закусочное великолепие, я, ни сколько не сомневаясь в своих действиях, открыл водку и налил рюмки.
- Церкви в округе нет, - продолжил свой рассказ Андрей, - сам понимаешь, ни татарам, ни большевикам христианские ценности без надобности, вот, и получился наш Лукич, как ты правильно сказал, и психоаналитик, и лекарь, и источник истины в одном лице. Стали бабы, как много поколений их предков, ходить по воскресеньям к Лукичу. Оно конечно не церковь, но о душе подумать позволяет, а заодно и дорогой пообщаться с односельчанами. Мужики разровняли землю у входа в пещеру, построили скамейки, вот так и получилось у нас свое святое место.
- И что никаких проблем не было?
- Принципиальных никаких. Пытались, было, местные недобитые большевички во главе с прокурором района голову поднимать. Типа, что это за источник мракобесия тут появился. Но пошипели как беззубые змеи и успокоились. Здесь и раньше-то большевистская идеология только на бумаге была, а теперь, особенно в сезон, одна идеология – не зевай и вкалывай, пока отдыхающие есть.
- Погоди, но ты говорил, что его убили? Значит, что-то все-таки не так?
- Об этом в конце. Просто хочу, чтоб все по порядку ... так вот … давай выпьем, пока водка не нагрелась.
Я лихо опрокинул рюмку, закусил черной маслиной, затем из всего самого вкусного, что увидел на столе, сделал огромный бутерброд, и приготовился слушать дальше.
- Так вот, - продолжил Андрей, - первая реальная проблема, которая возникла у Лукича, что делать с теми угощениями, которые приносили люди. Сам понимаешь, мы все христиане, и если кто приходит за помощью, а людей заранее предупредили, что Лукич денег не берет, то несет какое-то угощение. А много ли старик съест? И выбрасывать не красиво, угощение от чистого сердца. Вот Лукич и сообразил подкармливать солдатиков из пограничного патруля, который ночью вдоль берега ходит. Мальчики к Лукичу забегут, сами поедят и с собой для товарищей возьмут. Ребята молодые, сколько не дай все в пользу пойдет. Да, что рассказывать, ты и сам все помнишь.
- В казарме перед отбоем одна мысль: «Что б пожрать?». Помнишь, как-то Олейнику прислали трехлитровую банку сала. Так мы её впятером без всякого хлеба за десять минут кончили.
- Ну, да, ты тогда, как ни в чем, ни бывало, спать пошел, а меня стошнило.
- Это твои москальские корни боком вылезли, - пошутил я.
- Ой, да ладно, - улыбнулся Андрей, - ну слушай дальше. Пограничники решили тоже в долгу не остаться, и придумали такую штуку. Поставили три больших камня в кучу, а в середину воткнули длинную палку. И договорились с Лукичом, что если трудно будет, или какая вдруг помощь понадобится, то пусть он палку вынет, а дозорный на вышке увидит, что палки нет, и ближайшему патрулю сообщит. На том и порешили. Сам понимаешь, грех от помощи отказываться, когда от чистого сердца предлагают. А солдатики, надо сказать, как в воду глядели. Стояла середина сентября, сезон уже заканчивался, и каким-то двум отморозкам, толи на водку не хватило, толи на обратный проезд денег не было, точно не знаю. Но только пришли они пьяные ночью к Лукичу, и давай бить его, денег требовать. Наверно подсмотрели, что народу тут много бывает, вот и решили, что у старика сокровища несметные. Видит Лукич хлопцы не шутят, да и говорит им: «Мне если кто деньги приносит, то вон под тот камушек кладет». Выкинули придурки палку, да давай под камнями рыться. А когда поняли, что обманул их старик, тут и погранцы подоспели. Может всё оно и закончилось парой синяков да разбитой рожей, да полоснул один из ублюдков ножом сержанта. Ну, тут парни вскинули автоматы, положили предупредительным огнем их на землю, скрутили руки и увели в неизвестном направлении. А на утро два изувеченных, полуживых тела нашла на дороге «скорая помощь». Лукичу тоже оказали медицинскую помощь, но госпитализации не потребовалось. Наши из поселка потом к командиру заставы ходили, просили наградить этих солдатиков, что их Лукича спасли, а заодно просили если чего по хозяйству помочь, то чтоб не стеснялись, обращались. Вот как на духу говорю, за несколько лет психологический климат в поселке резко изменился. Если раньше жили как бирюки, каждый сам за себя, то сейчас больше улыбаются, помогают друг другу, пить меньше стали! Удивительно, но одно присутствие рядом человека живущего по библейским заповедям, заставило большинство из нас, начисто пересмотреть жизнь.
