Кировабаде и на
ночь.
Однако, Ольга оказалась не из простых, и пока мы сидели и
ожидали ночной поезд, она прибыла на вокзал с милицией, крича, что мы должны ей
двести рублей и объясняя все остальное, что произошло. Это событие очень
напугало меня, на тот момент спящую на коленях мамы, и я долго рыдала, видя, что наша семья стала
центром внимания всего вокзала и милиция долго разбиралась с нами и, наконец,
отпустила. На этом, казалось бы, должна была закончиться столь обнадеживающе
начатая эпопея новой жизни. Но как же была радостна нам наша маленькая
комнатушка, хоть пришлось некоторое время спать на полу. Но вещи прибыли и все
было водворено на место, родители прописались, я пошла в школу… Да не тут-то
было. Не так уж много времени и прошло, приехала в Одессу наша обменщица Ольга,
а следом за ней через некоторое время прибыл контейнер с ее мебелью, которая
так и была выставлена в проходе во двор, напротив нашей двери вдоль торца дома,
прямо под открытым небом среди метровых сугробов. Сама же она нашла
гостеприимство у кого-то из наших соседей. Далее последовали суды один за
другим, которые тянулись почти до весны и присудили нам возвращение в
Кировабад. Отцу объяснили просто. Надо было тотчас по возвращении в Одессу
подать в суд с нашей стороны по вопросу расторжения договора обмена. Не зная
закона, отец поступил опрометчиво, надеясь, что все уладится само собой.
Однако, этой неприятности оказалось недостаточно, ибо в это же время начался
еще один судебный процесс против моего отца, как против злостного неплательщика
алиментов, который присудил отцу полтора года тюрьмы. Не успели забрать отца,
как в Одессу приехал дед Ефрем, отец моего отца, который уже подумывал о том,
где бы приклонить голову, и охотно занимался на старости лет бродяжничеством и
попрошайничеством. Мама долго упрямилась решению суда, так что в один из дней к
нам нагрянула милиция и нас стали выселять насильственным путем, через скандал,
крики в присутствии многих соседей, и все выглядело, как великая семейная
трагедия. Так что маме, мне и деду предстояло ехать в Кировабад.
За несколько дней до отъезда маме дали свидание с отцом, что
происходило в очень удручающей обстановке. Предварительно мы очень долго ждали
в огромном зале, где было скучено столько народа, сидящих, лежащих,
прохаживающихся, что казалось, что мы на вокзале, и каждый ожидал вызова, все
были мрачны, говорили тихо, почти шепотом. Наконец нас вызвали. Это было в
небольшой комнате с длинным столом, по
одну сторону которого сидели родственники, а по другую ввели и усадили
осужденных. Отец был пострижен наголо, одет в темную тюремную одежду, и так,
под общий приглушенный гул давал маме
поручения, перебрасывался словами со своим отцом и поглядывал на меня
без интереса.
На самом деле судьба сделала то, что должна была сделать, ибо
эта перемена жизни каждому из нас была, по сути, благоприятна, и в Бхагавад-Гите сказано, что
истинное счастье начинается со страданий.
Зная теперь, как Бог через символы предсказывает, говорит с людьми, я
теперь хорошо понимаю, что означает то, что отец в детстве был на время потерян
в Кировабаде. Это означало, что из всех детей его семьи именно он будет связан
с этим городом судьбой и надолго. Так и произошло.
Многие и многие годы спустя, в Ростове-на-Дону, когда со мной
заговорил Бог, мне было сказано, что никогда и ничего по большому счету мне не
будет даваться (и не давалось) с первого раза, но со второго, третьего… но так,
как пожелает Бог, и деяния Бога в моей судьбе мне будут видны всегда отчетливо.
