к человеку, оправдывая это естественными причинами – люди самим фактом своего рождения уже однозначно разделены на рабов и рабовладельцев, на простолюдинов и господ.

Языческая нравственность, реализующая языческую сущность, дуалистична. Она устанавливает нормы поведения «природного» неравенства между людьми, когда человек одновременно является и хозяином-рабовладельцем (по отношению к иноплеменникам), и слугой (по отношению к господам-вождям своего племени).
В языческом мире человек любого племени всегда занимает двойственное положение: он является возможным господином и рабовладельцем по отношению ко всем иноплеменникам, и одновременно потенциальным рабом для тех же иноплеменников.
Языческая нравственность естественным образом соединяет в себе человеколюбие, честность и справедливость в отношениях между соплеменниками с потребительским отношением к иноплеменникам, используя в общении с ними ложь, обман, жестокость, насилие. Поэтому человек древности находился в постоянном психологическом напряжении, когда ему приходилось почти одновременно быть нравственным (по отношению к соплеменникам) и безнравственным (по отношению к иноплеменникам).
Языческая племенная нравственность изначально ущербна, крайне противоречива сама в себе. С одной стороны, она устанавливает уважительные, честные отношения среди соплеменников. А с другой стороны, языческая нравственность оправдывает и допускает полную безнравственность в общении с иноплеменниками.
Языческие представления непримиримо разделяют народы и толкают их к вечным войнам. Язычество не может остановить в принципе войну всех против всех, так как делает народы вечными врагами друг для друга. Оправдывая и закрепляя неравенство между людьми, язычество понуждает людей к вражде и ненависти.

Язычество – это идейная основа всех войн. И рано или поздно языческая система ценностей не могла не приводить к провалу любые попытки собрать множество народов в единое государство.
В Римской империи, например, происходило интенсивное смешение разных народов и племён. Все они были язычниками и каждый народ получал римское гражданство с правом поклоняться своим племенным богам. Но так как племенная нравственность присоединяемых народов распространялась исключительно на представителей своего народа, а в общении с другими народами, входящими в империю, продолжала действовать безнравственность, то римское общество постепенно наполнялось безнравственностью с каждым новым присоединением к Риму.
И чем больше народов получали римское гражданство, тем меньше в римском обществе оставалось нравственности. Со своими ещё можно было быть честными, а вот с иноплеменниками, пусть и римскими гражданами, можно было вести себя как угодно. И чем больше язычников вливалось в римское общество, тем больше в нём расцветала безнравственность.
Враньё, ложь, обман, насилие, жестокость стали постепенно царить в императорском Риме. Никто уже не думал о честности, общаясь друг с другом. Граждане обманывали друг друга, чиновники обманывали граждан. Только материальная (денежная) выгода лично для себя стала руководить помыслами римлян, от плебеев до чиновников государства. Воровство и коррупция, блат и кумовство стали повсеместными явлениями, разъедающими жизнь и управление империей. И каждый новый народ, получавший римское гражданство, оказывался не под защитой римских законов, а под пятой несправедливости, творимой римскими чиновниками.
Рано или поздно такая противоречивая система языческих ценностей в Римском государстве должна была привести к кризису. И такой кризис постепенно формировался по мере повышения уровня жизни людей, по мере усложнения процессов производства, по мере углубления знаний в процессе познания мира, по мере роста общения между народами империи. И отвечая на вопрос о причине гибели Римской империи, можно сказать, что она погибла вследствие дефицита честности в римском обществе и государстве, когда сфера безнравственности, как результат смешения разных племён и народов, полностью поглотила сферу языческой нравственности. И на смену империи, состоящей из множества народов, пришли мононациональные