— Молодец, мужик! — с какой-то извиняющейся ноткой в голосе инструктор шлепнул меня по плечу.
— Не трогай, — я медленно отвел плечо, окинул ребят, но Веснушки среди них не разглядел.
Инструктор как будто понял мой взгляд, широко и покровительственно улыбнулся:
— Девчонкам не место среди мужиков. Сидит где-нибудь в кустах, сопли мотает и… — Он не успел договорить — я из последних сил проехался ему кулаком по подбородку и, едва держась на ногах, выдохнул презрительно:
— Мужиком себя считаешь после этого…
Не знаю, что произошло бы со мной дальше, не подоспей к нам вовремя ребята: они гурьбой навалились со всех сторон на инструктора, парализовали все движения, не позволяя ему дотянуться до меня. А доберись, то уж наверняка не оставил бы на мне живого места: парнишка он крепенький, подкачанный (видимо, со штангой или на турнике баловался, а может, и с той и на том вперемежку). Словом, инцидент был исчерпан… в мою пользу. Всю дорогу домой инструктор не проронил ни слова; иногда, правда, наши взгляды пересекались, и тогда я видел, что в его глазах отчетливо отражалась одна-единственная мысль: «Мы с тобой еще увидимся». Сбыться этому негласному пророчеству так и не довелось — наши с ним дорожки никогда больше не пересекались.
По возвращении в Красногорск первым делом побежал увидеться с Аленкой. К этому времени от всех моих страхов, жажды, усталости и пыльных пятен на лице и теле не осталось ни следа. Я чувствовал себя атлетом, покорившим землю, причем всю целиком и сразу! И с этим ощущением вселенского превосходства непременно хотел поделиться в первую очередь ни с Лехой, ни Андрюхой (они мне теперь казались какими-то лилипутами), а именно с Аленкой. Почему? Не знаю, а если и знал на тот момент, то не осознавал еще по-настоящему.На звонок в дверь никто не вышел. Надавил на кнопку еще раза три-четыре, все одно — абсолютное отсутствие жизни по ту сторону двери. «Ну и пусть сидит себе взаперти!» — обиделся я, заподозрив Аленку в нежелании встречаться со мной.
Обиделся не на шутку, так что даже не заметил, как стремглав преодолел три лестничных марша, ногой распахнул входную дверь и, озлобленный на весь мир, который недавно триумфально покорил, пулей вылетел из подъезда.
Аленка вскрикнула от неожиданности, ее волосы кудрявым облачком вспорхнули и снова рассыпались по плечам; она едва удержала в руках очередную из своих любимиц — дворовую мурку. Я вмиг остолбенел, увидев девушку прямо перед собой — немножко испуганную, немножко удивленную, но бесконечно невинную ни в одном из тех обвинений, которые я адресовал ей в своих мыслях еще минуту назад.
— Ты? — только и смогла она выговорить от перепуга.
— Я был там! В небе! Я прыгнул с парашютом! — воздал я в тот миг себе хвалу, но вдруг осекся, поняв по взгляду Аленки, что ей неприятно наблюдать мое хвастовство.
— Молодец, Саша, — только и сказала она, слегка пожав плечами, потом спросила без интереса: — Ну, и как там, в воздухе, с парашютом?
— Ты ждала меня? — спросил я ее прямо, серьезно.
— Еще чего! — она тоже посерьезнела, закусила губу, а васильковые глаза настороженно округлились.
Такой ответ показался мне не достойным моих заслуг перед планетой Земля, внутри снова взбрыкнула обида, и я спросил пониженным, почти угрожающим голосом:
— Скажи, что не ждала, и я…
— И ты? — она демонстративно шагнула к двери подъезда, но я загородил ей дорогу.
— Уйду, — поджал я губы, готовый взаправду сделать то, о чем, может быть, потом пожалел бы. — Ответь, пожалуйста, честно…
В ответ Аленка вдруг прыснула и — чего я вообще не ожидал! — медленно бросила в меня кошку, так, чтобы я успел сориентироваться и поймать мурку. Когда питомица девушки оказалась у меня в руках, сама Аленка проскользнула мимо нас и скрылась в темноте подъезда, только звонко прошлепала сланцами.
И вот тогда-то я понял все. Понял, что…
Да ничего я тогда не понял!
Но эта деталь не вписывалась в рамки моего повествования. 
Рад знакомству!