Сколько лет можно помнить лицо человека, которого видели несколько десятилетий назад в течение минуты? Марина знала: всю жизнь. И в деталях....
Сентябрьский солнечный день был тёплым и радостным. Даже в школе, где Марину-четвероклассницу недолюбливали за отличные оценки и нелюдимость, всё прошло легко. Это была высокая, тонкая, хрупкая девочкой с длинными волосами, собранными в высокий хвост, заботливо украшенный мамой яркими заколками. Она возвращалась домой в отличном настроении, напевала песню, которую слушали на последнем уроке дня - на музыке: "....А по ночам мне снится конь, ко мне подходит рыжий конь,в лицо мне дышит рыжий конь, косит лиловым глазом..." Дорога к дому лежала через сквер покрытый янтарными листьями. Тропинка шуршала, деревья разноцветились красной,оранжевой и жёлтой листвой на фоне голубого неба. ЧУдные сентябрьские дни! Маринка подошла к подъезду родной пятиэтажки и остановилась у двери. Неожиданно её догнал мужчина и также остановился у двери. Девочка замерла на мгновение. Посмотрела на человека, стоящего рядом. Они смотрели друг на друга минуту... Или меньше... Молодой, даже по меркам десятилетней Маринки, с обычным лицом: голубые глаза, каштановые волосы зачёсаны пышной волной, невысокий. Это лицо не пугало и не отталкивало. Таких лиц сотни и миллионы. Марина отклонилась от двери, взглядом предложила мужчине самому нажать код - будто колыхнулось что-то внутри, от сердца к вискам. Визави еле заметно покачал головой и отступил на полшага. Девочка нажала привычные кнопочки с заветными цифрами: пять, три, девять, - и вошла в подъезд.... Молодой человек последовал за ней. На втором этаже, рядом с почтовыми ящиками, он догнал Маринку и ей стало тяжело дышать: ее рот и нос были зажаты чужой сильной рукой. Она выронила портфель.Был ли это шок или ужас, она не понимала. Просто в голова стала совсем пустой. Она бесполезно пыталась кричать через эту ладонь. Губы больно прижимались к зубам. Она мотала головой и беспомощно барахтала руками в воздухе. Услышала за спиной шёпот. Вот голос она не запомнила вообще, даже как звучал этот шёпот. Потом казалось,что это было страшное шипение, как у разных монстров в триллерах. Но, конечно, это было не так. Обычный шёпот рядом с ухом велел не кричать, она пообещала кивком головы и рука ослабла.
- Не кричи - всё будет хорошо. Ты одна дома?
- Да, - не зная почему, соврала Маринка: в квартире должны были быть мама и бабушка.
- Пойдём к тебе. Я не сделаю тебе ничего плохого.
Маринка снова кивнула и подняла ранец с пола. В этот момент хлопнула дверь этажом выше и раздались спускающиеся шаги. Незнакомец отпрянул и отвернулся к ящикам, развешенные на стене. Маринка, как завораженная, смотрела на спускающегося мужчину: сосед с третьего этажа. Он замедлил шаг, пропуская девочку, и загораживая путь ещё одному человеку: лестница в хрущёвке не предполагала коллективных прогулок. Маринка бросилась вверх. Она не осознала, как задыхаясь, потеряв голос, заливаясь слезами, добежал до своего пятого этажа и истерично начала звонить в звонок,не отпуская пальца с кнопки целую, как ей показалось, вечность, пока не щёлкнул заиок. Открыла мама.
Маринка упала в прихожую. Мама, захлопнув дверь, бросилась к дочери, затрясла за плечи, сжимала лицо в руках так, что слёзы из глаз текли по пальцам:
- Что случилось?!! Дочка,дочка... Что же?.. Болит где-то?..
- Там .. в подъезде... человек.. Он закрыл мне лицо, велел идти домой. Но сосед шёл. Я сбежала...
Вызвали милицию. Приехал наряд. Еле уместившийся на стуле офицер выслушал девочку. Сходил к соседу, которого естественно не оказалось дома: он же шёл из квартиры, а не наоборот. Спустились к Анне Валентиновне на первом этаже: денно и нощно она имела привычку сидеть около окна, выходившего аккурат на злополучный подъезд. Но она, при виде людей в форме, заявила, что ничего не видела: почивала после обеда.
Вернувшись в квартиру, офицер сообщил маме, что шансов на поимку нет: метро рядом. Но с собакой они пройдутся. На том маринкина семья и рассталась с правоохранителями. Никто не знает, как и куда выгуливалась милицейская собака, но через несколько дней вся округа гудела: в тот же золотоосенний день в соседнем квартале была изнасилована в подъезде девочка. С ней,похоже, никто не говорил, её сразу сильно ударили по голове. И снова никого не нашли.
Маринкина мама позвонила в школу, рассказала о случившемся, чтобы предупредили других детей и родителей, и Маринке разрешили не ходить на уроки два дня. Рассказали всё подругам. Оживление было недолгим: пару недель родители, дедушки и бабушки отводили своих детишек в школу и днём разбирали их во дворе после уроков. А потом всё стало возвращаться в обычную колею. Но только Маринка была с тенью того незнакомца каждый день. Он появлялся неожиданно. Однажды одноклассница спросила её, как это, когда тебя насилуют. Маринка не знала, как это. Одноклассница узнала от своей мамы,что Петрова Марина пострадала при нападении в подъезде, о чём родителей проинформировала классная руководительница. То, что подвергшаяся нападению и изнасилованная, - одно и то же мамаша сделала вывод сама. И судя по отношению учителей и детей, она была не одинока. Маринка не понимала в чём она виновата, почему ухмыляются люди, когда видят её. Но бабушкино воспитание не прошло зря. Строгая и старомодная бабушка воспитывала во внучке принципиальность и гордость. Книги и цитаты Омара Хайяма и Пушкина Мариша помнила с раннего детства. Ей не нужно было понимание большинства, она прекрасна чувствовала себя наедине с книжкой на перемене. Но тень того человека возникала не только в разговорах, но и сама по себе, в любом месте. То появлялась в троллейбусе и выходила на одной остановке с Мариной, и она плутала по улицам и дворам, пересаживалась в троллейбус другого маршрута, чтобы избавиться от неё и понять: это был обычный попутчик; то стояла около того же подъезда, только с другими людьми, и Марина бежала звонить бабушке, чтобы та встретила её на лестнице. Время шло и вроде бы тень стала рассыпаться....
