Падение Фаэтона

Немезида.

Самая подробная и многословная предсмертная записка из всех, что доводилось мне читать. Больше в квартире ничего подозрительного не было. Окно, естественно, открыто настежь: факт, конечно, определенный, но для разгадки происшествия не подходит. Следов борьбы я не заметил. Постель неубрана, однако это, скорее, характеризует самого хозяина.
Своими выводами, вполне ожидаемыми Волчарским, поделился майор Осташенок:
– Налицо самоубийство.
– А причина? – спросил я.
Он осмотрел на меня с ног до головы, и пожал плечами.
– Неудачник. Написал записку в качестве возмездия. Значит, думал, что был обижен миром. Оформим и можно закрывать дело. Родственникам надо будет сообщить. Ничего интересного. И что Волчарский в этом нашел?
– А как звали покойного, я что-то пропустил?
Следователь сдвинул брови, припоминая, а нашли ли криминалисты при нем какие-либо документы? Нет, тому я был свидетель. Администратор указал на человека по описанию. В квартире тоже никаких документов полиция не нашла.
–  Безымянность, согласитесь, уже нечто интересное! – радостно заключил я.

Капитан Чванливость отпустил меня с облегчением. Спускаясь вниз на лифте, я пересылал собранную информацию Волчарскому. И перед тем, как створки отворились, получил ответ: купить «Теогонию» Гесиода и «Илиаду» Гомера и узнать о кредитной карте.
Я занялся последним. В банке сказали, что карта выписана на имя Леона Бен-Лендера сегодняшним числом, что меня восхитило. Возможно, я нашел имя нашего покойного. Однако банкомат разочаровал: картой ни разу не пользовались. И адрес владельца был в деловой части города, оживленной и шумной, но при этом чрезвычайно чистой и убранной. За каждый фантик штрафовали так, как на окраине за грабеж со взломом. Это абсолютно не тот район, в котором бы хотел находиться покойный. Я так считал. Поэтому, записав адрес, вызвал авиетку и присоединился к потоку на центральной магистрали.
Волчарский позвонил и спросил, не купил ли я ему книги.
– Нет, на это не было времени, – выдавил я.
– Митя, это было приоритетным заданием! Ты должен был мне доставить книги еще полчаса назад!
– Полчаса назад, шеф, я был между третьим и вторым этажом в лифте. А задание я получил на первом.
– Не придирайся к словам. Книги нужны мне срочно! Кстати, куда ты направляешься?
Я назвал адрес и имя владельца карты. Волчарский рассердился, что я поехал туда без разрешения и уведомления. Он полагал, что сначала эту информацию нужно было проверить и осмыслить. Так он работал.
– Митя, – вдруг насторожился Волчарский. – Скажи ее раз, как называется банк.
– «Беллеро».
– Беллерофонт…
– Нет, шеф, просто «Беллеро».
– Ты не понял меня, Митя. «Беллеро» с древнегреческого – «стрела», «фонт» – «убийца».
Я вытащил кредитку и внимательно рассмотрел логотип. Огненная стрела наконечником указывает на индекс кредитов.
– Вышли мне картинку, – попросил он.
Я отсканировал и выслал. Тем временем, авиетка остановилась в одном из вокзалов на среднем ярусе офисного небоскреба. Я вышел и оказался в храме. Таково было первое впечатление. Колонны поддерживают арочный неф. Внизу в специальных ящичных клумбах растут деревья. В свете солнечных лучей летают птицы, галдят. Играет музыка. Что-то струнное. Техник в оранжевом жилете программировал панно, собранное из органических светодиодов. На единственном рабочем экране красовалась реклама кафе «Капелла». Само заведение находилось здесь же, на этаже.
Я сверился с адресом и поднялся в офис. В регистратуре хозяйничала подвижная девушка с маленькими очками на кончике носа. У нее были прекрасные большие глаза цвета крепкого чая, и обрамляли их густые черные ресницы. Волнистые волосы, упругие и непокорные, она подвязывала широкой белой лентой. Прозрачная блузка притянула мой взгляд, отнюдь не к лицу.
Я облокотился на стойку, вдыхая сладкий мускатный аромат ее духов.
– Привет, – поздоровался я и улыбнулся.
– Что вам угодно?
Она заняла место за столом и приготовилась что-то печатать.
– Мне сказали, что у такого прелестного создания природы, начальником человек по имени Леон Бен-Лендер. Ответь, о, возбудительница моей страсти, это действительно так?
– Это так, – холодно ответила она.
– Я так и знал, что ты намеренно меня соблазняешь. А господин Бен-Лендер действительно твой босс?
