змея.
Когда, слегка отогревшись, он поднял голову, змей летел по подземелью, ведущему в исподний мир. Вскоре они вылетели в душное небо навьей страны. Кий разглядел громадину Чернобоговых палат и тьму-тьмущую силы нечистой, заполонившей всё побережье. Он стал вглядываться и, наконец, с облегчением увидел два выгоревших круга, в середине которых сверкали огненные лучи. Друзья были живы, и они боролись.
- Прогони своих прислужников, - закричал Кий и, уже ничего не страшась, резанул брадвой по крылу.
Берег оказался чист в одно мгновение. Кий сначала даже глазам своим не поверил, настолько быстро это произошло.
- Спускайся перед чертогами и прикажи своим прислужникам, чтобы отпустили они Мерцану и Дарующего Бога.
- Глупый, мерзкий человечишка! Ты хоть понимаешь, как всё это унизительно для меня, Бога! Я, конечно же, отпущу любезных твоему сердцу Кумиров. Если хорошо подумать, то они вовсе мне и не нужны. Но знаешь, что я тебе обещаю? Я не буду ждать твоей смерти, а убью тебя сразу же, как только ты слезешь с моей спины, а потом буду долго-долго, целую вечность мучить тебя.
Змей резко взмахнул крыльями, и Кий, пытающийся размять свои затёкшие члены, непроизвольно взмахнул брадвой, оставив огромную рану на теле Цмока и зацепив верёвки. Не удержавшись, он свалился на каменный пол площадки и, подскочив, нырнул в дверцу, ведущую в обитель. Взлетевший змей развернулся и ударил в захлопнувшую дверцу головой с такой силой, что дверца просвистела мимо прижавшегося к стене Кия, и, стукаясь о ступени, полетела вниз, а голова змея прочно застряла в проёме двери.
- Я превращу тебя в тысячу маленьких червей, и каждый день буду давить их по одному, а когда передавлю – оживлю тебя снова. Я придумаю для тебя тысячу кар, одна страшнее другой! - брызгая огненными струйками, орал застрявший в дверном проёме змей.
Глаза Кия привыкли к темноте, и, увидев боковой проход, он побежал туда. Навстречу ему двигалась большая толпа кошмарных созданий, они завизжали и бросились на него. Кий взмахнул брадвой, сразив первую волну нападавших, и, увидев небольшую выемку, вжался в неё. Струя огня опалила его жаром, оставив едкий запах сгоревшей плоти. Зато проход оказался пуст. Кошмарных созданий больше не было, и Кий, увидев в свете брадвы поворот, побежал к нему, слыша гул надвигающегося огня. За поворотом оказался тупик, и Кий вновь вжался в стену.
Должно быть, Цмок решил, что убил человека. Послышались глухие удары, потом наступила тишина. Кий понял, что змей освободился из ловушки, а значит, и ему нужно было выбираться. Пробравшись к выходу, Кий осторожно выглянул из-за угла. Цмока не было. Вместо него в маленькую дверцу, пригнувшись, входил Чернобог. Теперь он принял обличье Кощея, и эта третья личина его была отвратительна. Он стал ещё выше. Лысый череп был покрыт язвами, глаза совсем провалились, длинные серо-коричневые зубы его были оголены, с худых щёк и рёбер свисали остатки гниющей плоти. Затхлый воздух чертогов наполнился таким тяжёлым запахом тления, что у Кия перехватило дыхание. Он напрягся, приготовившись к прыжку, и когда Кощей поравнялся с ним, прыгнул из-за угла, резко взмахнул огненной брадвой и отсек ему голову. С удивлённым возгласом – о?! – она запрыгала вниз по ступеням, а на плечах у Кощея появились две новые плешивые головы.
- А ты глупее, чем я думал. Меня нельзя убить потому, что я уже мёртв, а вот ты сейчас горько пожалеешь, что не сидишь как мышка где-нибудь в тесной норке. Я буду убивать тебя очень медленно. Я буду упиваться твоими мучениями.
