13.МОЯ ЖИЗНЬ. ЧАСТЬ 6(1). ОТРОЧЕСТВО. ШКОЛА. ПРОЕКТ ОТЦА. ПРИЕЗД ЛЕНЫ.

13.МОЯ ЖИЗНЬ. ЧАСТЬ 6(1). ОТРОЧЕСТВО. ШКОЛА. ПРОЕКТ ОТЦА. ПРИЕЗД
ЛЕНЫ.

 

Входя в подростковый возраст, я все чаще и чаще начинала
понимать, что постоянно нахожусь в состоянии какого-то внутреннего
неосознанного поиска. Чувство своей обособленности становилось привычным,
отягощающим, но постоянно работающим и требующим входить в себя, в суть и
предназначение своего «я», и выходить во вне, желая и побуждая к человеческим
отношениям, которые были столь нечастыми и кратковременными, что порождали
вновь и вновь устремление к поискам, где важным объектом был сам человек, его
качества, поведение, мотивирующие причины.

 

 

Направленность к анализу, к пониманию не оставляла меня ни на
минуту. Меня не интересовало тело, одежда, все, что относится к быту, но то,
что называется самой внутренней причиной, внутреннем объектом, мыслящим,
имеющем характер, строящим свои отношения. Эта область знаний была недоступна,
но влекла к себе неизменно, всегда.  В
этот период книги, поставившие передо мной такую задачу, так пробудившие меня,
так требующие от меня, начинали не удовлетворять мои чувства. Живые образы
людей рядом были ярче, четче обозначенными, реальными и абсолютно
непостижимыми, начиная с моего отца.

 

 

В этой связи, уроки литературы становились для меня неким
кладезем, маленькой радостью и немалым огорчением. Слушая слова учительницы о
том или ином герое произведения, я пыталась уловить некую непостижимую глубь
его характера, хотела отыскать причинно-следственные связи, объясняющие
поступки, желала всем сердцем объяснений дурных качеств, но так, чтобы герой не
выступал отрицательным персонажем или только положительным. Но мысль моя, после
чтения учебника заходила в тупик от гладкости, поверхностности, от изобилия
красивых фраз, отвергающих всякое иное мышление. Я постоянно пыталась
посмотреть на вещи своими глазами, найти изъяны у героя и достоинства
отрицательного персонажа. Обсуждения на уроке рождало всегда противоречивые
мысли, в которые я уходила, понимая, что нужен какой-то свой путь, вне
шаблонов, чужих мнений, но и не абсурдный.

 

Так, начиная готовиться к сочинению, я начинала скрупулезно
работать над тем образом, который мне казался наиболее интересным. Я брала
общую тетрадь и каждый лист в ней отводила, предназначала для своих заметок,
дабы в сочинении не быть голословной и ссылаться непосредственно на
произведение. Каждый лист или несколько листов имели строго свою пометку: речь
героя, внешность, поступки относительно других (и перечисляла тех, относительно
кого и как на протяжении всего произведения проявлял себя герой), отмечала
качества героя, его ум, доброту, сдержанность, правдивость, отношение к
женщине, к близким, в чем проявлялось его самоуверенность, в чем колебался…  

 

Далее я отыскивала, штудируя произведении много раз все, что
относилось к герою и так вся тетрадь заполнялась сведениями настолько, что
приходилось подшивать новую тетрадь, дополняя и дополняя  сведения о персонаже куда более полно, чем
они приводились в учебнике. Далее следовало все это как бы состыковать, увидеть
во всем один цельный образ, но… Приходилось отмечать, что герой был
вымышленным, не живым, а потому непоследовательным, одни качества противоречили
другим, одна речь недостойна была другой. Положительные герои больше тянули на
отрицательных или средних, а достоинства не подкреплялись другими качествами и
поведением. Тем не менее, образ становился во мне не то чтобы понятным
полностью, но все же таковым, что можно было убедить читателя, имея свои ссылки
на художественное произведение, как в его положительности, так и в
посредственности.

 

Я из всего выбирала путь, где имели место все качества, убеждая
по своему в естественности такого проявления личности, поскольку человек не
может быть отрицательным или только положительным.  Мысли изнутри после такой подготовки, когда я
писала сочинения, буквально несли меня за собой, так,  что я едва успевала их записывать, объем
информации нужно было как-то уложить в одну последовательную цепочку развития
событий, но я уже об этом не заботилась. Домашние сочинения я писала не меньше,
чем с тетрадь, чем доставляла учительнице очень много проблем. Зачитывая на
уроках отрывки из разных сочинений других учеников, относительно меня она,
однако,  всегда устало говорила:
«Но,  а если кто-то хочет почитать
сочинение Тарадановой, то берите у нее сами».

 

Но на уроках литературы мнение мое звучала настолько часто по
поводу тех или иных героев или событий, что для меня это становилось нормой и
тем немного поднимало меня в своих собственных глазах. Однако, очень высоко это
происходить не могло, ибо Бог изнутри корректировал мое самомнение, не давая
вознестись ни в своих собственных глазах, ни в глазах других.

 

Помню, как-то на уроке литературы меня вызвали к доске
рассказать отрывок из произведения. Я говорила быстро, подбираясь к самому
интересному событию, поясняя обстоятельства, но в какой-то момент весь класс
захохотал. Учительница смотрела на меня недоуменно, с еще большим недоумением я
смотрела на всех, прервав свой рассказ. Оказывается, я должна была сказать:
«Швабрин схватил саблю», но, увы, сказала, абсолютно не заметив свою ошибку,
готовясь понестись дальше: «Швабрин схватил швабру…». Но если бы только эта
осечка. Выставлять меня на посмешище Бог любил. Также на уроке рассказывая
повесть, я должна была сказать: «Он готов был признаться в любви Марье Ивановне…»,
но ляпнула: «Он готов был признаться в любви Марье Игнатьевне…». И снова класс
ухохатывался. Еще бы. Марья Игнатьевна была сама учительница по литератере, со
всеми прилежно внимающая моему ответу. Ей эти слова никак не подходили, ибо
было ей  уже за шестьдесят.