– Я уже ответила.
– Нет, ты ответила, что вызываешь во мне страсть. Кстати, чем он занимается?
– Выйдите и прочтите вывеску на двери.
– Я просто упиваюсь твоим голосом. Скажи мне название фирмы.
Она недовольно поморщилась и покачала головой. Она сломалась, и я это видел.
– «Издательство «Старый дом Бен-Лендер». Но! Если бы вы были настолько внимательны, как хотите казаться, давно бы заметили на пальце обручальное кольцо.
– Даже замужняя женщина не теряет своей красоты, – проговорил я сквозь улыбку, проклиная свое внимание. – Он у себя?
– Муж на работе. А босс у себя.
Пройдя по короткому коридору, я остановился у роскошной и дорогой деревянной двери. Постучал, и меня пригласил войти бодрый мужской голос. В кабинете бросилось в глаза обилие старых книг на стеллажах и за стеклом. В воздухе витал запах бумажной пыли, лиственничной смолы и типографской краски. За столом в виде полумесяца «Песах» работал крепкий человек в твидовом костюме. Круглые очки, как и у секретарши, были опущены на кончик носа. Он открыл коробочку и достал сигару.
– Присаживайтесь, – указал он бензиновой зажигалкой на два кожаных кресла перед столом. – Сигару? – (я отказался). – Люблю, когда мои клиенты ощущают романтику двадцатого века. Многие великие труды написаны именно в это тревожное время: Лем, Азимов, Брэдберри, Гессе, Эко, Сарамаго. Опишите сначала вкратце, какова аннотация, фабула и тематика вашего произведения. Приступите к синопсису.
Я почесал указательным пальцем висок, собираясь с ответом.
– Как! – воскликнул он расстроено. – Вы не составили аннотацию, синопсис?
Настроение и бодрость мгновенно слетели с его желтоватого лица. Он вернул сигару в коробочку. Вздохнул. Вытянул за краюшек платок из кармана и, сняв очки, протер линзы. Вернул их на место.
– Ну-ну, давайте то, что принесли, – нетерпеливо попросил он.
Я вытянул кредитную карту и показал ему.
– Ах! Что этот несчастный молодой человек натворил? – схватился редактор за сердце.
– Обрызгал мне ботинки и брюки.
– И он, как благородный человек, отдал вам карту, но вы, решили ее проверить, и пришли по адресу ко мне. Да-да, это я выписал ему кредитную карту, поэтому не волнуйтесь. Этот молодой человек ее не украл, она стопроцентно действенная, уверяю вас.
– Вообще-то, – начал я. – меня прислал сыщик Волчарский. Я хотел бы узнать об этом молодом человеке все, что вы знаете.
– Хороший юноша, тихий, спокойный. Скорее, примет удар на себя, чем позволит кому-то чувствовать себя неловко. Я могу дать только хорошую рекомендацию, правда, он несколько замкнут, как и любой интроверт.
– А зачем он к вам приходил?
– Как зачем? Как и любой другой писатель, за публикацией. Он принес странную, психоделическую миниатюру о комете, которая решает отомстить древнегреческому богу Солнца и разрушить землю. Написана, да, она была хорошим образным и ритмичным языком, правда, несколько штампов я все-таки нашел. Я сказал, чтобы он развеялся и забыл о ней, а после расширил ее до рассказа или повести, где были бы означены герои и конфликты. Затем я здесь: чтобы обрезать крылья пегасам писательского воображения. Вот как я ему сказал. И посоветовал выстроить сюжет на основе этого же катаклизма, однако придется убрать олицетворение. Поэтому я и дал ему сумму. Уж очень голодным выглядел.
– А имя у него было.
– Я знаю только псевдоним. Аутофонт – «самописец», с греческого. Кажется, так.
– «Фонт» – с древнегреческого «убийца», – припомнил я слова Волчарского.
– Так он…
– Да, он упал к моим ногам, как стрела на кредитной карте. Волчарский взял это дело.
– И вы подозреваете меня? – откинулся редактор на спинку кресла и сжал платок.
– Вы ему отказали с публикацией, он расстроился и покончил жизнь самоубийством. Возможно, вы последний, с кем он разговаривал. То есть, это вы его подтолкнули к этому шагу. И в отместку, он сохранил карту. «Она бич для мира возвышает. И химера жалобно скулит. Дано ей имя: Немезида». Призыв к возмездию обидчику, миниатюра явно об этом говорит.
– Постойте, постойте! – завозился он в ящичках стола. – Вот! – вытянул распечатку миниатюры и передал мне, навалившись на столешницу. Он готовился пальцем указать на кусок текста. – Здесь, смотрите, читайте.

