Тридесятое царство

придвинулись ближе к краю лужка и внимают песне о своём грозном хозяине; а два-три облачка остановились у верхушки высокого осокоря и готовы нести поведанное девушкой вдаль, по всему миру, передавать своим братьям и сёстрам.
  Однако ещё более, чем пение, поразило Светислава окружение незнакомки: подле неё, на камне, оцепенело сидел умиротворённый сладкими звуками здоровенный ворон, невысокую берёзку поблизости украсила целая стайка жёлто-зелёных лазоревок, а возле камня стоял и заворожено взирал на певунью его Холень.
  «Уж не сама ли она Жива, богиня весны? – смутился всадник. – Человеку не может так легко покориться незнакомый зверь. Мой пёс  остерегается чужих… Люди говорят: кто встречается с богами или духами, навечно впадает в забытье». От такой мысли он почувствовал холодок где-то под сердцем и проверил себя: вспомнил, для чего приехал сюда, в Триозёрьё. Всё в порядке, память не пропала.
  … Так бы и стояли они со Здоровком под ветками, не решаясь прервать чудесный напев девушки, если бы она сама вдруг не крикнула  весело и звонко:
  - Что же смутился, добрый человек?! Не подобает скрываться в лесу и глядеть из укрытия! Или принял меня за Луговичку?! Я человек!
  И она засмеялась, да так, что вспорхнули птицы и недовольно каркнул старый ворон. Холень метнулся к выехавшему из-под деревьев хозяину и виновато забегал кругом коня, словно извинялся за своё предательство.
  Светислав приблизился и спрыгнул на траву.
  - Вона! Сокол – буяр в Земле Лебедей!.. И пробрался не по берегу, а сквозь                          заповедные, заговорённые рощи! Ловок! – она вновь засмеялась, пытливо
                                                        4
оглядела его и, догадавшись, наконец, чего ожидает гость, назвалась. – Радислава из рода Творимира . 
  - Здравствуй. Белые боги с тобой. Я Светислав, сын Годослава, из рода Любомира. Ищу Гостомысла, вещуна из племени Лебедей, жилище которого на острове третьего озера.
  - С твоей стороны, буяр, третье, - усмехнулась Радислава его высокопарной речи. – А от нашего селения – первое. Вот оно, ты долго его искал.
  Она махнула рукой вправо от себя, и юноша готов был поклясться, что озеро появилось от её взмаха. Хотя с того места, где он остановился, увидев певунью, заметить воду было невозможно из-за деревьев и кустов лещины. Луг в ту сторону сужался, и густой камыш расступался не более, чем на сажень; там стояла небольшая лодка.
  - Почём ты знаешь, что я долго искал?
  Светь оглядывал берег, смущаясь встречаться с девушкой глазами. А она будто чувствовала его робость и нарочно посмеивалась после каждого слова. Да и держалась Радислава не как с чужим человеком: легко и немного свысока. На вопрос сразу не отзывалась, а пристально смотрела в лицо, будто ловила слова не только слухом, но и пыталась увидеть их.
  - А вот знаю. Листичи и Цветичи оповестили.
  - Ты разговариваешь с духами? – Светислав опять засомневался: человек ли перед ним. Места эти хотя и открытые, да безлюдные, кто угодно может поселиться.
  - Дружу. Но ты ведь хочешь спросить о другом. Гостомысл спозаранку ушёл за травами. Сегодняшний день посвящён Живе. Трава аравень в большой силе до самого полудня…
  - Ты знала о моём приближении, а вещун – нет? – удивился Светислав.
      - Куда торопишься, буяр? – она усмехнулась. – Разве не желаешь побыть моим гостем?.. Просто когда дедуня уплывал с острова, ты ехал ещё по дальним холмам, и знать о том мы не могли: с тех мест духи ветров сюда не залетают.
  - Как же не ведали, если говоришь про холмы?
  - А я тоже так приезжаю к озёрам, только с другой стороны. От наших селений эти рощицы не видны. И в лугах ведь  можно заплутать, как  в Лесу, который ты сторожишь.
