Пролог
Иван Иванович проснулся, когда солнце встало высоко и светило ярко. В окно долетал щебет и пение птиц и доносился теплый, пахучий запах луговых трав. Иван Иванович сильно зажмурился, как только открыл глаза спросонья, - огненный луч солнечного света прямо жег глаза. Поэтому он стал невольно тереть глаза. Но вовремя прекратил это вредное занятие, опасаясь нанести себе ссадины на веках. И тут он поймал себя на мысли, что окончательно проснулся.
«Эх! – сказал с сожалением Иван Иванович самому себе, - опять проспал зарю. А так хотел с утра позаниматься». Чем же таким важным хотел позаниматься наш Иван Иванович? Неужели зарядкой? Ну, да, - полезно с раннего утра размять старые кости, чтобы почувствовать себя молодым. Но Ивана Ивановича занимало не столько телесное здоровье, хотя оно теперь часто давало о себе знать, - его немножко не хватало, - сколько здоровье ума. Для него главным было держать в духе собственный ум, к нему приложится и все остальное, - душевное спокойствие и телесное здоровье. Поэтому он планировал с утра позаниматься размышлением. Ему особенно нравилось и было интересно размышлять не вечером, набравшись впечатлений уходящего дня и разбирая их по косточкам, но утром, когда голова еще чиста, ясна и не заполнена мусором дня.
Иван Иванович постарался вспомнить, что ему снилось, но как он ни напрягал память, она молчала. Между тем у него все еще оставалось от сна неясное, зыбкое ощущение чего-то очень важного, что было во сне и от чего зависело, как он чувствовал, его будущее. Но он ничего, - хоть убей, - не помнил. В таких случаях Иван Иванович прибегал к самому надежному и разумному средству, - он на время забывал о забытом, чтобы оно невольно потом, по ассоциации, само всплыло в его памяти. Поэтому он, естественно, вскоре забыл о нем.
Сегодня ему предстоял ответственный разговор с воспитанниками. Они уже были готовы к тому, чтобы, как говорили в прежние, стародавние времена, «получить путевку в жизнь». Перед группой учеников Ивана Ивановича в составе десяти человек, открывалась новая, уже самостоятельная жизнь. Поре ученичества пришел конец. Наступало новое, еще небывалое для них время, - время жизни уже не на земле, а в ближнем или даже дальнем космосе.
Глава первая. Беседа с учениками
Иван Иванович ждал целый час своих учеников в своем роскошном саду. Приятная прохлада в тени развесистого дуба и пение птиц среди яблонь и кустов малины, смородины и крыжовника настроили учителя на философский лад, сняв тягостное напряжение от вынужденного ожидания. Наконец, показались три его любимчика, которые о чем-то бурно спорили. Однако учитель пребывал в глубоком раздумье и ничего не слышал. Ученики подошли ближе и, не замечая учителя, сделали его невольным свидетелем своего спора, как только перешли на крик. Пока учитель решал, что ему делать: обнаружить себя или, невзирая на шум, продолжить медитацию, до появления других учеников, он расслышал следующее.
- Матвей, ты не прав! Как можно поверить тому, что когда-то, давным-давно, люди подпали под влияние расы умных машин?
- Пол, это ты не прав! То были не умные машины, а счетные машины. Ум и счет – это небо и земля.
- Вы это о чем говорите, о какой эпохе? – спросил их товарищ, прежде думавший о чем-то другом, своем.
- Да, все о том же, - о подлом и бестолковом XXI веке, когда к людям стали относиться как к битым, цифровым рабам, короче, как к роботам из мяса и кости.
- И что их спасло?
- Твоя, Франсуа, манера быть у себя на уме, делая вид, что ты интересуешься беседой окружающих людей.
- Ну, ты Матвей, все шутишь.
- Зачем? Правду говорю. Спроси у нашего учителя.
Иван Иванович насторожился, когда его назвали учителем. «Хорошо еще, что назвали «нашим», - подумал он про себя. Ребята продолжили разговор, но он уже не слышал их, задумавшись о том, каким он выглядит в глазах своих учеников. Слава Богу, что хотя бы они, его любимые ученики, не принимают учителя за чужого. Может быть это так, потому что он такой же человек, как и они, а не пришелец или андроид. «Да, хорошо еще, - повторил он свою фразу, - что даже среди живых и умных роботов мы проводим половые различия, да не смешались еще с гуманоидами». К этому времени подтянулись еще ученики. Наконец, пришел долгожданный час заключительной беседы. Но Иван Иванович, насколько мог, оттягивал час тягостной для него разлуки с учениками, к которым настолько привык, что просто не мыслил без обращения к ним. Скрепя сердцем, он вышел на поляну в саду и попросил своих учеников присесть там, где им будет удобно.
- Ребята, мои друзья. Вот и пришел последний день вашего обучения. Не буду говорить высоких слов, - вы сами знаете, что я не любитель трескучих фраз, вроде наших земных умников. Но мне, право, жаль с вами расставаться. С некоторыми, наверное, навсегда. Современный мир так велик и вы можете жить, где угодно в Дальнем Космосе, среди иных разумных и неразумных существ. Я же продолжаю жить на нашей маленькой Земле. Но не забываться в дальних землях о том, что ваш приют – это наша голубая планета. Я вот думаю о вас и вспоминаю наши беседы, понимаю то, что много вам так и не рассказал, не поделился с вами своими мыслями и идеями.
- Иван Иванович! Вы и так нам дали столько, что мы еще не осознали сколько, - возразил Франсуа, спокойно, но приподнято, что говорило о том, что он сильно волнуется.
