Итак, свершилось! То ради чего отданы пять лет жизни, ради чего пережиты бессонные ночи, перечищены горы картошки, преодолено сотни километров различных марш-бросков и кроссов, проведено множество часов бесцельного стояния на плацу, перетерплена муштра... Да разве можно сразу сказать, что было сделано ради этого дня?
И вот гордый собой, сверкающий и сияющий, я стою на плацу. Одна ложка дёгтя во всей этой бочке мёда: голова побаливает. Ибо вчера, как и положено новоиспечённому лейтенанту, был великий загул. А как же без него? Традиция - есть традиция. Ну да ладно, после официальной части и похмелюсь и напьюсь снова. Потом месяц отпуска, а потом... снова первый раз в первый класс. Ведь первое что говорят молодому лейтенанту, прибывшему в часть:" Забудьте всё, чему вас учили в училище. Здесь всё по другому."
Как там у Андрея Макаревича: "А помнишь как всё начиналось?" Всё помнить, конечно, тяжело. Но какие-то общие моменты можно. Мой отец служил. Начинал служить в те далёкие времена, когда зарплата офицера была в два, а иногда и больше раз выше, чем у инженера. Кроме того, благодаря государственной политике СССР, военные имели возможность служить за границей, что для простого советского человека в то время было на уровне научной фантастики.
Короче, когда моя мать выходила замуж за моего отца, ей завидовали подруги. Кто белой, а кто и чёрной завистью. Тем более, что сразу после выпуска отец уехал служить в ГДР. Как я иногда говорил про себя:"Моё детство прошло на плацу." Преувеличение, конечно, но воинские части сыграли в моей жизни большую роль. На зависть своим многим друзьям я уже в 10 лет стрелял из автомата, в 12 сел за руль БТРа. Всё это было не совсем законно и под чутким контролем взрослых, но было. Кроме того, годы горбачёвской перестройки моя семья провела в Монголии. Военторги даже в то время обеспечивались хорошо, и что такое талоны, очереди и дефицит я узнавал только, когда семья приезжала в отпуск на Родину.
Были, конечно, и минусы у такой жизни. Шесть школ, сменённых за десять лет учёбы. Мебель, которая от постоянных переездов грозила развалиться на глазах. А самое главное, отсутствие какой-то постоянности в жизни.
К 1991 году отец заканчивал свою службу в Монголии и, получив звание подполковника, стал перед выбором: где продолжать, а точнее заканчивать службу после Забайкальского Военного округа. ЗабВо. Не помню, как было во времена службы отца, но во время моего периода службы я много раз слышал ещё одну расшифровку данной аббревиатуры: забыли вернуть обратно.
В результате выбора, отвергнув предложение о прохождении дальнейшей службы в одной из союзных республик, отец, а следом и вся наша семья отправилась жить в один из городов Центральной части России. Так что развал СССР наша семья встретила в России, что уберегло её от множества проблем, которые испытали военные, проходившие в то время службу в республиках, внезапно ставших независимыми государствами. Отец стал преподавателем в военном училище, и что-то мне подсказывало, что после школы мне предстоит поступать именно в это училище.
Дело в том, что доучившись до одиннадцатого класса, я так и не смог понять, чего же я в дальнейшем хочу. И факт того, что в настоящий момент я не на службе, а пишу эти строки, подтверждает, что карьера офицера меня тоже не прельщала. Правда, понял я это только потом.
Родителей моих я понял, только когда ещё повзрослел. На момент моего поступления в военное училище шёл 1995 год. Наша армия воевала в Чечне, и, скорее всего, меня берегли от шанса попасть в район боевых действий. Не хочу никого вводить в заблуждение и рассказывать, как я рвался защищать Родину, но в то время мне действительно было абсолютно безразлично, куда поступать. Если бы отец или мать имели бы какой-нибудь вес в медицинском институте, то быть мне медиком. Как в старом анекдоте:
- Товарищ абитуриент! А почему вы решили поступать в наше учебное заведение?
- Папа! Не задавай глупых вопросов!
Курс первый: Без вины виноватые.
Именно так называли первый курс в нашем училище. И подозреваю, что не только в нашем. Но, формально говоря, всё начинается с абитуры. Абитура – термин, обозначающий состояние человека, который желает поступить в военное училище. Или делает вид, что желает. Бывает и такое! Например, солдат срочной службы, посчитавший сколько месяцев ему ещё тянуть лямку, пишет рапорт своему начальству о своём непреодолимом желании стать офицером и, получив добро, летит поступать. Ему при этом неважно поступит он или нет. Главное, что несколько месяцев (что немаловажно ЛЕТНИХ месяцев) он проведёт в относительном покое. Из всех армейских прелестей на абитуре для него останутся: отбой, подъём, зарядка, приём пищи по расписанию и ещё различные менее важные мероприятия. Зато между ними СамПо. СамПо – ещё один термин. Означает «самостоятельная подготовка». Это время, во время которого человек должен в зависимости от ситуации готовиться к экзаменам, предстоящим занятиям и так далее. На самом деле, за редким исключением, это время для сна и решения своих проблем. Именно этим занимались абитуриенты на самоподготовке. Кроме того, ходили в наряды, убирали территорию и занимались ещё какими-то делами, постепенно подготавливаясь стойко переносить все тяготы и лишения военной службы. При этом никакой гарантии на поступление у них не было.