    -- Вижу, тебе любопытно наше приграничье? Зовёшь меня не по имени, а буяром. Ваши юноши-Лебеди вовсе не знают ратного дела?
- Вот поведаешь мне о своей берёже, посмотрим: дело это или не дело. А покуда пусти своего красавца попастись с моей Дичей.
  Радислава вдруг резко свистнула, поворотившись в сторону, и вскоре оттуда показалась серо – белая тонкошеяя кобылица, длинный хвост которой и темноватая грива явно часто расчёсывались гребнем хозяйки. Дича без опаски подбежала к камню, с которого, взяв ворона на руки, уже поднялась
Радислава, и радостно приветствовала Здоровка киванием головы.  Светь больше не удивлялся. Он обиделся на девушку за сомнения в пользе ратного
                                                          5
дела, чему посвятил уже пять лет своей жизни. Последние его
слова про Лебедей, возможно, прозвучали с насмешкой, но в племенах
Соколов и Кречетов, которым выпала охрана от набегов из Леса, многие
даже из родичей высказывали недовольство тем, что остальные племена – Лебеди, Совы, Вороны, Журавли и Утки, поселившиеся в тихом приречье Котугдани и её притоков – не участвуют в берёже.
  Светислав последовал приглашению девушки, пошёл к берегу. Её хорошо отбеленная рубаха, перехваченная белым же, обычным для Лебедей, поясом, была богато украшена цветными вышивками. И если по знакам на груди он уже смекнул, что внучке Гостомысла десяток и семь лет, родилась она в первую Луну месяца цветеня, семья её нестаршая в роду, занимается землепашеством, то вышивки вокруг шеи показывали занимательное совпадение: в семье Ради тоже было два десятка человек – родители, три брата со своими семействами и она, меньшая дочь старшего, единственная из четырёх сестёр незамужняя. Только в семье Светислава старшим был его дед Будислав.
Девушка неожиданно обернулась, поймала его взгляд, потом глянула через лук и стрелы за спиной гостя и улыбнулась:
    - А вот наши лошади, видно, уже изучили друг друга.
  Светь посмотрел назад. Вправду: Здоровко и Дича, вместо того, чтоб пастись, наперегонки кружили по лугу, похваляясь статью и резвостью.
  - Скажи, буяр, а у тебя вот здесь поистёрлось? Где синим, об отце? – она показала пальцем, не дотрагиваясь до его рубахи.
  - Нет, не истёрлось. Он погиб.
  - Тоже был ратником?.. – догадалась Радислава и впервые посмотрела на юношу без улыбки. – В наши обиталища смерть – Мара приходит только к самым старым. Когда человек пройдёт весь свой путь. Но мы уважаем Соколов и Кречетов. И если собирается Вещенье племён, ваше слово всегда весомее.
  Светислав промолчал. Теперь, когда девушка вновь стала такой, как во время своего чудесного пения – богатой самых разных чувств и мудрости старинной повести – он осознал, что она вовсе не стремилась смутить его и принизить, а скорее, наоборот, опасалась собственного принижения перед вооружённым всадником, хотела уравняться. « Примеривалась» ,- подумал он, а, оказалось, сказал вслух.
  Они уже вступили в лодку, туда же прыгнул Холень, и юноша оттолкнулся от берега.
  - Примеривалась?.. – переспросила Радислава и улыбнулась, но уже по – другому: дружелюбно и доверчиво. – Да. К тому же ты мне любопытен: знаешь многое, что недоступно мне.
  - Ты больше.… А я.… Разве о Лесе и его обитателях – асилках.
  - Значит, ещё есть, о чём поговорить. Если не торопишься... А Гостомысла я о тебе извещу. Мы ведь тоже сегодня покидаем озеро.
  Светь не спросил, куда они собираются. Он опасливо грёб, чтобы не облить
                                                        6
спутницу водой с переносимого через лодку весла. Она же словно не
замечала тесноты и, склонившись, поймала рукой цветок, но срывать не стала, а махнула мокрой ладонью в морду Холеня и, когда тот зажмурился и
встряхнул головой, потрепала его по ушам.