Обозревая мыслью свою жизнь, как и жизнь моих родителей, я могу
отметить, что так действительно было всегда и путями непредвиденными,
неожиданными, где сложно сказать, что это была личная борьба, но то, что
называют провидением, мистикой, обстоятельствами, силами и усилиями многих
других людей, о чем бы мне не терпелось поведать и сейчас, но это как-то не ко
времени. Однако, к этому вопросу я еще вернусь и не раз, ибо многое в своей
жизни я назвала бы чудом. Также, не следует полагать, что это чудо обходит
других людей в их судьбах. Не счесть, сколько дел, творящихся в судьбах других,
прозрачны своей особенностью и неожиданностью, приносимых на гребне удачи или
непредвиденной печали. Все это и по большому счету и едва приметно есть деяния
только Всевышнего, и на самом деле все во благо. Однако все, что дается
человеку сразу, не приносит удовлетворение в итоге и чаще всего есть неблагоприятный
символ. Однако людям так редко удается что-то сделать сразу (и приходится
штурмовать и штурмовать свои вершины), что я не думаю, что как-то опечалила
привыкшего к постоянным преодолениям почти каждого человека, ибо этот путь (со
второго и более раза) также является основой развития живых существ, что есть
незыблемый План Бога на каждого.
Таким образом, нашей
семье пришлось повторить свой вояж в Кировабад, но несколько в другом составе.
В Кировабаде домуправ Роза выдала нам ключи от квартиры, и это было прекрасным весенним днем, когда солнце со всех
сторон, казалось, осветило и наш путь и саму квартиру, которая теперь предстала
взгляду великим сокровищем и лучшей обителью для по сути настрадавшихся и много
раз опечаленных душ, ибо и мама, и дедушка, и я были измотаны событиями и самим
переездом.
Мы вошли в квартиру с дедушкой, и это был хороший символ, ибо
мужское доброе присутствие в таких делах (тем более старца) – есть
благословение Бога. Мало кто знает, но благополучие тоже имеет свой символ, и
таким символом в семье всегда бывает проживание в ней старых людей, ибо такая
семья оберегаема Богом в основном. Через некоторое время прибыла наша более,
чем скромная, утварь. И далее все трудности,
какие только ни были, преодолевались всегда. Но об этом в следующий раз.
В заключение этой части
повествования, изобилующего многими связанными и несвязанными между
собой историями, я хочу сказать, что здесь нет основы, канвы последовательно развивающихся
событий, но отдельные воспоминания, которые, возможно, утомительны своей
монотонностью и однонаправленностью. Однако, такое изложение в моем случае мне
наиболее удобно, ибо памятью Бог не дает точную очередность событий, но
подсказывает их прямо и непосредственно, как то, что с Божественной точки
зрения существенно и что-то может донести, что далее в каждом самим Богом и
своим путем будет разъяснено.
Я лишь приподнимаю этот полог Волею Бога и стараюсь, как и
должна, все пояснять через знания авторитетные, религиозные, контролируемая
Богом так, что лишнее сказать не могу, как и проявить особую художественность в
изложении, ибо не в этом суть, но и не констатирую голые факты, но разъясняю,
стараясь не очень быть навязчивой. В этом есть и своя ценность, как и
необходимость. Однако, это никак не возбраняет иметь личные суждения, ибо у
каждого есть своя непременная ступень развития, как и полный набор своего
опыта, который легко можно разложить в события повести, имеющей немалую
поучительную ценность для других. Дело лишь за умением все правильно объяснить
и направить на воспитание или помощь или в виде совета другим.
По сути, люди, не ведая о том или ведая, всегда в той или иной степени «наживую»
вторгаются в повести жизни других, как и впускают в свою жизнь и тем отдают и
принимают духовный и материальный опыт, и Волею Бога непременно и постоянно,
хоть порою и болезненно, но обогащаются и извлекают свои уроки, как бы мы это
вторжение ни называли: любопытством, завистью, долгом, участием, греховной или
праведной деятельностью и т.д.
Взаимопроникновение – основа основ, и оно на самом деле
совершенно и направленно, оно побуждается Богом с далекой целью наперед,
которую человеку очень трудно усмотреть, тем более, если идет полоса страданий.
Такое проникновение всегда многословно, питаемо мнениями, обозримо многими
глазами, как и услышано, все события происходят на поверхности, и служат другим
уроком на расстоянии также.
