Владу, за покушение на убийство, с отягчающими обстоятельствами, дали три года тюрьмы, учитывая ревностные мотивы и отсутствие ранней судимости. Каким образом о его статье узнали сокамерники, осталось загадкой, они откровенно издевались над «придурком», попавшего по такой глупости на нары. Впрочем, когда Ольга ни разу не пришла на свидание с мужем и подала на развод, сокамерники «сменили гнев на милость». Почти каждый из них, прошёл через процедуру развода, будучи осужденным, и принимали они этот шаг, как предательство.
Обсуждение личности Влада прекратилось, но кличка «придурок» прилипла намертво, правда звучала она в адрес Влада уже не так издевательски, а скорее с долей сурового сочувствия.
Теперь Владу стали перепадать нехитрые гостинцы, которые присылали другим осужденным, и тюремное время пошло не так тягостно. Отсидев первые полгода, Влад уже немного ориентировался в криминальной среде зэков, и даже стал немного изъясняться «по фене». Общаясь с сокамерниками, Влад выяснил, что посылки им присылают в основном матери, и со стыдом вспомнил о своей матушке, живущей в глухой деревеньке под Саратовом.
Вот уже несколько лет не писал он ей писем. Не знала мать где живёт её сын, и что женился, не знала, и что попал в тюрьму. К своему стыду, вспомнил Влад, что за все годы ни разу не поинтересовался здоровьем матери, и жива ли она сейчас тоже было ему неведомо.
Улучив минутку, написал он матери короткое письмо, чтобы по её ответу сориентироваться на дальнейшие действия. На посылки от матери надежды не было, Влад знал, что мать сама «едва сводила концы с концами», и стало ему не по себе, что он ни разу, ни рубля не отослал матери, зная о её бедственном положении. Оставалось только надеяться, что письмо найдёт своего адресата.
Прошёл месяц, прежде, чем он получил ответ, написанный дочерью соседки из их села. Она сообщала, что мать умерла три года тому назад, а так как адреса его не знали, то сообщить о её смерти не было возможности. Хоронили мать на деньги собранные односельчанами, решив, что сын пропал без вести. Сообщала так же, что дом матери пустует, как и многие дома умерших или уехавших в поисках счастья односельчан.
Прочитав письмо, Влад не сдержал слёз. Ему было стыдно и горько, за то, что забыл о матери. Сокамерники, сочувственно вздыхая, раздобыли где-то бутылку водки, честь по чести помянули матушку Влада.
И показалось Владу, наверное, под водочными парами, что окружают его хорошие парни, такие же несчастные, как и он сам. Этот вывод не радовал Влада, тем не менее, после этого случая, ему значительно легче стало воспринимать тюремные будни.