- Франсуа хочет сказать, что мы развиваем те мысли, замыслы которых вы заронили в наших умах, - попробовал истолковать высказывание своего товарища староста группы Матвей.
- Матвей, говори за себя, - отгрызнулся Франсуа.
Матвей не повел и бровью на выпад своего друга и продолжил: «Уже по дороге к вам мы спорили о том, что заставило людей тысячу лет тому назад подпасть под власть машин».
- О чем вы конкретно спорили? Я не совсем точно тебя понял, - спросил в недоумении Иван Иванович.
- Как же. Вы же только в начале этого года рассказывали нам о том, что тысячу лет назад люди миновали опасное место, которое произвело, как вы сказали, «эффект бутылочного горлышка».
- Ах, да, - спохватился Иван Иванович, ударив себя по лбу. – Как же, как же. Тогда я говорил, насколько помню, а помню я все меньше и меньше, о том, что согласно прогнозам тысячелетней давности люди должны были достичь так называемой «точки сингулярности» в развитии информационной техники, пройдя которую эта самая техника стала бы развиваться самым непредсказуемым образом. Но этого вовсе не случилось. Случилось другое: человечество стало намного тупее, чем было, ибо переложило всю свою рутинную работу счета на гаджеты, ибо тогда лукавый счет («один» пишем, «два» на ум пошло) был единственным интеллектуальным занятием для массы людей. И даже эту элементарную функцию работы своего мозга люди того времени переложили на машины. В результате они просто разучились считать. А именно со счета начинается человеческая мысль. Как раз этим он и отличается от обезьяны.
- Чем? Счетом или мыслью? – спросила любопытная Инга.
- Мыслью, пробующей себя на вкус при счете. Но людям того времени помогли опуститься до такого низкого уровня интеллекта, на котором у обманутых людей уже пропадает всякое желание к коллективному сопротивлению тоталитарной власти денежных знаков. Так кто же их обманул? Они сами? Конечно, и они сами как клиенты и патроны, хозяева из их же числа. Но не только. В первой четверти первого века нового тысячелетия без всякой «горячей мировой войны» произошла перемена людей, Их как бы подменили, переформатировали, что ли, так что они безропотно приняли новые правила социальной дистанции друг от друга. Что не могло не привести к тотальному, полному отчуждению людей не только друг от друга, но и от самих себя. Причем это произошло так хитро, что почти никто этого не заметил. Для того, чтобы люди изменились, не сознавая самого изменения, были задействованы вирусы как органического, так и идеологического, информационного характера. В результате оказались отравлены как тела, так и души людей.
Разумеется, такое переформатирование людей было произведено самими людьми, но по злому наущению властей врагом рода человеческого, принявшего вид легиона пришельцев, паразитирующих на человеческих мозгах.
- И как люди смогли разоблачить этих паразитов? – спросил Матвей, будучи уже не в силах терпеть рассудительное объяснение учителем обстоятельств вторжения коварных пришельцев тысячу лет назад.
- Никак. Люди оказались не готовы к ментальному и тем более физическому сопротивлению. Они были готовы принять навязанный алгоритм зомбированного поведения. Тех, кто понимал, что произошло, было слишком мало, и они практически ничего не сделали для того, чтобы вытеснить из общественного сознания сознательных паразитов. Паразиты оказались сознательнее своих носителей. Были люди с паразитами сознания прежними людьми? Были ли они вообще людьми: вот в чем вопрос?
- Так как же мы победили их? – возмущенно спросил Ивана Ивановича Франсуа.
- Мы не победили их. Они сами себя уничтожили, уничтожив большинство людей как своих носителей.
- Но мы ничего такого прежде не слышали, - воскликнула пораженная новостью тысячелетней давности симпатичная брюнетка.
- Шила, люди не любят вспоминать то, что от них не зависит, - наставительно изрек учитель и затем добавил, - но меня тогда еще не было, - я такой древний. Однако я доподлинно слышал, что паразиты сознания так и не прижились, не приспособились к нему. Вероятно, потому что человеческое сознание тогда было еще недостаточно сознательным и непредсказуемым, в отличие от предсказуемых и вычисляемых паразитов. И все же у меня нет полной уверенности, что паразиты сознания покинули нас. Может быть, они спят и ждут своего часа.
- Иван Иванович, вы говорите страшные вещи, - призналась Инга, страшно округлив глаза. - Мне теперь будут сниться кошмары.
- Ирма, перестань рисоваться. Иван Иванович, вы же просто пошутили? – неуверенно спросила третья ученица, шатенка Маша.
- И в самом деле, что это я разошелся. Совсем не педагогично. Знаете, ребята, я сейчас невзначай вспомнил самого себя в вашем возрасте. Так вот тогда я как то задумался над тем, почему человеку бывает скучно одному. Хотя бы вспомните Робинзона Крузо на необитаемом острове. И как он был счастлив, когда спас Пятницу. Между тем я подумал о том, что в нас есть всегда другой.
- Это alter ego, да? – догадался Пол.
- Да, Пол, ты угадал. Это второе Я каждого из нас.
- Не является ли это второе Я как раз пресловутым паразитом сознания? – спросил вдруг Матвей.
- Ты это серьезно? - переспросил его еще один ученик Евгений.
- Я все хотел вас спросить, но так и не нашел подходящего случая вас, Иван Иванович спросить, - решился заговорить восьмой участник встречи.
- Спрашивай, Мождирлуг. Я внимательно тебя слушаю.
- Учитель, вы практиковали с нами устный стиль обучения. Но я недавно узнал, что земляне еще до вторжения практиковали иные способы ученичества.
