Убранство залы в которую вошёл Гермоген говорило о том, что хозяйка приготовилась к его визиту. Стены были драпированы шёлковой материей, жёлтой, в цветочек. Поверх же шёлка были развешаны картины с изображёнными на них античными богами и богинями. Пол был застлан ковром, да и мебель была прямо-таки праздничной. Конечно же Гермоген знал о том, что подобное убранство комнат появляется только радио особых, торжественных случаев. В остальное же время вся эта красота вместе с богатством хранится в самом обыкновенном чулане, а зала своим видом очень даже похожа на обыкновенную крестьянскую избу.
- Здравствуйте… - проклокотала томными интонациями в голосе майорша и сделав паузу с ещё большей томностью в голосе добавила. - Гермоген. У вас такое красивое имя. Позвольте я буду вас называть по имени.
- Имя мое по происхождению греческое. - не без гордости ответил Гермоген. - Означает, что наречённый им не кто иной как потомок древнегреческого бога кузнечного дела Гермеса, есть. Сиречь, муж умелый, мастеровитый и сильный.
- Я так и думала. - всё также томно ответила майорша Заиграева и изобразив рукой приглашающий добавила. - Прошу, Гермоген.
***
Они прошли в следующую залу где был накрыт стол. Убранство, Гермоген это тоже отметил просто, тоже было праздничным. А на обеденном столе, в великом множестве, стояли всевозможные варенья, соленья и так далее.
Гермоген же ещё толком не отошедший от миски щей, сытость ещё во всю присутствовала в его организме. И если сейчас поесть ещё, никакого виста не получится. Слово вист он понимал по своему и был уверен, майорша понимает его точно также.
- Прошу отобедать, чем бог послал. - не оставляя томной интонации в голосе предложила майорша Заиграева.
- Премного благодарен. - изобразил лёгкий поклон Гермоген и добавил. - Не сочтите за дурной тон, но совсем недавно я уже отобедал, и если отобедать ещё и сейчас, сил для виста не останется.
Глаза майорши вспыхнули адско-хищным огнём, она улыбнулась и тихо рассмеялась, тоже как-то хищно:
-Тогда давайте приступим к висту. Прошу. - проворковала, пророкотала она и показала рукой на дверь в следующую комнату.
***
Гермоген никогда не думал, как выглядит хищный, дикий зверь в гневе. Поэтому то, что произошло с майоршей Заиграевой для него стало как бы даже неожиданным. Она в мгновение превратилась в хищницу жаждущую крови, вернее будет сказать, плоти Гермогена, крайней плоти.
Когда вошли в комнату оказавшуюся спальней она, без всяких там здрасьте-до свидания, прямо-таки набросилась на Гермогена и принялась срывать с него одежду. При этом майорша во всю рычала, как тот хищник. Гермоген даже начал было опасаться, что она порвёт его одежду, а одет он был в мундир поручика Комендантского полка. Дело в том, что запасного мундира у Гермогена не было, был только парадный.
Гермоген тоже хотел было начать раздевать майоршу, но вспомнил что дамские наряды имеют очень сложную конструкцию и что их очень сложно снимать. Поэтому он решил, мол, сама разденется, ей привычнее.
Раздев Гермогена до исподнего майорша в один момент сбросила с себя платье, и как умудрилась, затем сбросила ночную рубашку и осталась в «чём мать родила». После этого она сильным толчком повалила Гермогена на кровать и содрала с него исполние рубаху и подштанники. И началось…
***
Не до политесов, Гермоген вошёл в майоршу так глубоко насколько смог. Оказалось, что глубоко, почти до самого-пресамого. Майорша выгнула спину и опять зарычала. А после вытаращив глаза, будто с ума сошла, она громко взвизгнула и как бы лишённая сил упала на простыни.
Вместо того, чтобы приказать послать за дохтуром а самому, ну хотя бы перекреститься на иконы, Гермогенначал начал свой вист. Его вистовые движения сначала были плавными, но с каждым они становились более резкими.