Марина выросла, закончила школу, так и не нажив много друзей, поступила в институт. Она стала высокой, стройной и весьма привлекательной девушкой. Появились поклонники и вместе с ними стала возвращаться тень, становиться плотнее и плотнее, заслоняя каждого молодого человека, пытавшегося привлечь маринкино внимание. Дыхание перехватывалось, губы пытались судорожно открыться, мысли пропадали... "...Ко мне подходит рыжий конь, в лицо мне дышит рыжий конь..." То лицо снова стояла перед ней. Обычное, почти правильное, голубые глаза, чуть улыбающиеся губы... Марина поняла, что не должна позволять этому лицу портить её жизнь.
Психические и психологические проблемы исстори назывались душевными. А душу нужно врачевать особыми способами,не земными, а так, как бабушка рассказывала Марише в детстве, когда священник влиял на все сферы жизни, присутствовал в каждой семье от Крестин до отпевания. Марина знала молитвы, но не была частым гостем в церкви. И она решила попытаться победить лицо с помощью бога и его представителей на земле. Она поехала из Москвы в древние, намоленные места, в храм,который много-много лет помнила по картинке в книге об истории архитектуры. Марина вышла из электрички, вдохнула свежий воздух с запахами спелых трав - такого нет в Москве! Спустилась с платформы, повернула узкой тропинкой к лугам, к просёлочной дороге. Храм давно стал ещё и музеем, приманивая много людей. Тянулись они к нему по душевной необходимости или ради рассказа о посещении и фотографий - неизвестно. Там, где многолюдно, там и попытки сделать на этих людях деньги. От станции до храма предлагалось проехать конным экипажем. Маринка отказалась: ей не было жалко нескольких сотен рублей, она хотела прочувствовать свою дорогу к храму. Короткую, лёгкую - пару километров по лугам и обычной наезженной колее. Она шла медленно, как будто хотела погрузить ноги в эту землю, по которой много веков шли миллионы стоп, она касалась руками трав, вдыхала воздух, который казался особенным, освященным этим белокаменным чудом, стоявшим впереди, на рукотворном холме. Мимо проносились экипажи с визитёрами, желавшими комфорта. Маринке показалось, что не они проносятся по этой земле,а она мимо них. Благословенный, кристальный воздух летел мимо них, а они на месте стоят, не видят и не ощущают ничего. Останавливалась, хотела запомнить каждый миг приближения: вот в отдалении, а вот уже и ближе, и отражение в воде, которая колыхнулась тихо, и стены шевельнулось, привиделось, что не камень это, а белоснежные одежды, увенчанные голубым, чуть темнее неба, с золотой искрой нимбом, вздрогнула от видения, перевела взгляд на землю - нет, стены, тянутся в небо, венчаются куполом с золотым крестом. Маринка обошла небольшую церковь, рассмотрела все барельефы, позадирала голову к маковке, посмотрела на воду. Внутри было скромно, но насыщенно, будто молитвы всех прошедших столетий сгустились, остались там и успокаивали душу. Наконец-то понято, что называют благодатью, хотелось раскинуть руки и кружится. Но понимала, что не одобрят православные такого поведения, оскорбит она их. Постояла, подышала покоем, помолилась, как умела, и отправилась дальше. Решила заглянуть в монастырь, расположенный недалеко. Маринка ходила по территории монастыря, разглядывала церкви, постройки, сохранившиеся фрагменты княжеских палат. Рядом гуляла группа поломников, сопровождаемая матушкой-экскурсоводом. Маринка перехватила её рассказ:
- Богомерзко выглядит женщина в брюках. Она оскорбляет любого православного человека своим видом. Ведь никто из вас не знает мужчин, которые носят юбки...
- Знаем, - раздался тихий и нерешительный женский голос из группы экскурсантов.
- Но вы же никогда не будете общаться с таким человеком? - сурово вопрошала матушка.
Ответа Марина не услышала, она отошла от группы. Но в голове вертелся навязчивый вопрос: "Как называлась одежда Иисуса Христа, носимая им в земной жизни?". Задать его вслух не решилась. Пасть смертью в крохотной религиозной войне даже под стенами палат Благоверного князя - удовольствие сомнительное. Услышанное просто позабавило её. Перед отъездом ещё заглянула в церковь, сёстры-монахини отнеслись к ней неожиданно доброжелательно, показали, где чудотворная икона, посоветовали быть аккуратнее, потому что ремонт в храме и много проводов на полу. Марина удивилась, обычно она терялась в таких местах, ждала, что и её из-за внешнего вида и косметики на лице предадут проклятию, как неизвестного мужчину в юбке, упоминаемого экскурсоводом. Хотя и старалась соответствовать, помня, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Поездка оставила настолько светлый след, что захотелось лечить душу дальше такими же методами. В ближайшую субботу Марина пошла в московскую церковь. Началось всенощное бдение. Священник читал что-то непонятное приятным голосом, красиво пел хор. Маринка молилась про себя, слушала малознакомые слова, наслаждалась пением. И как будто осветило храм неземным белым светом, и казалось, что не потолок наверху, а
