3
Через неделю потеплело, небо, более не омрачалось тучами, а сухие, горячие ветры с юга — кружили пыль, срывали кровлю шатких лачуг, хлопали дверьми в замке Дже, притворившись сквозняком.
Гонца мистера Ричарда Чейза — барона соседних, на юге, земель — Морти принял в широком, темном коридоре. Здесь прохладно и Морти мог полдня простоять у окна, наблюдая за опустевшими к полудню улочками.
Морти повернулся спиной к окну, ветер треплет одежду, бросает волосы на лицо...
— Мой сир Ричард, просит уведомить вас... почтенный Морти де Ридо,— враг у самой столицы, и генералы Северного королевства захватили всё, кроме вашей сир, и наших земель.
Морти любил это время дня, бодрость духа и ясность мыслей — уже как неделю являлись барону спутниками. Но теперь, этот гонец со своим посланием, спугнул хорошее настроение; барон нахмурился. Он понимал что нет смысла это говорить гонцу, но говорил, возмущался, ведь ему казалось война кончена, маршал убит, а его бойцы разбежались.
"Сир, мы в опасности..." — это всё что сказал гонец напоследок. Морти разозлился больше из-за своего пустословия, и выставил гонца без ответа барону Ричарду.
Заснуть Морти конечно не смог. Ночью он вышел на самую высокую башню, отправил дозорного, а сам с бутылкой рома, оперся плечом о зубец и задумался.
"Неужто вновь война?!.. Нет так не бывает. Они разбиты, их больше нет. Что этот гонец трепет! Да что он знает, откуда у них столько войска?!..— Морти прилично отпил.— Что ж, все эти битвы, победы, столько жертв... что всё напрасно? Враг непобедим?.. Я взял людей из их домов и мастерских, с полей и мельниц, сказал нужно оборонить свою землю, обещал свободу перед каждой битвой, и эту... Эта уж точно должна была стать последней. Не могу же я сказать им — стойте! Враг еще силен, и скоро будет здесь. Нет, я не скажу им, лучше... лучше-ка сброшусь отсюда. Пусть Джоар решит их судьбу".
Морти влез на стену, поставил бутылку на зубец. Ветерок холодит пылающее лицо; новая луна, звезды, туманность Арфы видная в это время года — Морти последний раз смотрел на это, и не опуская взор — шагнул, на встречу к смерти.
Тревогу поднял дозорный. На рассвете он пришел на смену, увидел недопитую бутылку, перегнулся за стену и закричал.
Барона вытащили из сена, на телеге, коя от удара переломилась. Морти еще не протрезвел, и не помнил почему он проснулся под стеной замка, на торговой улице, куда уже стаскивались купцы, и хозяин сена, на кое упал Морти,— не знал радоваться ему или причитать из-за испорченной телеги.
— Вот так...— говорил купец друзьям.— Поставил телегу под башней, уж тут, думаю, ничегошеньки с товаром не станется... и нате вам!..
На следующее утро, глашатаи драли глотки на каждом углу в городе Дже, а восемь послов отправились в крупнейшие поселения земель барона. Все они вещали об одном: "Наш барон Морти де Ридо, назвал новообретенные свои земли, лишь одной буквой — "А".
Морти радовался как дитя, и почему-то был уверен — что его подданные так же веселы. Он считал что его осенила прекрасная мысль, и люди не могли не заметить всей грациозности и глубины этой идеи. Хотя народ недоумевал.
Пятого дня месяца посева, в небольшом тронном зале замка Дже, собрались трое — сюзерен и его вассалы.
Тетра стал еще задумчивей, его лицо украсилось новыми шрамами, а волосы подвязала еще одна лента, красная. На нем просторная, золоченая туника, под ней шелковый дублет; он сложил руки на груди, оперся о мраморную колонну; в спор ему встревать не хотелось.
Здесь всего четыре колонны, а стены сплошь из витражей. Сегодня солнечно, и зал пронизывают сотни разноцветных лучей. Сам трон на возвышении из серебра, весьма монументален.
— Нет Джоар, войны больше не будет!..— Морти уже полчаса стоит на своем. Он решил сдать часть своих земель в обмен на независимость уделов Дже и ближних восьми городов.
— Барон, вы думаете они насытятся? — не выдержав, сказал Тетра.
— Если им известны исходы двух битв, кои были для нас безнадежны, думаю они обрадуются таким условиям.
— А если нет, мы обречены! — Джоар не унимался.
— Не кричи сеньор, мы в любом случае обречены.
— Но есть же стратегия, северяне расслаблены, ибо не встречают сопротивления! Давайте ударим с тыла, возьмем столицу...
