хозяйки, что послужило причиной многих разногласий и было неким ударом по все же вольнолюбивым, ни от кого независимым матаджам, ни перед кем никогда не отчитывающимся, строго исполняющим служение с пеним молитв, с использованием колокольчиков в процессе поклонения Божествам, музыкальных инструментов, начиная поклонение Мангала арати с раннего утра, в часов 4-5… В итоге матаджи собрались и ушли в храм, а вместе с ними и Света.
Вот так проявила себя Татьяна, вызвав достаточно противоречивые чувства и мнения относительно себя, рассорившись с матаджами и тем закрыв себе дорогу в храм надолго. Хотя… она могла быть достаточно продвинутой матаджей, ибо была старательна, немногословна и, казалось, имела элемент отрешенности, хорошо пела, знала все молитвы на санскрите и никогда не расставалась с Бхагавад-гитой.
Но… была у нее своя непростая история, склонившая к ней матаджей, но, имея которую, находясь в этом состоянии, не разрешив ее, она не могла быть успешной преданной, ибо проблемных людей, чей ум устойчиво занят материальным, имеющим греховные кармические причины, Бог к Себе не ведет или приостанавливает, но сначала решает в миру их нелегкие задачи, дабы высвободить ум и руки от того, что препятствует непрерывному преданному служению. Сюда, конечно, не входит семья, обычные семейные насущные вопросы, но вещи, выходящие за пределы естественно решаемых, граничащих с греховной деятельностью и ее последствиями, достаточно существенными по Мнению Бога, тянущимися из прошлых рождений. В таких случаях Бог подводит к религии, дает вкус к преданному служению, дает возможность обращаться к Себе и далее может отвести с тем, чтобы человек отработал свои долги, очистился и вернулся с новым опытом, качествами, знаниями материального мира и без особых цепей.
Что же за история была у Тани? Отнюдь не простой, и скоро она дошла до меня, многое объяснив. Света рассказала мне, что Татьяна оказалась женщиной достаточно характерной, не смотря на то, что внешне была немногословна и в религии старательной. Она стала требовать у матаджей почти подчинения в части проведения религиозных обрядов, призывая делать это тише, поскольку соседи, обеспокоенные нежданным новым соседством, стали грозить выселением и милицией. Таня не просила, не объясняла ситуацию, но требовала и настаивала и в один из дней указала на дверь. Она легко срывалась, плакала, редко откровенничала, уходила в депрессию, была трудна в общении, ибо за всем этим стояла ее личная семейная драма.
Оказывается, Таня была замужем. Жизнь семейная не заладилась, и муж увез их двухлетнего сына, увез нежданно, в неизвестном направлении, погрузив ее в долгое и не проходящее отчаяние. Так получилось, что ее муж по карме всех участников, членов ее семьи, похитил ее сына ей в назидание или отмщение, в результате чего она находилась в состоянии долгих и тщетных поисков, неприкаянная и одинокая металась по своей квартире, отчего и пригласила преданных пожить у нее. Она подала в розыск, но все еще поиски были безуспешны. Мысль о ребенке, состояние разлуки она как-то пыталась заглушить преданным служением, но боль рвалась из нее неизменно, забивая всех вокруг, сказываясь на молоденьких матаджах, еще не искушенных семейной жизнью, разделяющих ее страдания, но никак не желающих терпеть ее вздорный и требовательный характер, ограничивающий самое главное – преданное служение. При всех своих религиозных стараниях и проявлениях Таня все еще оставалась мирским человеком, не могла и не желала предаться Богу и была по своему права, ибо Сам Бог требовал не служения Себе, но поиска, выхода из сложившегося положения и большей вследствие этого стабильности и определенности. Об этой истории знали все, дошла она и до меня, так ответив на мои вопросы. Ей было просто ни до кого, и я напрасно все принимала на свой счет, недоумевая ее неприветливости и замкнутости. Но Бог отдалил, отвел, дал причину весомую и повел каждого своим путем далее, фактически через нее стал исполнять мою давнюю просьбу, чтобы оба мои ребенка в итоге, согласно промыслу Бога, пожили в храме. Тогда, когда я в первый раз обратилась к Богу с этой просьбой, я еще не была с преданными и не могла знать, в каком храме и почему… Бог дал просьбу, дал изумление от своего собственного вопроса и в свое время приступил к выполнению того, что на всю жизнь стало мне надежнейшей опорой, ибо опорой стали дети, знающие Бога Кришну, и в некоторой степени муж, сердце которого Бог смягчал и ни раз, удивительно, не свойственно ему и его устоям, легко…
Когда Бог работает над человеком, то удивительным образом и с пользой для других привязывает события в одной судьбе с судьбами других людей, часто и малознакомых между собой, извлекая для каждого свою пользу, ибо Бог – Великий хозяйственник в своем творении, все скрупулезно продумывает, связывает причинно- следственными связями и каждому в итоге дает то, что предназначено лично ему, как опыт, постигающий не только мир материальных отношений, но и Самого Бога.
Так Бог работал над Таней, понуждая к терпению и смирению, использовал ее случай, последствия ее кармы и для временного облегчения условий жизни матаджей, также так сблизил мою дочь с преданными, вовлек ее в преданное служение и посеял в ней те знания, которые остались прочным стержнем навсегда, став великим мостиком, соединяющим наши души в одном понимании, мышлении, убеждении, так что мы с детьми впоследствии стали говорить на одном языке и по многим вопросам, связанные прочнее прочного религией, мысля в унисон. Мне это стало и на будущее великим духовным подспорьем, ибо любовь к дочерям требовала единений во всем, и только это могло способствовать миру в душе и легкому соединению по всем вопросам, в которых еще Бог нас учил и Наставлял.