Запомнился один яркий случай. Нас построили на обед, пересчитали и повели в столовую. Командовали нами курсанты пятого курса, стажировались. И вот этот курсант привёл нас в столовую, а сам зашёл внутрь. Минут через десять вышел, развернул роту и отвёл нас обратно в казарму. Мы были в полном недоумении. На наши вопросы был дан потрясающий ответ:
- Вас ещё не поставили на довольствие, но обед является элементом распорядка дня. Поэтому вы можете не есть, но сходить в столовую обязаны.
Много позже подобный случай случился в бытность мою уже командиром взвода. К 23 февраля рота, в которой я был ответственным в тот день, набрала денег со скромного денежного довольствия военнослужащих срочной службы. Командир роты добавил из фонда роты. Я, взяв с собой несколько солдат, съездили в город с большим термосом. В термос в одном из кафе нам наложили заранее сваренные пельмени. Закупили ещё какой-то еды, и, я так полагаю, что не только еды, но и питья, которое военнослужащим срочной службы, мягко говоря, не рекомендуется, и поехали обратно. Стол собрали часа за полтора до ужина, весело чокались пластиковыми стаканами с газировкой, и к ужину желудки солдат уже были набиты. Я поднялся в кабинет к командиру батальона:
- Товарищ подполковник! Разрешите роте не идти на ужин! Только из – за стола.
- Да ты что, взводный! Как так не идти? Это же элемент распорядка дня!
Картина маслом на раздаче в столовой. Солдаты проходят мимо бачков с кашей, берут стаканы с чаем. Затем, даже не садясь за столы, выпивают чай и идут на выход.
Но это лирическое отступление.
Я и другие абитуриенты из нашего города ночевали дома, и проводили в училище с утра до вечера. Так случилось, что перед поступлением я ходил на подготовительные курсы, организованные этим же училищем, и по этой причине поступить мне и тем, кто ходил на курсы со мной, было значительно легче. Хотя курсы гарантом не являлись. Я иногда вспоминаю почти заплаканное лицо золотого медалиста школы, получившего двойку на вступительном экзамене по физике. Парадокс! Я стал задумываться о нём уже после увольнения: человек, который, возможно, стремился одеть офицерские погоны, приложивший к этому максимум усилий, завалил экзамен, а другой (да я, например), которому всё равно куда поступать, поступил без видимых усилий.
Рассказывать, что я поступил без связей отца, не буду. Ложь никого не красит. Но поступил и вместе с соратниками по подготовительному курсу 28 июня нас одели в форму. А в военном билете стоит дата 1 июля. Но ничего за эти три дня не случилось. Не было пьянки или загула, о которых потом вспоминают в зрелые года: А помнится, когда меня в армию провожали, у-у-у! Просто после сдачи всех экзаменов (математика, физика, русский язык и физическая подготовка), после прохождения медицинской комиссии и профессионального отбора состоялась мандатная комиссия.
Итак, зал в музее училища. Вдоль стены несколько сдвинутых вместе столов, за которыми сидят начальник училища, несколько его замов, командир батальона и командиры рот, набирающие курсантов на первый курс. Были ещё какие-то чины, но в памяти остались только вышеперечисленные. Перед мандатной комиссией нас отпустили по домам для подготовки: стрижки, глажки костюмов и так далее. Поэтому это был последний день гражданской юности, когда я выглядел, как начищенный самовар. И всё это из-за нескольких минут.
Я захожу в зал, стараясь изобразить строевой шаг, основам которого нас пытались обучить перед комиссией и, руки по швам, застываю перед начальством.
- Товарищ генерал – майор! Абитуриент Шураев для прохождения мандатной комиссии прибыл!
- Командир роты! – генерал поднимает глаза на седовласого майора, моего будущего командира роты. – Достоин этот абитуриент учиться в училище?
Командир роты в данный момент представляет собой иллюстрацию к Строевому уставу Вооружённых Сил, которая называется «строевая стойка».
- Так точно, товарищ генерал – майор! Достоин!
- Ну что Шураев! Учиться хорошо будешь?
- Так точно!
- В самоволки бегать не будешь?
С губ чуть не срывается предательское «Так точно!». Но я вовремя соображаю, что такой ответ здесь неуместен.
- Никак нет, товарищ генерал – майор!
- Иди, сынок, служи!
- Есть!
А за стенами музея нас уже ждали. Один из командиров взводов капитан Георгиев построил новоиспечённых курсантов и отвёл их в казарму. Там нам выдали форму такого состояния, про которое говорят, что в ней уже пять человек умерли, и рассадили в комнате информирования и приказали ждать.
Комната информирования – это помещение, которое в советское время называлось Ленинской комнатой. Несколько парт со стульями, портреты президента и министра обороны. Так же изображения известных полководцев, начиная от Ярослава Мудрого и до Жукова. Несколько плакатов с историей создания училища. Со временем и мы внесём свою лепту, а пока нам остаётся сидеть и ждать командира роты.
И вот майор Ютков зашёл в комнату.
- Встать! Смирно! – Георгиев крикнул так, что задрожали стёкла.
- Вольно! Садись!
Раздался шум двигающихся стульев.
- Отставить! Команда подаётся для командира! – Ротный обвёл нас строгим взглядом. Мы снова встали.
- Вольно! Садись! – Ротный.
- Вольно! Садись! – Георгиев.
Ротный снова обвёл нас взглядом, который напомнил мне взгляд инструктора, обучавшего героиню Деми Мур в фильме «Солдат Джейн».
- Товарищи курсанты! Вы уже сегодня надете форму, и это возлагает на вас определённые обязанности. Подробнее я ещё объясню вам правила поведения, а для начала вы должны запомнить, что военнослужащим запрещается держать руки в карманах формы, курить на ходу и, самое главное, вы теперь обязаны выполнять воинское