Да и в материальном смысле намного лучше! Процент заполнения курортниками у нас всегда выше, чем у остальных.
И все бы оно шло своим чередом, да только открылся у Лукича еще один дар. Стал он лечить бесплодие у женщин. А было так. Пожаловалась ему как-то одна прихожанка из приезжих, что вот уже десять лет, как с мужем живет, а детей все нет и нет. И отправил ее муж на курорт, чтоб пока не забеременеет, домой не приезжала. Ну, Лукич, как всегда, Библия, купание, да только по вечерам она домой не шла, а оставалась, а потом и вовсе перебралась жить в пещеру. Наши бабы к ней с пониманием, горе оно и есть горе!
Как там было, никто не знает, да только через два месяца уехала она домой счастливая и довольная. И тут пошло, то одна, то другая, короче, выстроилась к Лукичу целая очередь. Матрена вела запись, желающих забеременеть, а мужики все посмеивались да подшучивали над Лукичом. Дескать, не нужно ли помочь?! Но Лукич не обращал на это внимание.
От кого беременели эти женщины, никто не знает, то ли от Лукича, толи от солдатиков, что приходили к нему за гостинцами, то ли от своих мужей, которые жили где-то неподалеку. Для всех это было загадкой. Но результат был положительный. И тут, как на грех, приехала из Москвы дочь нашего районного прокурора, того, что жалобы в Симферополь на Лукича писал. Когда-то она на пляже познакомилась с одним московским адвокатом, охмурила его и уехала с ним в Москву. Свадьбу в Москве сыграли, все чин чинаром, да только прожили лет пять, а детишек все нет и нет. Адвокат по врачам, а те – бесплодие жены. Короче, выгнал он ее назад к родителям. Вот так, не солоно хлебавши, вернулась прокурорская дочь в родные пенаты. А тут понимаешь, Лукич со своими лечебно-физкультурными процедурами. Она к нему, помоги, дескать, оклеветал меня адвокат, срам перед людьми. Но, тут уж папаша прокурор, на дыбы. Не бывать этому и все! Но характер у дочки еще тот, сказала – сделала. Как ни скандалил папаша, и к Лукичу на гору ходил, ругался, и грозил дочь на порог не пустить, но определилась дочка к Лукичу в послушницы и стала жить в его пещере. Прожила она там февраль, март и апрель. К концу мая уже переселилась домой. Значит, все удачно прошло.
Особенно радовалась жена прокурора. Обычно всегда хмурая, почти не с кем не здоровалась, теперь же от счастья, что бабкой станет не ходила, а летала по поселку. Пока весь базар не обойдет, со всеми не перездоровается, все новости не переговорит, домой не идет.
К новому году родился у прокурора внук. Казалось, все счастливы, только прокурор ходил туча тучей. Нет, что бы радоваться наследнику, есть значит, кому нажитое передать, ан нет, не по его вышло, значит! А еще и дочка гордая, не говорит никому кто папаша у внучонка. Даже адвокат из Москвы пожаловал, муженек бывший, прощение просить, назад звать, ведь по всему получалось, что в бездетности он сам виноват. Но она ему от ворот поворот, даже разговаривать не стала.
