частое и жестокое. Было и так, что
мусульманские подростки на моих глазах избили палками до смерти у всех на глазах
бездомного щенка. Были и празднества. Прямо напротив нашего балкона на большой
площадке воздвигали шатер, где мужчины отдельно от женщин отмечали или
обрезание, или праздновались свадьбы. Здесь же неподалеку у какого-нибудь
дерева резали баранов, готовили плов; цепочки празднично украшенных машин выстраивались под нашим и другими
балконами и азербайджанская музыка включалась на весь день и во всю мощь, так что было слышно и в моей
комнате. Некоторые азербайджанские
девочки двенадцати-тринадцати лет вдруг, оказывалось, выходили замуж за солидных
мужчин и таким образом прямо с детства становясь женами и многодетными
матерями.
Было и так, что
азербайджанская семья невесть откуда приводила русскую девочку, и она без
свадьбы и прочих процедур объявлялась женой еще сопливого сына, но год, другой…
и куда-то исчезала. Русских девочек и
девушек было в те времена в городе большое множество. В основном они работали
на текстильной фабрике, и слава у этой
фабрики была незавидная. Однако это было реальное место, где можно было
работать и получить общежитие. Было также много русских девушек и в ПТУ, в упомянутом ранее училище напротив
нашего балкона. Очень часто вечерами со стороны училища (поскольку там было и
общежитие) доносились чудесные, прекрасно выводимые, чаще всего печальные или
тоскливые народные русские песни. Это было в теплое время и как-то окунало нас
в трепетные и дорогие чувства русского духа.
Мусульманские семьи также не
являли собой образец женского смирения и полного послушания. Здесь частенько
были слышны и скандалы, где женщины так
костерили своих подгулявших мужей, что создавалось впечатление нормальной
жизни, где мужчина никак не доминировал, но отбивался, как мог, от нападок и
ретировался куда подальше. Не все, но
многие мусульманки не работали и сидели дома с детьми. Привычно было видеть их
утром продающих во дворе мацони, творог, сметану, которые невесть откуда они
брали. Может быть из нахаловки, недалеко от военного городка, где у многих были
подсобные частные хозяйства, а может и привозили из деревень, скупая у молокан,
которыми называли давно укоренившихся русских- старообрядцев.
Также лето была пора
взбивания шерсти. Прямо во дворе, облюбовав место, азербайджанка стелила
какой-либо плотный материал, на него вываливала слежавшуюся овечью шерсть из
одеял и матрасов, медленно и долго, сидя
на коленках или протянув вперед ноги, разрывала свалявшиеся комья руками,
равномерно распределяла по всей подстилке и палкой начинала размеренно
взбивать. Предварительно здесь также шел процесс мытья и сушки шерсти, а уже в
конце, мягкая, пушистая, почти прозрачная она водворялась туда, откуда была
выпотрошена, но хозяйка принималась за другие одеяла и подушки, которых в семье
было великое множество, кормя детей на
скорую руку, часто лавашом, зеленью и сыром, что они с аппетитом поглощали,
бегая босиком, сопливые, грязные, но плотные и здоровые.
Детей во дворах всех трех
национальностей было великое множество. Здесь мне и в голову не приходила
мысль, что я плохо одета или не так выгляжу или что-то не так говорю. Я
научилась делать секреты. Это маленькие тайнички сделанные в лунках земли. В
этих на скорую вырытых лунках земля застилалась какой-либо блестящей бумажкой,
сверху на нее сыпалось мелко побитое стекло чаще всего от бутылок, чтобы оно
было хоть немного цветное. Каждый свой секрет украшал, как мог, бусинками,
осколками елочных игрушек, или тем, что
попадалось под руки подходящее. Далее все накрывалось стеклышком и припорашивалось землей. Далее мы гуляли,
нет-нет, но время от времени вспоминали каждый о своем секрете, отыскивали его
и, если погода было солнечная, а она
была солнечная всегда, то секрет под запотевшим стеклышком превращался в
калейдоскоп и переливался, доставляя нам неимоверную радость.
Также, мы собирали фантики
великое множество, менялись ими, выпрашивали друг у друга или просто шли их
искать, и радовались удаче. Очень скоро меня научили также готовить интересную мусульманскую еду,
которая называлась джим-джилим. Для этого надо было собирать за домом мелкие растения, у которых были плотные
маленькие в конце коротеньких стеблей головки, похожие на миниатюрный
нераскрытый зеленый бутончик по размерам с копейку. Это растение росло на
каждом шагу, но в определенных местах, в частности под моим балконом, и вообще
в этом районе. Далее, все это очищалось от стеблей, промывалось, варилось,
солилось и поджаривалось, заливаясь или нет яйцами. Было вкусно. Также я
научилась играть в пять камней, что играется на лавочке или на ровной любой
поверхности камешками такой величины,
чтобы все пять они могли бы быть легко зажатыми в кулак., также играли в лапту,
классики, прыгалки… Все это было в основном первое лето, но ссоры у меня
все-таки были частенько и уже не помню почему, но со мной вдруг резко
отказывались играться и писали мне на асфальте всякие послания, то стайками ходили
за мной и кричали их вслух, то начинали слать ко мне своих гонцов, чтобы
примириться. Здесь были и свои мальчики, и
свои любовные симпатии, где мне доставалось чаще всего пренебрежение.
