Что такое творчество? Как отличить этот многогранный, глубокий и познавательный процесс от халтуры или от банальной претензий на творчество?
В Советском Союзе уделялось немало внимание организации досуга детей. Во всех городах обязательно действовали кружки по интересам, спортивные секции и творческие студии. В одной такой художественной студии, расположенной в районном центре нынешней Нижегородской губернии я какое-то время работал преподавателем рисования.
Моей специализацией были пейзажи. Азам искусства рисования в нашей студии учились подростки и студенты. Я с удовольствием проводил свое свободное время в стенах наших мастерских. Мне нравилось учить рисовать заинтересованных в этом молодых людей. Кроме того, ставка учителя художественной студии, которую я занимал, позволяла мне получать дефицитные в те времена импортные, а значит качественные, краски, кисти и холсты. С ребятами мы часто выезжали на природу, учиться рисовать с натуры, устраивали выставки нашего творчества, в общем, жили интересной жизнью.
В конце восьмидесятых годов, когда в стране началась перестройка, затеянная верхушкой коммунистической партии, в нашу мастерскую один за другим, с разницей в пару недель, пришли два не совсем обычных для учебы человека, желающих научиться рисовать. Это были пенсионеры, каждому из них перевалило далеко за шестьдесят лет.
Руководитель студии, впрочем, как и все педагоги, немало удивись возникшему влечению к художественному искусству у этих пожилых мужей. Однако, на гребне перемен во внутренней политике страны, мысля по -новому, к чему с трибуны призывал сограждан генеральный секретарь компартии, мы приняли неординарное для того времени решение и зачислили новых студентов в наше сообщество. После этого пращуры, а именно так называли их наши юные ученики, приступили к учебе.
Оба новых члена студии регулярно посещали занятия и с завидным упорством выполняли все задания по освоению техники рисунка. Когда же группа рисовала на свободные темы, а такие занятия проводились пять, шесть раз в месяц, один из старичков по какой-то причине все время рисовал портрет вождя мирового пролетариата – Ленина В.И. По началу, педагог по портретам с энтузиазмом учил его секретам своего мастерства. Он правил линии на рисунке, объяснял, как правильно наложить тени, чтобы изображение головы выглядело объемным, а лицо выражало характер. Мастер полагал, что начинающий художник хочет научиться рисовать голову и фигуру человека. Однако вскоре мой коллега разочаровался и потерял интерес к обучению старика, так как понял, что тот жаждет изображать только основателя коммунистической партии.
Пенсионер каждый раз во время занятий на свободную тему ставил перед собой бюст Ленина или вешал репродукцию его портрета, выполненного мастерами, и не понятно почему отрабатывал технику рисования одного и того же человека. На предложения педагогов учиться рисовать другие вещи или изображать других людей, старик отвечал отказом. Со временем он добился поразительного сходства в изображении Ленина, но каждый раз это были лишь «холодные» копии с работ мастеров.
Второй дедушка показался нам не менее странным и упертым. Он с охотой учился рисовать пейзажи, портреты, животных, но больше всего ему нравилось рисовать натюрморты.
Он расставлял перед собой различные предметы, будь то тарелка с овощами и фруктами из папье-маше на фоне бархатной драпировки, или цветы в вазе на подоконнике с фоном в виде улицы, и с азартом пытался изобразить их на бумаге или холсте.
Он чутко и послушно откликался на замечания педагогов по технике изображения в карандаше, но когда очередь доходила до красок, деда словно подменяли. Педагоги для него переставали существовать. Он сам смешивал цвета, добиваясь каких-то только ему нужных оттенков, и по - своему располагал их на рисунке. Молча, выслушивал замечания наставников, но продолжал на свой лад класть краски.
На него не действовали убеждения учителей о том, что предметы при разном освещении отбрасывает тень определенного цвета, которую не так уж сложно рассмотреть. Что при смешение двух цветов краски получается – третий. Что в изобразительном искусстве есть каноны, согласно, которым стараются не сочетать определённые цвета, так как это выглядит неестественно.
Дед продолжал рисовать по-своему. Всякий раз вместо натюрморта или пейзажа у него получалась какая-то неестественная ерунда в виде сгустка красок, палитра которых не воспринималась глазом. Порой доходило до абсурда, предметы, изображенные им, окрашивались в цвет, который даже не присутствовал в цветовой гамме всего натюрморта.
Тем не менее, этот дед не реагировал на замечания, продолжая упорно рисовать по - своему. Казалось, он просто издевается над рисунком. Мы считали, что в его экспериментах с цветом не было ни логики, ни творчества.
Вскоре все педагоги охладели к пращурам и перестали обращать на них внимание, хотя те прилежно посещали занятия. Мои коллеги, пришли к единодушному выводу, что в пожилом возрасте научить человека рисовать невозможно, так как у него сформировалось мировоззрение и мироощущение. Учить таких людей заново воспринимать мир невозможно, багаж их жизненного опыта не позволяет оторваться от штампов, созданных ими. Я тоже перестал следить за продвижением в художественном ремесле наших старичков, хотя поначалу мне было интересно наблюдать за этим процессом.