Она мечом блистающим восходит.
Она копьем кровавым к нам взывает.
Она бич для мира возвышает.
Дано ей имя: Немезида.

– Здесь нет, никакой химеры! Откуда у вас новый текст? – спросил он меня.
– Позволите, если я сфотографирую?
– Конечно, конечно!
Я заснял и переслал Волчарскому.
– Как закончите расследование, передадите мне новый текст? Я хотел бы с ним ознакомиться и опубликовать. Бумажная книга, – он указал ладонью на стеллажи, – сохраняется на века. Это был хороший молодой человек.
Я отговорился стандартными фразами и вышел. Секретарша проводила меня молчаливым взглядом и ехидной улыбочкой. Я спустился на вокзал и присел на лавочку под молодым кипарисом.
Перезвонил Волчарский, спросил, не узнал ли я имя?
– Имени я не узнал. А псевдоним он выбрал не случайный: Аутофонт. Самоубийца. Кажется, вы оказались правы, происшествие имеет причину, и, по-видимому, оно спланировано.
– Осталось только узнать, как он готовил записку, и мы раскроем дело. Кстати, книги мне завез майор Осташенок, так что можешь не беспокоиться. Правда, он был столь умен, что взял книги из библиотеки. Ты знал, что химера имеет голову льва, туловище козы и хвост змеи? Ее на Пегасе пронзил Беллерофонт.
– Со львом я только что разговаривал. Он его характеризует с хорошей стороны. Я бы не стал платить человеку, который собирался умереть. Если… только не хотел подкупить. А что там с козой и драконом?
– Насчет дракона не уверен, я попробую разобраться. А «коза» на древнегреческий переводится «капеллой».
Я посмотрел на панно и улыбнулся Волчарскому:
– Кажется, я знаю, следующий шаг нашего самоубийцы.
– Хорошо. Держи меня на связи.

В кафе «Капелла» проходила акция: бесплатный кофе поставлялся к двум замечательным молочным с сахаром гренкам, хрустящим и тающим. На скромной сцене на контрабасе и виолончели что-то заунывное играли две светловолосые близняшки. Закрыв глаза, они полностью отдавали себя музыке. За барной стойкой жонглировал культурист-олимпиец с фигурой песочных часов. На стульях перед стойкой сидели женщины и, следя за движениями, пили коктейли.
Бармен разливал воду по стаканам. Сначала он переливал ее из очистителя в греческий кувшин с носиком, а потом тонкой струйкой, подобно Водолею, по стаканам. Один из них мне вместе с кофе принесла разносчица. Славная девушка в короткой пледовой юбке и белой блузке, перехваченной у воротника клетчатым галстучком. На каблуках ходила козочкой. Я, скорее, рассчитывал увидеть девушку в греческой тоге или в платьице с обилием драпировок.
– Мы обязательно это учтем, – вежливо прожурчала официантка на замечание.
На бэйджике было написано «Ирма».
–