В этот период к нам уже
зачастила тетя Броня и Улхан, и это было
нашим неплохим и частым время препровождением. Мама все еще
подрабатывала прислугой в семье
главврача и приносила сумки с едой,
однако, это была не очень щедрая награда, ибо они отдавали ей из продуктов то,
что было не первой свежести и нам приходилось все перебирать и выбрасывать чуть
ли ни половину. Помню, как мама принесла завонявшийся комбижир, приготовила
еду, но есть никто так и не стал.
Но Азербайджан на тот период
был для нас великим сокровищем, поскольку дары природы были здесь щедрые, недорогие,
во всем разнообразии. И если уж мама шла на базар, то за три рубля она несла
домой полные сумки и нам хватало надолго. Так незаметно, в играх и своих
детских проблемах, отнюдь не катастрофических, я подошла к первому сентября,
как всегда полная надежд, с новыми учебниками и принадлежностями, мечтая о
своем английском и надеясь на лучшее, ибо и дети тоже живут будущим.
Отчего я все это пишу, так
щедро прерывая религиозными пояснениями?
- Этот период - период застоя
духовного, период тупиков, поскольку все материальные средства, расширяющие
сознание, исчерпали себя в достаточно большой мере: кино, культура, искусство,
секс, вседозволение, как свобода… Всё, устремив сознание во всё, дав вкусить
самые запретные плоды, не дает уже ответы на многие и многие поставленные и
ставящиеся человеческие вопросы. Дело стоит теперь за тем, что в тех рамках
сознания, в которых пребывает большинство при всех указанных и более того
сподручных средствах, не возможно уже
ответить на все человеческие вопросы, или, при наличии ответа, удовлетвориться
ими. Необходимо сознание расширить, раздвинуть его границы, но не средствами
кардинальными, а теми, что есть уже присутствующие на Земле Совершенные
Духовные Знания, которых едва касались и касаются умы немногих, т.е. указать,
что именно они, эти совершенные и тайные знания, хранимые ранее в Ведах до поры
и обновленные в Новых Святых Писаниях, есть та единственная дверь, которую
игнорировали, проходили совсем рядом и не заглядывали в нее, поскольку ступень
развития общества не позволяла, и Бог не давал этот путь многим умам. Эти
знания, как и сам путь, уготованы человечеству давно Богом. Именно мышление в
этом направлении будет благоприятно и поведет изнутри, решая многие
материальные и духовные вопросы.
Время пришло. «Моя жизнь…»
- будет объяснять эти знания на конкретных примерах,
как бы на пальцах, шаг за шагом, достаточно просто и легко объяснять
присутствие и деяния Бога в жизни каждого через Божественные Законы, начиная с
Закона кармы и Личного участия Бога в жизни каждого, будет объяснять в этой
связи причину в судьбах как благоприятного, так и неблагоприятного, истоки
добра и зла, вопросы, связанные с особенностью перерождений и что живое
существо переносит с собой от рождения к рождению, будут рассматриваться вопросы
преемственности (выходящей за пределы одной человеческой жизни) и ступени
духовного самосознания независимо от возраста человека и его на данный момент
понимания, о смысле жизни и необходимости смерти, как перехода в новую жизнь и
для обретения новых возможностей, для отдачи и получения долгов, также человек
должен будет увидеть, Кто за всем стоит, что есть также животный мир и как
человечество с ним, воистину, связано, а также, откуда каждый и куда. Человек
должен, претендуя на свое звание, полностью разбираться во всех причинах своей
судьбы, и хорошее и плохое в ней связывать с собой, своими качествами, со своим
прошлым и знать, от чего зависит благоприятное будущее, требующее всегда
сотрудничества с Богом в плане обожествления своих качеств.
Человек должен, расширяя
сознание, раз и навсегда увидеть причину своих страданий в себе лично, в своем
духовном несовершенстве и бороться именно в этом направлении, а не преумножая
материальные блага. Он должен перестать завидовать, считать других виновными в
своей судьбе, зная точно, от Кого все исходит, что Бог наказывает через грешные качества других и именно от Бога
исходит наказание, должен постоянно
контролировать и чистить свою мысль и деяния, зная, что все видит и знает Бог и
что все имеет свои последствия. Только отсюда, с внутренних перемен в каждом, в
долгом процессе будет изменяться общество, кто-то быстрее, кто-то медленней в
зависимости от уровня своей реализации на данный момент, о чем может знать
только Бог.
Далее я опишу начало учебы в
новом учебном 1965 году и новые перемены.
