Акинфей

  - Природа не балует нас, - сказал разбойник.
  - Проклят будет тот...
Но не успел договорить, как на него свалилась большая гора: произошло обрушение горы, земные толчки достигли своего пика, как раз в то время, когда второй разбойник проклинал...  Кого? Об этом будет рассказ.

  В некотором царстве, в некотором...  Постойте! Это же не сказка, это сказание, значит, такое возможно было когда-то. Вот слушайте.
Жил евнух по прозванью Акинф, Акинфеем его звала мать, остальные коротко – Акинф. Что говорить? Этот самый Акинф не умел разговаривать совсем, не говорил на русском, английском – ни на каком другом из человеческих языков, но говорил на одном, чтоб его все поняли.
  - Бывает же такое, - говорили все люди, - молчун, а понятно, что скажет, вот например, промолчал мне: "Бери корову и уходи, - а мне бы остаться, да выслушать всю историю, уж больно хорошо говорил сосед. Постой я ещё, змея бы ужалила меня – как я отошёл, сосед крикнул: "Слышь? На твоём месте змея лежала, свернулась, ждала – видно спас тебя Акинф на этот раз". Мне бы тогда сердиться, а я спасённым был им.
  - А в другой раз, - сказал прохожий, - со мной был случай: Акинф подсказал, где воду брать. Беру вот уж пять лет в одном месте, а он мне говорит: "Иди за гору, там твоя вода, лучше будет". Что ж, иду туда, вижу ручеёк – маленький такой, едва из-под земли пробивается. Ладно, думаю, наберу воды из него, а наутро плохо жене стало, говорит мне: "Это от твоей воды мне плохо стало, вылей её и сам не пей, и мне больше..." - и умерла. "Это от воды?" - спросили у меня. Я ответил: "Не знаю". Пошёл к Акинфу, а он мне ответил: "Не твоя она, родить тебе не могла. Тебе свободу дала вода. Пей, не пей, - говорит, - теперь муки её позади будут, что только ни делала, чтоб тебе помочь: и колдовала над кроваткою, дитя зазывая, и тебе травами помочь хотела, а сама бесплодной была – на твою бесплодность ссылалась. Соседям говорила: "Вот мой грешен, наверное, не может мне подарить ребёнка". А ты здоров, ищи себе, найдёшь – напои той водой, не помрёт, как эта, родит тебе сына удалого, как ты. С тем ушёл от него.
  - А Акинфей был прав? - спрашивают жители, всем интересно стало, чем закончилась его история.
  - Женился, - ответил прохожий, - напоил водой, как сказал Акинфей, а она понесла от меня, вот рожать будет – жду.
Люди восхитились, значит, не отравил водой, а знак дал – вот так Акинфей!
Другой человек вспомнил, что к нему Акинфей приходил за маслом (незаметно люди стали называть Акинфеем, как мать называла – любя):
  - Говорит мне: "Налей в чан мой немного масла. " Как, говорю, налью, твой чан та-ам стоит, мне идти не охота, да и масла такого количества у меня не будет: твой чан большой. "Ты принеси, сколько есть, потом поделимся". Не понял его, сказал: "В своём уме, Акинф, что это я масло по чужим чанам разливать буду?" Он мне на то ответил: "Послушай, не пожалеешь". Я пошёл, всё масло из бутылки вылил ему в чан – поверил. Он говорит: "Теперь налей себе столько, сколько сможешь унести". Я наклоняю чан, а там масла...  Было на дне только, а теперь полный, на землю лью, наклоняя. "Что ж, веришь теперь? – смеётся. – Бери, сколько хочешь, и мне оставь".
Люди дивуются рассказу: "Как можно так?"
Однажды Акинфей, помолясь, пошёл за границу: есть такая между сёлами – с одной стороны пасмурно, с другой солнце; с одной стороны плачь, похороны, с другой – веселье, песни. Вот он пошёл, где веселье кончилось, плачь услышал.
  - Что, люди, плакать вознамерились, а меня не позвали?
"Шутит над нами? – думают люди, сердиться хотят на Акинфа. – Нет, - говорят, - не нужен нам, уходи, не мешай нашему горю".
  - Я горю мешать не буду, - говорит, - только этой бедной вдове почтение окажу.
И пошёл к ней. Жила она на краю села, мужа похоронила – дочь замуж выдала, да у неё выкидыш случился, муж бранить стал: "Родить не можешь мне, уходи". Плачет бедная женщина, идёт к матери: "Прими", - просит. "Не приму, - говорит мать, - что я буду делать с тобой, замужней? Люди не возьмут в толк, зачем я дочь приняла обратно? Иди к мужу, проси простить, пусть возьмёт обратно". "Не пойду, - заупрямилась дочь, - не примет".
Тут на пороге и Акинф оказался, приветствует, добра желает всем.
  - И тебе, бедная женщина, и тебе, вдовая – всем вам добра пожелать хочу.
  - Проходи, Акинф, коль пришёл к нам, вот уж и дочь на пороге и ты заходи, - смилостивилась к дочери.
  - Не гони её, родит ещё от мужа, - а как не сказал, если "не гони", то у матери будет?
  - Как же теперь? – сокрушается мать.
  - Непосильную работу дал, вот и выкинула, а теперь посмотри, что будет, а дочь не гони, - повторил Акинфей и ушёл, уже закрывая дверь, произнёс: "Окус".
  - Что сказал, отче, не расслышала?
Проходит два дня. Поджог ли, сама ли хата сгорела, но остался муж этой женщины без дома. Свои не принимают: "Строй новую хату, - говорят, - к нам придёшь, не выселим потом, всё не вовремя будет – строить не захочешь, живя в тепле". Понял муж, что не вовремя жену выгнал, пришёл мириться – та ещё любит, принимает: "Вместе строить будем", - говорит. Вот и всё село вышло помогать, раз вышли строить, не тепла просить. Быстро поставили хату, жить начали, да весело у них – всё заново начали. А жена понесла, на сносях уже – мужу не верится. "Пацана хочу, роди мне мальчика", - говорит. Жена смеётся: "А если девочка получится?"
"Тогда непременно, как ты, пусть будет".
Вот и радость в дом. А жена попеняла мужу, слова Акинфея передала, "непосильная работа была", - сказала. Муж и с этим согласился, с женой ласковей стал, от тяжёлого труда берёг.
  - А кто там родился? – спрашивают у Акинфа.
  - Любимый ребёнок, - смеётся.