  - Давай, Каркунь! Ищи хозяина, зови обратно! – Радислава резко подбросила ворона, и тот послушно замахал крыльями и над самой водой потянул в сторону дальнего берега, густо поросшего ивняком с мохнатыми нежно – зелёными щелкунами.
  Ивняк и белый прошлогодний камыш плотно обступали берега озера. Казалось, здесь стояло селение с бледно – голубой поверхностью вместо Земли и со стеной вокруг для защиты от недоброго вторжения. А посреди селения – пригорок и строение из тонких брёвен с окнами на каждую сторону, под двускатной соломенной крышей. Светислав уже вышел на берег и ещё раз поразился красоте места, выбранного старым Лебедем для уединения. Небо сияло сверху и – отражением – снизу, из воды, а остров как будто зависал в воздухе, меж Небесами, и парил. «Не плавает ли он по озеру? – спросил себя юноша. – В Лесу, в топях, мы наезжали на такие островочки, которые проседали под ногами и могли двигаться. Лошадей это пугало».
  - Почему Гостомысл поселился здесь в одиночестве? – спросил он Радиславу, следившую с улыбкой, как обегал и обнюхивал незнакомое место пёс. – Ведь он был старшим вещуном вашего племени? Никто лучше не умел узнать изволения богов.
  - Он с десятка и семи лет приносил жертвования Белым богам, избрав путь вещуна, как ты – ратника.
  - Мы – с десятка и пяти лет.
  - Да?.. У нас мало известно о буярах… И вот пришёл день, когда Гостомысл надумал уйти, чтобы в тиши безлюдья постичь самое важное для нашего народа. Есть одна тайна, о которой он вопрошает богов с тех пор, как заселил этот островок. Если наши прежние Земли в Море захватил Вий, сын проклятого Чёрного Змея, если священная Алатырь – гора покрыта белой водой, о чём говорят и старики, и старухи, ещё видавшие Блаженные острова, то куда же переселились Белые боги? Ведь мир не померк, Солнце – Хорс катится по Небу, значит, они живы. Когда бы Вий и его брат убили или заковали Белых богов, как было уже семь месяцев Сварога назад, нас бы они тоже убили. За то, что не отступились от Праведи.
  - В моём селении тоже много говорят о том, где теперь наши боги, почему они не указали прямо с Островов путь, чтобы племена могли следовать за ними. Иные твердят, что нам нужно было сразу идти на Юг, что там тоже есть высокая и чудесная Гора и уцелевшие боги поселились на ней и посадили новое Дерево для восхождения в Ирий.
  - Гостомысл сомневается: или так, как ты говоришь, и тогда надо поступать по примеру Волимиры, которая увела племена Ветра, Дождя и Грома на Юго – запад, едва к Островам подступил Холодень. Или нам выпало остаться на Севере и бороться, терпя лишения.
                          7
- Потому он и живёт на озере, похожем на Море, на островке, похожем на
Великий остров Сварога?..
  - И в жилище, похожем острой крышей на Алатырь… Живёт третий год, но боги молчат.
  - Боги молчат, Студа наползает с Севера, асилки устремляются с Юга. Наш народ – как брусок для выковывания меча: с одной стороны холодная наковальня, с другой – тяжёлый молот.
  - Теперь дедуня надеется на праздник Дажьбога. Подходит новый месяц Сварога, и миром два тысячелетия будет править Лада.
  - Значит, Гостомысл приедет на Большое вещенье племён?
  - Да… Он никогда и не сторонился людей. Всякий из наших родов с хворью, с заботой мог легко добраться сюда. Гостосмысл не сходил с пути вещуна.
  - Так он ушёл теперь искать какую-то целебную траву?
  - Аравень. Пойдём в жилище. Там и воздух изгонит любую хворь.
  Светислав вытянул нос лодки на берег, и они поднялись по крутому скату островка.
  - Я люблю проведывать его,- продолжала Радислава. – Здесь больше чудного и занимательного, чем у нас на Равнине. Лес, озёра, лужайки – они живые. Входи.
  -Нет двери? Непривычно.
  - Всё открыто. Ветры, которые