Поэтому Бог и расслабил мое сердце, фактически, женщины принципиальной, стоящей всегда на позиции строгих материальных знаний и материальной нравственности, заставил войти и принять то, что я себе не желала (а не желала я себе не учиться), и увидеть, что есть другие ценности, куда важнее, чем материальные знания, те ценности, которые добываются только через духовный труд, через непосредственное служение Богу, как бы это ни противоречило мнениям многих и многих, радеющих за знания, как основу материальных удач и становления. Бог показывал всей моей дальнейшей жизнью и опытом, что любое счастье и благополучие – от Него. И далеко не все могут быть успешны, если старательны и усидчивы в школе. Но и этот путь Бог дает, и здесь требует, но каждому свое, в свое время, свои знания, свои игры материальные. И что лучше – не понять, не видно с человеческой ступени развития, а потому следует прислушиваться к тому, что хочет Бог от человека его мыслями и желаниями, куда направляет согласно его личной карме, что хочет дать ему на его ступени развития в означенное время.
Свете было благоприятно оставить школу, а мне пойти на это, ибо я уже была подчинена Богу и шла по пути вверения себя по всем вопросам. Дальнейший путь Светы был намечен также Богом, путь не легкий, но благоприятный и неизменный. Не мог же Бог мне все разложить по полочкам. Бог так и не делает, но требует вручить себя событиям, довериться желаниям ребенка, мысленно обозреть благоприятность видимую событий и смягчил сердце, что все же многим было и непонятно. Но и от этих многих Бог оберегал достаточно, не подпуская ко мне на близкое расстояние советчиков и так называемых доброжелателей, хотя внешне все начинало выглядеть, как падение, ибо я была учителем. И перемены казались со стороны разительно вопиющими и неблагоприятными.
Так в свои не полные четырнадцать лет Бог увел Свету из школы, из семьи, дал ей великий энтузиазм, реально исполняя мою просьбу и мыслью напоминая о ней, однозначно давая понимание, что так хочет Личность Бога, что это реальное решение и событие. Я же оставалась с младшей дочерью в состоянии некоторой растерянности, упования и все же радости, хотя впереди не видно было ни зги. Материальные планы переставали работать, я шла по новому для себя пути, стерженек о моей значимости никуда не исчезал, и куда я направляюсь – я не знала. Хотя теперь, кроме Бога и детей мысль особо ни к чему не приставала. Но и мыслью руководил Бог и давал мне многие раздумья и о других, но в свой час и по своим причинам.
Вот так, почти неожиданно, с весьма благоприятными для меня и моего дела с Богом последствиями, несколько витиевато, по Божественному промыслу Бог стал вести моих детей к Себе... Свету… за ней намечалась Ольга (Туласи), которые еще больше смягчили и развернули сердца к Богу Кришне мамы и Лены, а также Саши, невидимыми, незримыми путями открывшими дверь в душе своей Богу-Отцу… А точнее… Эти дверцы Сам Бог в них и приоткрыл, но в свою меру.
А пока… Света собрала вещи, ведомая изнутри Богом, ставшая в этом непреклонной, ибо ее высокая нравственность всегда отличала истину и была в том несокрушимой. Причем, она никогда не принимала никакое решение по просьбе, но по личному убеждению, путями не поверхностными, но вследствие глубоких внутренних переживаний и примеров, имеющих отнюдь не домашнее происхождение. Мне оставалось только принимать повороты судьбы и не заглядывать вперед, доверяясь Богу и Божественным Планам на мою семью, где я чувствовала, что не все просто, но и еще не могла знать, насколько не просто и не только для меня и моих родных. Так Бог увел Свету к матаджам, нашедшим свой временный приют у Тани, и быстрее, чем через неделю она жила уже с матаджами на Братском под милостивым присмотром старших матаджей и самой Тунги Падры.
Да, к сожалению, Таня оказалась достаточно характерной женщиной, да и реальные обстоятельства указывали на то, что она не может и из-за соседей, и по своим немаловажным причинам оказывать своей крышей долгую поддержку преданным, ибо обстановка была не очень благоприятной и для приданного служения; и Бог, исполнив намеченное, должен был возвратить всех во круги своя, дабы все и вращалось вокруг Тунги Падры в условиях признанного храма, пусть и небольшого, но данного Богом преданным, и потому обеспечивающим, хотя и до времени, не только пребывание здесь матаджей, но и саму практику преданного служения, способствующего пути духовного становления в законных условиях.
Таня же не была готова превращать свою квартиру в храм, ибо все оказалось не так просто, да и соседям надоели столь многочисленные визиты, когда дверь в дверь, глазок к глазку, а шествия не прекращаются; надоели ежедневные ранние пения, караталы, мриданги, суета, непонятные речи, джапа медитация, странное одевание, странные большие сумки, вечная озабоченность и дорожное состояние, хлопанья дверью, да и вообще все соседство, по сути, на общей территории с великолепной слышимостью. Ибо матаджи и на новом месте жили полноценной религиозной жизнью, служа Богу, постоянно готовя прасад, постоянно купаясь, меняя одежду, привнося свои устои, характер и понимание и не желая прислушиваться к хозяйскому тону Татьяны, несущей свою ответственность за своих жильцов и обремененную все же своим