Он вскинул вверх руки, и из живота его выплеснулось нечто жидкое, с копошащимися там червями, отчего запах стала ещё сильнее, и захохотал. Два рта открывались огромными пещерами, две головы тряслись и стукались друг о друга. Кий стал рубить тело Кощеево вдоль и поперёк, понимая всю безысходность своего положения, ибо не оставалось на теле того ни единой царапины. В руках Кощея появился чёрный сияющий меч. Он взмахнул им, и на локте у Кия появилась маленькая царапина. Ещё взмах и ещё, и каждый раз на теле человека появлялась маленькая, казалось бы пустяковая ранка. Левая рука начала неметь, в теле появилась слабость, должно быть лезвие меча было ядовито. А два рта хохотали всё заразительнее, две головы тряслись всё сильнее. Два рта, две головы. Два рта, две головы. И вдруг Кия осенило. Он отсёк эти хохочущие головы и, когда полезли новые, стал отсекать их снова и снова. Головы росли всё быстрее и быстрее, и их становилось всё больше и больше. Кощей взмахнул своим сверкающим черными угольями мечом и ткнул им Кия, оставив на руке его глубокую рану, но было уже поздно. Его хлипкое тело согнулось, не выдержав тяжести множества голов, и с грохотом покатилось вниз по ступенькам. Кий побежал следом, наступая на скользкие остатки плоти и размахивая огненной брадвой. Вскоре тело Кощеево совсем скрылось за множеством гомерически хохочущих голов. Но вот среди них появилась одна лапа, затем другая. Они скребли когтями, пытаясь остановить падение и оставляя на ступенях глубокие борозды. Неожиданно выскочил длинный хвост и сбил Кия с ног. Он упал и, когда хвост просвистел рядом, готовый обрушиться на него, широко размахнувшись, со всей своей силушки ударил по нему. Кощеевы головы, разинув гнилые рты, завыли так, что казалось, даже чертоги его содрогнулись до основания, а внизу с грохотом распахнулись ворота, впустив в логово зверя неяркий свет исподнего мира. Кий успел заметить, как в проёме дверей появились его друзья, и тут на него обрушилось множество мелких крылатых созданий. Это были птицы юстрицы - предвестницы смерти. Они клевали его, они рвали тело его своими когтями. Их было так много, что Кий перестал что-либо видеть. Он попытался разогнать их огненной брадвой, но она завязла, словно в киселе, в этом бешеном мельтешении маленьких тел, и вскоре Кий почувствовал, что руки его пусты.
- Берегись!
Услышав крик Радогоста, Кий замахал пустыми руками, пытаясь разогнать птиц, и на ладонях его
вспыхнули маленькие огоньки. Удивляться времени не было, кружение тел, казалось, усилилось многократно, но раздалось злобное змеиное шипение, и юстрицы исчезли, покорные воле зверя.
Внизу чудовищный змей раздувал свои щёки, готовясь выпустить в него огненную струю. Деваться было некуда, и Кий сжал ладони, готовясь к смерти.
- Эй, Цмок, посмотри на меня! - вновь послышался голос Радогоста, и змей в развороте выпустил в открытые ворота всю мощь своего огня. Радогост и волкодлак взмахнули руками, и навстречу Цмоку полетел огромный огненный вал. Два огня столкнулись, и Кий, почувствовав в своих руках неистовое жжение, швырнул в сторону змея огненный шар. Цмок зашипел, завыл, послышались удары могучего хвоста, и всё стихло. Огненная волна докатилась до Кия и, зацепив его краем, иссякла.
- Радогост, Белый Царик, где вы? – закричал Кий, не видя ничего вокруг.
Ответом ему была тишина.
- Эй, Цмок, я ещё жив! – крикнул он вновь в плящущие перед глазами языки пламени, и снова ему никто не ответил. Он стал на ощупь спускаться по крутым ступеням. Они были горячими. Постепенно зрение вернулось к нему, и Кий огляделся. Вокруг никого не было.
- Радогост! Волкодлак! - в отчаянье закричал он. - Друзья мои, где вы?