Короче кипел прокурор всю зиму и весну, ан тут что-то затих. Присмирел так, стал тише воды ниже травы. С каким-то приезжим корефаном по ресторанам ходил, пьянствовал по-черному. Дошло до начальства, за аморалку сняли его с должности. Официально, конечно не за пьянку, а в связи с выходом на пенсию. Было это как раз двадцать четвертого мая, а утром двадцать пятого на зарядку к морю Лукич не пришел. Бабы поднялись к нему на гору, а он там перед входом лежит с простреленной головой. Так уж получилось, что послушника у него в это время не было, и никто не знает, как и что произошло.
Следователь, что вел это дело, сразу на бывшего прокурора подумал, даже взяли его под стражу и в Симферополь увезли, но выяснилось, что прокурор всю ночь в одном частном генделеке пьянствовал, куча свидетелей, короче, его отпустили. Убийца кто-то из своих, или навели свои, ибо знал он и про палку, и про расписание погранцов, и что послушника нет тоже знал. Похоронили Лукича в саду возле пещеры. В том самом саду, который он и посадил. Видел бы Лукич, какие у него похороны были! Несколько тысяч народу собралось, все плакали. Прокурору объявили негласный бойкот, без него тут явно не обошлось. Жена прокурора забрала дочку, внука и уехала к родителям в Псков. Ну, а мы все вроде, как осиротели.
- Погоди, если Лукич помер, то к кому твоя жена пошла? – я с удивлением глянул на Андрея.
- У баб наших так и осталась привычка ходить на гору к Лукичу. Посидят у могилки, пообщаются, порядок какой-нибудь наведут и домой. К тому же Лукич, как-то обмолвился, что случись что, ему на смену обязательно кто-то другой придет. Вот и ходят они туда с надеждой, вдруг, приемник Лукича объявился.
Немного помолчали. Я с удивлением заметил, что незаметно - незаметно, а допили уже вторую бутылку. Но толи закуска хороша, толи беседа увлекла, но голова была абсолютно ясная.
- Самое странное, - продолжил Андрей, - что хорошие люди и после смерти помогают.
- Это как?
- Да был у меня тут один тяжелый день… . Засорилась канализация в одном ресторанчике. Провозились целый день, ничего не получалось. Пришлось ехать за спец оборудованием, короче провозились до темна, домой пришел голодный, злой, с женой разругался, смотрю, сын в «Жигулях» сидит, дал ему подзатыльник, что б не игрался в машине. Потом сел за руль поехал куда глаза глядят. Разбил передок… Чувствую все, закипаю от злости, дошел до точки! Бросил машину, пошел пешком на гору к Лукичу. Посидел там, успокоился, да и уснул прямо на лавке перед пещерой. А утром пришел домой другим человеком. Перед всеми извинился. Особенно за сына обидно. Парень к технике тянется, а я его отгоняю!
- Андрюха, отведи меня на эту гору.
- Ты как, дойдешь? А то, выпили не мало?
- Странно, но чувствую себя, как будто чай пил.
Время летело незаметно. Когда вышли из винного погребка, солнце клонилось к горизонту. За столиком в тени винограда сидела Света, Андрея жена, и незнакомая женщина. Женщина была явно пенсионного возраста, и, не смотря на жару, одета во все темное. Скорее всего, в знак траура по Лукичу, представилась как Матрена. Не знаю, почему, но мне показалось, что Матрена здесь не случайно.
Андрею позвонили, и он засобирался на срочный вызов. Проводить к пещере вызвалась Матрена. Всю дорогу мы шли молча. Каждый думал о своем. Такое содержательное молчание сокращает путь лучше любой беседы. Через час были на месте. Пещера Лукича находилась примерно метрах в ста над уровнем моря. Я подошел к краю обрыва и глянул на тропинку, по которой спускались вдова и ее больной сын, потом на скамейки, на камни у входа в пещеру. Все было, как и говорил Андрей.
На северном склоне, противоположном от моря рос довольно большой сад. Около трех десятков фруктовых и декоративных
