Девочка с зелеными глазами

Алька

В купейный вагон фирменного скорого поезда, направляющегося в Москву, вошел высокий, худощавый, заметно сутулящийся, хмурый мужчина с синими глазами. На вид ему было шестьдесят "с хвостиком" лет. С седыми волосами, коротко подстриженными овальной бородой и усами. Тоже седыми. Небольшая желтизна усов выдавала в нем курильщика со стажем. В силу немолодого уже возраста и прогрессирующей дальнозоркости на кончике его крупного с горбинкой носа забавно, почти сползая, красовались очки в простенькой недорогой оправе. Мужчина поздоровался с попутчиками: пожилой женщиной и молодой парой и коротко представился:
- Алька.
До отправления поезда оставалось еще достаточно времени и Алька вышел из вагона, чтобы покурить и не мешать попутчикам переодеться. Мужчину никто не провожал. Алька не любил этих утомительных для него прощальных процедур. Выкурив на перроне дешевую сигарету, Алька вернулся в свое купе. Попутчики уже переоделись и, не дожидаясь отправления поезда, выкладывали на приоконный купейный столик, покрытый чистенькой белой скатёркой, приготовленную в дорогу провизию. Традиционные вареные яйца, огурчики с помидорчиками, отварную картошку, пирожки и прочую нехитрую снедь. Место у Альки по билету было нижнее. Не любимое. Алька любил ездить на верхней полке. Там ему никто не мешал. Можно было лежать на животе, прикрывшись белой простыней и смотреть, как за окном мелькают покрытые уже зелеными листочками красавицы березки, темнохвойные ели и стройные сосны. Алька любил лес. Отец приучил сызмальства.
На его предложение соседям поменяться местами, молодая женщина с благодарностью охотно согласилась. Алька заказал проводнице пару стаканов чая в красивых ажурных подстаканниках и, подтянувшись на руках, легко для его возраста запрыгнул на удивленно скрипнувшую верхнюю полку по ходу поезда.
Алька ехал к сестре на шестидесятилетний юбилей.

Ива

В последнее время у Альки случилось много событий: и печальных, и радостных. В душе был сумбур. Многое предстояло осмыслить заново. Во-первых, месяц как не стало мамы. На похороны приехала из Подмосковья младшая сестра Ляля с мужем. Алька всегда раньше с радостным нетерпением ждал приезд сестры. Лялька с детства, в отличие от брата, была неугомонная, подвижная и словоохотливая. С ней было и весело и маленько утомительно одновременно. Но в этот раз встреча была скорбной. В ночь после смерти мамы Алька остался один в пустой родительской квартире. Мать увезли в морг, а сестра с мужем ушли ночевать к родне. Альке было плохо. И жутко тоскливо. Он не мог привыкнуть к мысли, что больше уже никогда не услышит ласковый голос матери. Никто не позвонит и не спросит:
- Как твои дела, сыночка? Ты не заболел? Скучаю. Так хочется тебя увидеть, Алька!
Чтобы приглушить эту боль, Алька включил компьютер и зашел в интернет. Клавотыкал что-то наугад, скакал по сайтам и неожиданно увидел знакомый профиль. Ива!!! Как же так-то? Иву он разыскивал давно, отчаянно и безнадежно. Он не поверил своим глазам. Открыл ее страничку. Информация была крайне скудной. Было видно, что автор странички здесь гость редкий. А может и вовсе перестал ее посещать. Алька засомневался, стоит ли что-нибудь писать Иве. Ведь прошло столько лет! Почти полвека! А пальцы уже сами набирали текст.
- Ива! Здравствуй, Ивушка...
Подумав, Алька написал номер своего телефона. И приписал:
- Даже, если не ответишь, уже не страшно. Я искал тебя...

Девочка с зелеными глазами

На перроне заиграл марш "Прощание славянки", традиционный при отправлении фирменного поезда. Состав, лязгнув сцепками вагонов, плавно тронулся с места. Алька устроился поудобнее, стал глядеть в окно и вспоминать...

С Ивой он познакомился в детском санатории на Черноморском побережье во время летних каникул. Путевку выбила мать, предоставив в заводской профком справку о слабом здоровье сына. До этого тринадцатилетний Алька никогда на море не был. Он с восхищением во все глаза смотрел, как волны, догоняя друг дружку, с шумом накатывали на желто-золотой песчаный берег, замирали и откатывались обратно в море. Любуясь этими морскими волнами, Алька вспомнил свою, такую же бесконечную, как море, уральскую тайгу. Только иллюзию волн создавали раскачивающиеся от ветра верхушки вековых елей.
Альку поселили в изумительно красивом двухэтажном белоснежном дворце. Так его определил для себя Алька, всю жизнь проживший сперва в голосистом разухабистом деревянном заводском бараке, а потом в однокомнатной квартирке с печным отоплением. Квартирку в каменной трехэтажке опять же выбила неутомимая мама, спекулируя Алькиным здоровьем...

В столовой за столиком напротив Альки сидела красивая девочка с длинной русой косой и зелеными глазами. Как потом узнал Алька, девочку звали Ива. Кроме Ивы овсяную кашу с подливкой уплетали за обе щеки еще двое: балагур Славик и серьезная подружка Ивы по имени Таня. Алька нехотя ковырял ложкой овсянку, молчал и не отрывал взгляд от тарелки с аппетитно дымящейся кашей. А, если быть честным, то он просто боялся поймать на себе насмешливый взгляд Ивы. Что Ива будет на него смотреть именно с иронией, в этом он был уверен наверняка.