В то время художники, состоявшие в творческих союзах областных центров, периодически наведывались в районные художественные студии и отбирали для выставок понравившиеся им работы. Иной раз признанные метры обращали внимание на юное дарование, сверкнувшее в глубинке, и брали их под свою опеку. Они чаще выставляли картины молодых художников на выставках, предлагали им подумать о поступлении в художественное училище. В нашу студию такие делегации художников приезжали не редко, так как город, в котором мы располагались, находится вблизи Нижнего Новгорода. Каждый раз они брали на выставку две, три, а то и четыре работы наших учеников, чему педагоги и сами ребята несказанно радовались.
Не стоит и говорить, что работы двух дедушек никогда не попадали на выставки. Старик, который учился рисовать портрет Ленина, обижался, так как искренне не понимал причину отказа в представлении его картин на вернисажах. Он не безосновательно считал, что в техническом плане его работы выполнены на хорошем уровне. Так оно и было. Ведь человек в течение двух лет рисовал одно и то же лицо. Тем не менее, его работы профессиональные художники все время браковали. Посмотрят портрет, а потом вернут на место, как не подходящий для выставочного зала.
На картины второго старичка художники вообще не обращали никакого внимание, что было обиднее. Тем не менее, этот второй дедушка продолжал гнуть свою линию, то есть раскрашивал рисунки так, как считал нужным.
Автор портретов Ленина пошел по другому пути. Он стал жаловаться в городской комитет коммунистической партии СССР, утверждая, что портреты вождя мирового пролетариата, выполненные им, необоснованно отказываются брать на выставки.
В то время имя Ленина было сродни магическому заклинанию. Его нельзя было упоминать по пустякам, так как для коммунистов он считался священным. Если в жалобе фигурировало это имя, то обязательно назначалась проверка по ней.
Вскоре в нашу студию пришел инспектор горкома партии по идеологии. Как только этот человек появился на пороге мастерских, мы сразу поняли кто он и откуда. Его внешний вид не оставлял никаких сомнений, что перед нами типичный номенклатурщик. Темно-серый плащ, под которым виден невзрачный шарфик и галстук того же цвета на фоне отутюженного белого ворота рубашки. Черная фетровая шляпа, крупные очки в пластмассовой оправе и непроницаемое лицо, как у рыбы, то есть без каких-либо эмоций и следов от пройденного жизненного пути. Таких людей все видели на трибунах, с которых они встречали демонстрации трудящихся в советское время.
Это официальное лицо надменно представилось руководителю нашей студии, мелькнув служебным удостоверением, и осмотрело картины, выставленные в помещении. Затем оно попросило показать все имеющиеся портреты вождя мирового пролетариата. Кроме работ деда таких портретов не было. Официальное лицо долго и внимательно изучало три или четыре портрета неудавшегося мастера и, наконец, поинтересовалось, почему ни один из них не отобрали на выставку. Наш руководитель оправдался, сказав, что выставочные работы отбирают члены творческих художественных союзов, которые вольны в своих решениях. После этих слов лицо чиновника изобразило неудовольствие. Буркнув, что они с товарищами во всем разберутся, инспектор ретировался не попрощавшись.
Может у этого районного чиновника не хватило авторитета повлиять на членов областного художественного союза, может сами художники были смелыми, творческим людьми, но только работы пожилого портретиста все равно не стали брать на выставки.
Время шло, прибавляя старичкам годы, а взамен забирая их силы и здоровье. Они все реже посещали нашу студию. Автор портретов смирился с отсутствием интереса к его работам, перестал жаловаться в партийные органы, но продолжал рисовать Ленина. Видимо, делал это по привычки, а может для своего удовольствия. Любитель смешивать краски стал чаще болеть, меньше появлялся в студии и уже никому не показывал свои немногочисленные работы, над которыми подолгу трудился.
Как-то в один дождливый день конца лета к нам вновь приехали два известных в области художника, чтобы отобрать на выставку, приуроченную к празднованию дня города, работы юных мастеров. Они сходу заметили несколько понравившихся им работ, которые руководитель студии предусмотрительно установил в выигрышном ракурсе. После этого один из художников пошел с нами пить чай, а второй, что был моложе, остался в мастерской, заинтересовавших какими-то эскизами.
Когда пришло время уезжать, этот молодой художник попросил нас обратить внимание еще на одну работу, которую он предлагал подготовить к выставке. Каково же было наше удивление, когда мы более пристально рассмотрели картину. На небольшом холсте красовался букет полевых цветов, стоящий в обычной банке на одном из подоконников нашей мастерской. Я помнил, что этот натюрморт рисовал старик. Он писал свою картину несколько дней и все время куда-то её прятал после работы. Видимо, недавно он что-то поправлял в рисунке и по привычке убрал его в один из самых темных углов помещения, куда случайно заглянул член жюри.
Цветы на его картине были самые обыкновенные: ромашки, васильки, колокольчики, клевер и еще какие-то травы. Автор назвал картину тривиально – «Полевые цветы». Техника рисунка была посредственная, но вот сам букет сразу бросался в глаза благодаря краскам, применённым стариком. Это был цветной взрыв. Сочность яркой расцветки и её разнообразие оживило цветы. Глядя на букет, чувствовалось, что на дворе теплый летний, солнечный день. При этом