 

Были и худшие вещи, которые ставили меня на место достаточно
прочно, держа меня в подвешенном состоянии относительно гордыни и своей
особенности. Как-то к нам на урок по математике пришла практикантка. Желая при
ней показать свои успехи, Ирма Исааковна вызвала меня к доске, зная, как я
быстро решаю задачи и легко поясняю их. Задача была по геометрии. Кто бы мог
подумать, выйдя к доске, ознакомившись с условием задачи, я вдруг ужаснулась. В
какое-то мгновение я абсолютно потеряла память и понимание. Мое сознание
превратилось в чистый лист бумаги, где не было ничего. Это очень неприятная
вещь, когда никак никому не можешь объяснить, что с тобой происходит. Я
молчала, не отвечая ни на один вопрос, вообще не реагируя на возмущение
учительницы. Был какой-то внутренний провал, пустота. Посчитав, что я так
демонстрирую свое некое несогласие с учительницей, что-то этим хочу ей сказать
специально, Ирма Исаковна громко объявила, что так проявлять свой характер
нельзя и записала меня надолго  в свою
немилость, что не сказалось на моих оценках в дальнейшем, но отвело меня в ряды
тех, кто с трудным характером.

 

 

Потеря памяти, буквальное исчезновение ее повторялись у меня
несколько раз, и подводило меня, и было причиной двоек. Потеря памяти бывала и
на улице, и дома, когда с изумлением вдруг в одно мгновение не можешь понять,
где ты, кто ты, куда идешь, в каком городе живешь, стены не узнаваемы и даже не
помнишь свое имя. Эти вещи  в жизни
происходили периодически и тянулись буквально секунды, но за этот период  человеку приходится пережить очень непростое
состояние, родственное ужасу, страху, беспомощности, необъяснимости. Многие
люди проходят  или едва касаются этих
чувств. Однако, теперь я несомненно знаю, что подается это чувство человеку
только Богом  и по разным причинам. Чаще
всего здесь причина кроется в предыдущем рождении.

 

Мне же следовало с этим состоянием столкнуться потому, что Бог
за всю мою жизнь должен был подготовить меня к общению с Собой. Чтобы нести
людям Божественные знания, нужно иметь очень немалый опыт, в котором не шутя
должно иметь место все, что может происходить с человеком, дабы изнутри все это
проверить и измерить на себе, чтобы никогда не возвыситься на свой счет на фоне
другого человека и его проявления на данный момент, ибо только Бог Своей Волей
может убрать память, разум, любовь, или дать те качества и понимания человеку,
о которых в себе он не имел представления, может дать талант в одночасье или
забрать. Все, что происходит с человеком - от Бога.

 

 

Также на тот период я должна была, имея свои задатки, свой
духовный и умственный потенциал, который и приходилось иногда достаточно
внушительно демонстрировать, все же быть не очень-то уважаемой, обласканной
мнениями и не устремляться к материальной похвале, находя в ней прибежище, но на
себе зная, что она преходяща, что она переменна и что она, по сути, есть также
путы на Земле, как и многие другие вещи, такие, как слава, деньги, почет,
успехи, мнения…

 

Было и так, что наслышанные обо мне многие учителя, буквально
приходили на уроки… Но, увы, события разворачивались так, что мне и рта не
приходилось открыть. Или давали мне провести уроки в других классах, но эти
уроки по независимым от меня причинам были отменены. Но там, где это было не запланировано,
получалось стихийно, я проявляла себя настолько блестяще, что завуч Валентина
Ивановна все время как-то порывалась, хотела видеть и оценить  все,  что называется не понаслышке, но Бог такую
возможность не давал, что вводило ее в сомнения на мой счет. Так что однажды
она меня спросила, бывает ли мне когда-нибудь скучно. На это я ей ответила, что
скучно мне не бывает никогда и ответила ей так, как она желала, чтобы я ей
ответила, сославшись на все свои интересы и сказав ко всему, что и скука – вещь
не осуждаемая, а есть процесс мышления и внутреннего выбора человека,
переключения в котором не происходят мгновенно, ибо человек внутри  себя подытоживает все свои внутренние ресурсы
и возможности, дабы направить себя по новому пути своего развития, который уже
в нем этой приостановкой констатируется. Эту остановку человек и называет
скукой.  Она спросила меня также, как я
отношусь к политике государства, поскольку сама преподавала историю. Я ей
ответила, что каждый человек, будь то правитель или учитель, или ученый идет к
своему делу не просто, а направляем его склонностями, качествами, образованием
и мнением других людей, все вместе есть то русло, которое и выводит человека на
его уровень, как и государственного работника. Вокруг человека всегда есть те,
кто дают ему нужную оценку. Мнениям людей следует доверять, ибо каждый занимает
свое положение не случайно. Поэтому любой политик, государственный деятель
имеет внутренние предпосылки, знания, свой опыт и качества, которые выражают
интересы других людей, включая интересы государства.  В этой связи каждому человеку, который
признан авторитетными людьми, следует доверять тому, кто в этой лестнице
находится внизу, кто еще не обладает знаниями, опытом, авторитетом. Поэтому мне
надо считать политику правильной, поскольку она также проверяется временем и
контролируется людьми. Примерно в этом русле я ей ответила и заслужила до конца
своей учебы в