Нисколечко не больно!

Из состояния задумчивости Альку вывела оживленная суета попутчиков. Поезд стоял на какой-то станции. Алька тоже спрыгнул со своей полки и вместе с ними вышел из вагона. На перроне сновали местные жители и предлагали купить разную всячину: газеты, журналы, сборники сканвордов, завернутую в фольгу горячую курицу, соленые огурцы, раннюю черешню в кулечках и многое другое. Алька походил по перрону, разминая затекшие ноги, спросил, есть ли газета "Спорт-Экспресс" и получив отрицательный ответ, вернулся в вагон...

В тот первый день в санатории, когда он увидел Иву, Алька везде следовал за ней и Таней, стараясь, однако, не привлекать к себе их внимание. Девчонки оказались непоседливыми. Они успевали везде. Чудесный смех Ивы был слышен то на волейбольной, то на баскетбольной площадке. Спустя время она уже гоняла мяч с мальчишками, расталкивая их руками и восторженно прыгала от радости, загнав мяч в сетку ворот. Ближе к вечеру неутомимая Ива поочереди обыграла всех, самоуверенных в своем мастерстве, пацанов в настольный теннис. Каждому побежденному противнику она ставила щелбан за проигрыш и при этом так искренне смеялась, обняв неудачника, что на нее никто не думал обижаться, а смеялся вместе с ней. На следующий день за завтраком девочки приветливо кивнули смущенному Альке, быстро выскребли ложками тарелки и опять куда-то умчались. Алька нашел их на лужайке, где они ловко орудовали бадминтонными ракетками. Неожиданно воланчик после Таниной подачи улетел на плоскую крышу хозяйственной постройки. Девочки замешкались, а стоявший недалеко Алька не задумываясь стал карабкаться на росшее рядом дерево, чтобы уже по ветке перебраться на крышу. Надо же было такому случиться, что второпях он неловко поставил в развилку веток ногу, обутую в сандалию. Ремешок на сандалии лопнул и Алька со всего маха рухнул на землю. Боли он не почувствовал.
Было нестерпимо стыдно за свою неуклюжесть. Услышав, как к нему подбежали девочки, Алька встал и, не поднимая головы, захромал прочь.
- Алька!
Раздался тревожный голос Ивы.
-Алька, ты не ушибся?
Алька поднял голову и увидел взволнованные, без тени насмешки, глаза девочки. Она подбежала к Альке, присела на корточки и стала дуть ему на разбитую коленку.
-Алька! Тебе надо к врачу, обработать рану и забинтовать ногу!
Тоном, не терпящим возражений, приказала рассудительная Таня.
-А ты молодец! Больно ведь, а виду не показываешь! -похвалила его выпрямившаяся Ива.
- И нисколечко не больно!
Глядя прямо в зеленые, сразу ставшие родными, Ивины глаза улыбнулся в ответ Алька. Не обращая внимания на Алькины слова, Ива с Таней обхватили его с двух сторон за плечи и повели в сторону лечебного корпуса.
Алька попытался высвободиться из их объятий, и не смог. А, может, не очень и хотел...

В кулечке ранняя черешня

Уже в вагоне, лежа на своем месте, Алька вдруг вспомнил о бабке, которая ходила по перрону с ивовой корзинкой в руках и искала желающих полакомиться ранней черешней. И Алька понял, почему он при виде бабки с черешней внезапно весь напрягся.
Снова нахлынули воспоминания...

Время в санатории летело быстро. Алька перестал смущаться и краснеть при случае и без случая. Хотя он ни с кем из ребят близко не сошелся, это его не тяготило. Алька любил уединение. Вскоре все узнали о его любви к шахматам. Как и Ива в настольный теннис, он обыграл всех желающих сразиться с ним за шахматной доской. Ива с Таней и веселый, никогда не унывающий Славик приняли его в свою компанию после того злополучного полета с дерева.
В один из воскресных дней всех ребят повели в кино. Альке нравилось, что можно было идти вольно, не строем, как их заставляли ходить дома в пионерском лагере. После фильма, смешной французской комедии, настроение у ребят было игривое. Они громко хохотали, дурачились, взахлеб рассказывая друг другу понравившиеся эпизоды. Неспешно прогуливающиеся по бульвару парочки смотрели на них кто с улыбкой, кто укоризненно.
Положительная Таня строгим голосом пыталась урезонить Славика и Альку. Ей провокационно поддакивала Ива, незаметно пулявшая в ребят косточками черешни из бумажного кулечка. Сладкая, сочная, спелая черешня продавалась приветливыми опрятными бабушками на каждом углу. Сумасшедший аромат цветущей южной сирени захлестывал Альку. Он был счастлив...

Эпилог.

Под убаюкивающий перестук колес поезда Алька крепко спал на своей верхней полке. Ему снился ставший уже привычным странный сон.
Он стоит один на бесконечной, мерно движущейся вверх лестнице эскалатора. Встречная лестница, которая движется вниз, заполнена людьми. Алька с напряжением вглядывается в их лица. Ему надо отыскать девочку с зелеными глазами и услышать, как она смеется. Он знает, что она обязательно его спросит:
- Ты не ушибся? Тебе больно, Алька?
И он ей ответит:
Нет, нисколечко не больно. Я нашел тебя, Ива.