Майорша опять было начала извиваться, но Гермоген прижав одной рукой её плечо, мол, не вертись а том не неудобдно вистом заниматься, прекратил её извивания. Но хоть и затихнув телодвижениями майорша не затихла голосом: так и продолжала стонать, визжать и рычать. Что интересно, это нисколько не смущало Гермогена, а наоборот, лишь придавало ему сил. Внезапно майорша опять выгнулась спиной и закричала в голос. Крик был диким по своему содержанию, пронзительный, как будто руку или ногу отрезали. Накричавшись всласть майорша опять рухнула спиной на простыни, повернула голову к правому плечу и затихла. Она лежала, что твоё полено перед печкой, а Гермоген всё никак не мог угомониться, всё продолжал свой вист.
И тут, видать заразный, вист этот самый, Гермоген тожже закричал, а после рухнул на майоршу и перестал двигаться, видать силы закончились. Но нет, чуть полежав на майорше он сполз с неё ближе к стенке и тоже затих.
***
- Ты живая? - через коакое-то время спросил майоршу Гермоген.
- Не знаю… - было ему ответом.
- А звать тебя как?
- Мария.. - прошептала майорша и повернулась к Гермогену спиной.
После знакомства они лежали без движений и молчали. Может быть они думали о чём-то, если на это у них остались силы. По прошествии какого-то времени майорша Мария зашевелилась, повернулась к Гермогену и прошептала ему на ухо:
- Ты, мой герой…
Гермоген воспринял слова Марии как предложение вставать, мол, всё, на сегодня вист окончен. Он слез с кровати, слегка дрожащими руками надел сначала исподнее, затем мундир и не зная что делать дальше уставился на майоршу Марию.
Та, нисколько не стесняясь своей наготы, тоже встала с кровати и накинула на себя длинный, с полами аж до земли халат.
- Прошу отобедать. - как ни в чём ни бывало, как будто они играли в картёжный вист, а не в постельный сказала майорша и направилась к двери.
Гермоген сначала не прочь был отобедать, но прикинув, сообразил что время уже позднее и что ему надо поспешать домой. Сегодня у него не на секунду не выходило из головы, даже когда они с майоршей Марией играли, так сказать, в вист: завтра, в шесть утра, он должен явиться в государеву канцелярию дабы исполнять обязанности личного порученца при Петре Алексеевиче. А отобедать, отобедать он и дома сможет.
Изо всех сил стараясь не обидеть майоршу Марию отказом Гермоген высказал своё отношение к ужину и простодушно рассказал о завтрашнем предприятии.
***
Несмотря на то, что она не упала пол под Марией ухнул куда-то вниз. Голова закружилась:
«Вот оно! - чуть ли не задыхаясь подумала Мария. - Вот он парадиз, судьбой мне написаный. Личный порученец самого государя! Это же…, это же… - майорша так и не смогла сообразить, что оно такое, это же, но поняла, оно то что ей надо. - Темперь ты мой, Гермогенушка, мой. Никуда ты от меня не денешься. Ведьмой стану, душу продам дьяволу, а ты будешь мой и только мой».
На деле же, стараясь успокоить дыхание и возникшую дрожь в руках майорша даже как бы равнодушно приняла отказ Гермогена, но как бы за отказ взяла с него слово, что завтра, приблизительно этом же часу, он будет у неё. Гермоген пообещал. А что, ладная во всех отношениях баба. А как в вист играет — даже нет похвал!
***
Володьке снился город, какой-то старинный город. Снился он очень отчётливо будто он, Володька, присутствовал в том городе, а не наблюдал его со стороны, как обычно бывает во сне. И занимался Володька в том городе тем, что шёл выбирая место посуше а то грязюка кругом, утонешь. Что удивительно, Володька знал куда шёл, он шёл к реке с тем чтобы переправиться на другой берег. Удивительные и странные вещи, даже во сне. Володьке было всё знакомо в том городе, будто он там жил и не во сне, а на самом деле. Сон не был кусками, фрагментами и не перескакивал с одного на другое, Володька хоть и спал обратил на это внимание, а как бы демонстрировался кем-то в формате кинофильма.