И последний рассказ про Акинфа – злой.
Два разбойника повадились воровать чужое имущество. Акинфея зовут – не идёт старец, не хочет никого видеть. Что с ним? Говорят граждане про всякое: и то, что у него недуг, и, что скрутило ногу (смеются) – не идёт. А Акинф не спешит по другому поводу: у него украли разбойники посох, не идут без посоха ноги – привык к нему. А разбойникам лихо: посох бросили, поиздевались только, ковыряя им землю, воткнули по самую рукоять: "Расти", - сказали и, разразившись смехом, ушли в сторону. Граждане терпеть не стали, собрались, план поимки назначили: у кого они скот воровали, у кого девиц на выданье портили – всюду от них порча-разор чинился. Заготовили на них ловушек: парни девчонок уговаривают остаться, посторожить скот: "Или девчонку уведут, или скотину порежут – тут их и накроем", - думают.
Бежит к ним со всех ног Акинф, остановить хочет.
  - Что вы, люди, делаете? Хитрей вас они, эти разбойники, побойтесь их мести.
  - Где твой посох? – люди смеются. – Что к нам не шёл, когда звали?
  - Посох у них, в земле закопан, а вам не след их дразнить.
Люди слушать не стали: долго звали – не шёл, теперь сами будут решать за себя.
Скотину увели, а девчонку истязали, бросили. Парни спали, сторожили плохо. Вот и приговор: все виноваты – и те, кто спал, и Акинф из-за своей палки не пришёл помогать людям.
А Акинф ушёл, скорбел долго, что люди не слушают его и скрылся. Ищут люди, чтоб простил: столько горя ещё без него испили, а он не слышит их. Однажды гром прогремел, как будто слышали его голос. Нет, показалось – не он. А что говорил гром?
"Отомщу за вас, люди", - вот и весь гром.
Случилось трясение земли, когда разбойники на ночлег устроились. Им бы от горы уйти. Слышит голос один разбойник помоложе: "Уйди ты от них, не поздно ещё".
  - Как я брошу?..
  - С кем ты говорил, молокосос?
  - С Акинфеем будто.
  - Его среди людей нет и не ты первым будешь его увидеть, - посмеялись.
  - Иди, дождь ещё не начался, дров собери для костра, не бойся нас "бросить", - и засмеялись оба.
Молодой разбойник пошёл за дровами, а двое разговорились о погоде, как грохот, треск, ломаемого дерева услышали. Подумали, дерево трещит, ближе к горе прилипли, а от горы кусок откалываться стал.
  - Проклят будет тот... – только и успел сказать разбойник перед тем, как погибнуть под обломками скалы.
Такая была месть Акинфа, Акинфея, как называла его мать.
А молодой разбойник не причастен был к бесчинству, потому спасён – Акинф пожалел: "Мал ещё, обрастёт умом, немногое дано ему, а бесчинств не будет". Он и рассказал потом гражданам про последние слова Акинфа. Больше он к людям не приходил. Палка-посох до сих пор в земле, стоит к нему прикоснуться, как исполнится мечтанье самое заветное – это кто найдёт. А заметка такая: как к посоху подойдёшь, услышишь журчанье ручья. Ручья не найдёшь, а посох где-то рядом – ищи.