Через рваные постолы подошву жгло как огнём. Кий вдруг почувствовал неимоверную усталость. Израненное и обожжённое тело просило покоя. Он спустился вниз и пошёл к тому месту, где видел друзей в последний раз. Вдруг логово зверя содрогнулось до основания. Молнии, живые Перуновы молнии побежали по его стенам, и волна свежего воздуха наполнила помещение, изгоняя смрад. Кий, покачиваясь от усталости, медленно вышел из ворот и посмотрел вокруг. Над чертогами Кощея висела огромная грозовая туча, из которой летели очищающие Перуновы молнии. А конь Огонь метался по стенам, круша камни и сбивая вниз, словно мстя жилищу Кощееву за смерть своего хозяина.
- Перун! – закричал Кий, - ты опоздал. Их больше нет.
Грозовая туча превратилась в каурого жеребца. Грива и хвост его развевались словно вздыбленные ветром тучи, из ноздрей валил то ли дым, то ли пар, а глаза сверкали ярыми молниями. Жеребец опустился на землю, и Перун, спрыгнув с него, подошёл к еле стоящему на ногах Кию.
- Жив, человече? Трудная выпала тебе доля, участвовать в битве Богов. Опоздал я на эту жестокую сечу и не увидеть мне больше сына своего Радогоста. – Голос Громовержца дрогнул. – Но он отдал жизнь свою за правое дело.
- Но ведь он Бог, а боги бессмертны?..
- У нас с тобой есть ещё одно дело.
Не отвечая на вопрос, Перун шагнул в распахнутую пасть ворот. Поняв, что сейчас лучше не лезть с расспросами, Кий на подгибающихся ногах пошёл следом.
Они вошли во тьму жилища Кощеева и пошли по лабиринту узких мрачных ходов, спускаясь все ниже и ниже. Тяжёлые своды нависали над ними, словно грозясь раздавить сих гостей негаданных. Затхлый воздух здесь был особенно тяжёл, и намного сильнее чувствовался запах сгоревшей плоти. В каменных стенах, видимо оплавленных сильнейшим жаром, стали открываться потаённые двери с секретными комнатами, завлекая их неисчислимыми богатствами; злато да серебро, жемчуга да каменья самоцветные сверкали в свете горящих факелов. Но не было у Кия желания брать что-либо, смотреть на эти богатства Кощеевы не хотелось. А захотелось ему исступленно воли вольной, неба глубокого синего, буйной зелени дольнего мира, глотка воздуха свежего. Он пошатнулся и опёрся плечом на угрюмо давящие стены. Усталое его тело отказалось повиноваться, и он стал медленно оседать на каменные плиты. Шедший впереди Перун, словно почувствовав его состояние, остановился и, достав что-то из сумы своей заплечной, протянул ему.
- Долг платежом красен. Ты отдал мне свой Амрит – я отдаю тебе свой. Выпей, и заживут твои раны, и вернутся силы, и выдержишь ты ещё ой как много.
- Не хочу я быть бессмертным.
Кий попытался отказаться, но Кумир уже поднёс бутылочку с сияющей влагой к самому его рту, и Кий втянул в себя прохладную ароматную жидкость. Она взорвалась у него во рту незнакомым ярким вкусом, пробежала по его членам, будоража их, оголила чувства – и взыграла удаль бесшабашная в его крови. Пожалел он, что не с кем ему сейчас силой своей молодецкой померяться.
- Э-ге-ге! – закричал он. - Где ты, сила чёрная, сила нечистая? Выходи на честный бой.
Где-то далеко раздался то ли вздох, то ли шелест крыльев, и снова наступила тишина.
- Вот скажи ты мне, Перун, как же случилось так, что бессмертен Кощей, а помер вдруг?
- Да жив он, жив. Заполз, небось, в нору дальнюю глубокую, лежит там да раны свои зализывает. Сильно, видать, вы его потрепали.
- Так найти его нужно да наказать хорошенько, чтобы неповадно было Кумиров с небес воровать. Ты-то ведь Бог всесильный, должно быть, и убить его сможешь?
- Бессмертный он, – Перун покачал головой, – да и недосуг нам. Миры спасать надо, Мерцану да Сотворя отыскать, из плена выручить. Хотя… может быть, мы с ним ещё и встретимся. А то, что тебе побуянить захотелось, так это ничего, это Амрит в тебе играет. К нему ведь тоже привыкнуть нужно.
Вскоре