Вот он подходит к реке, нанимает перевозчика, платит ему копейку и переправляется через реку. Сойдя на берег Володька продолжает свой путь. Сейчас он толком не знает куда ему идти, но почему-то уверен, что найдёт нужный ему адрес.
Потом был то ли дворник, то ли сторож. Потом был лакей в потёртой ливрее. И всё это было до того отчётливо и правдоподобное, что Володька даже стал побаиваться того что видел. Уж очень натуральным был кошмар.
А потом появилась она. У Володьки аж дыхание спёрло — какая женщина! Ну прямо-таки Володькин идеал: высокая, стройная, и далеко не велосипед в трусах телом. Теперь понятно почему город старинный, сейчас таких женщин не бывает. Женщина пригласила Володьку к столу и, вдруг откуда-то вынырнула Вероника, та самая, рыжая и опять принялась обещать Володьки приготовить ужин и сделать генеральную уборку. Надо ли говорить, что проснулся Володька с колотящимся сердцем и в холодном поту.
***
Утром Володька только успел переступить порог родной конторы откуда-то со стороны лифта раздалось:
- Володя! Негодяйский! Ты мне срочно нужен! - Вероника, чтоб ей. Кто же ещё?
- Как я сегодня выгляжу? - подбежав к Володьке и чмокнув его в щёку спросила Вероника.
- Как всегда, отвратительно. - машинально ответил Володька и хотел было идти дальше.
Но Вероника, как та стена у китайцев, несмотря на свой небольшой вес встала перед Володькой, не пройти, не проехать.
- Вот чем ты мне нравишься, Негодяйский, - ехидно, но тем не менее озорно блестя глазами сказала она. - ты мне не врйшь. Все врут, а ты не врёшь.
- Да нормально ты выглядишь. - пробурчал пристыжённый Володька. - Я пошутил.
- Я так и поняла. - улыбнулась в ответ Вероника, опять чмокнула его в щёку и куда-то побежала. - Ещё увидимся! - бросила она на бегу.
А Володька, он и так проснулся в неважнецком настроении, приснившаяся женщина не выходила из головы, прамо как живая стояла перед ним, и глаза закрывать не надо. А тут ещё эта Вероника, чтоб ей. Так что в итоге настроение у Володьки испортилось окончательно, возможно даже на весь день.
***
Вопреки существующей традиции, правда, Володька об этом даже не подумал, день, ведомый его скверным настроением не пошёл под откос. Точно, это потому что не обумал об этом иначе всё пошло через овраги, раком-буераком.
В силу неподдельного и не показушного профессионализма работа у Володьки происходила, так сказать, в автоматическом режиме и, что тоже немаловажно, без сбоев и ошибок. Сам же он, почитай весь день, пребывал в том старинном городе и любовался красавицей, да, той самой.
Вот и получилось, экономикой с её сводками и отчётами занимались руки в виде пальцев на пару с компьютером, принтером и писчей бумагой формата А четыре. А душа, голова в виде мозгов и вообще, весь Володька целиком занимался тем, что любовался неизвестной красавицей из прошлого. Несмотря на рабочий день картинка перед его глазами была настолько яркой, что он не раз ловил себя на мысли, протянуть руку и потрогать ту женщину.
Сами знаете, идеал потому и является идеалом потому что недостижим. Сначала приснившаяся, а сейчас стоявшая перед глазами Володьки женщина и была для него идеалом, видимо потому и была недостижима. В конце концов он решил, что в выходные, работа есть работа, он отправится по ночным клубам и обойдёт, если понадобится, их все, покуда не найдёт ту самую женщину своей мечты. А что, всё правильно, если она существует в его снах значит существует где-то в реальности — железная логика,