— Нет Джоар, люди устали, да и что греха таить, когда у северян впятеро большая армия!
— Месяц назад, мой сир, это вас не смущало!
Но Джоар ошибался, и Морти не хотел вернуться к тому состоянию, он только оправился; настала весна, начались посевные работы, застучали молоты строителей, жизнь возрождалась и барон хотел стать частью этого.
За окном пролетели воробьи, стуча крыльями по стеклам.
— Мы примем их посла, и предложим сдачу. Если они откажут... Что ж, последние дни, как вы и хотите, мы проведем в сражении. Тут, бороня последний оплот нашего королевства.
— Сир...
— Нет Тетра, я уже в третий раз вам говорю. Поймите — это шанс выжить, а ваш план — это сущее безумие.
— Дипломатия сир, это оттягивание неизбежного. Они не смирятся с тем что, этот клочок земли не в их власти!
— Всё! Хватит болтовни, вы свободны.
Не спеша, вассалы шли из зала, словно надеясь, что их барон передумает.
Тетра, да и Джоар еще никогда так не злились на Морти. Выйдя из замка, Джоар вскочил на коня и помчался, распугивая жителей. В последнее время он часто уходил из города на пустыри, близ погибающей рощи. Сидел у заболоченного пруда, бросал камешки, и думал.
Ветеран, щурясь от солнца, прогуливался улицами; ему нравилось наблюдать спокойную жизнь этих людей на бричках, в кузнице, за торговыми лавками, вот — на высоте — каменщики, достраивают второй этаж. Пыль вокруг стройки, одежда ветерана теряет цвет; с качающейся телеги сыплется солома; торговец ругается в след удирающего воришки... Для Тетры эта жизнь являла нечто иное от его естества. Он не мог представить себя без дум о смерти и войне, без доспехов, а в этой среде ремесленников и крестьян, стражи или даже прево — ветеран не находил себя. Для него это было мило, но чуждо, он был уверен что рожден для войны и смерти. Он не знал своей матери, и Мать Воя с этим вопящим дитём,— затрагивала своим образом какие-то струны в душе ветерана. Он видел в ней свою мать, а ее ребенок, конечно отражал дух Тетры. Он понимал что это всё чепуха, хотя иногда приходила мысль о том что и он родился так же, как Вой. "Может эта женщина призрак,— думал Тетра,— может ее и нет, и тех кто ее видит — тоже?!.." — обычно такие раздумья хлынули после бутылки рома.
Холодный ветер с севера, словно недоброе предзнаменование — нашел на Дже; к вечеру горожане кутались, надевали куртки, потрепанные флаги хлопали в порывах, а некоторые, даже срывало.
Хотя облаков не было, к утру все ждали снега или дождя. Да и посетовать на северян не забывали, мол, с их стороны — одни неприятности.
В трактирах заказывали что по крепче, вновь задымили трубы, из погребов натаскали остатки дров.
Но, действительно жарко и без огня — сейчас в покоях Джоара, где ветеран пытается убедить друга не делать глупостей. Об этих глупостях слышит и Морти — притаившийся в нише, за занавеской. Он хотел поговорить с Джоаром лично, но, услышав громкие голоса своих вассалов, поносящие своего барона,— Морти спрятался, он не хотел, но тело будто само шагнуло в нишу, а выйти потом уже было неловко.
Конечно поносили Морти весьма искусно, саркастично, и барон не терпел сарказма. Ветеран подвыпивший, а Джоар сам не свой, рвет и мечет. Всё ему не так, и Морти "горе-управитель", и "позиция скверная", и "армия распоясалась..."
— Нет...— говорил он.— Так нам действительно не одолеть их.
— Может Морти и прав, послушай, ведь мы не испытывали дипломатию.
— И ты туда же?! О чем ты, ветеран! Он просто трус. Претворился в крестьянина, ничего ему кроме пажити и не нужно!.. А нам, и нашему королевству — нужна сильная рука! Чтоб и врагов проводить, и порядок восстановить...
Половину тирады, Тетра пропускал мимо ушей. Но с главным он соглашался: "Рука-то нужна, но лучше Морти у нас нет..."
Джоар еще больше раскраснелся, но ветеран не дал ему сказать.
— Нет друг мой, ты слишком горяч для этого! Тут нужна рассудительность, а не эмоции, уж поверь, я видел битвы, кои проигрывались лишь из-за эмоций. А сколько люду-то, погибло в своем бахвальстве и порыве тщеславия! Ох сколько!
— Но... но ты ведь не хочешь высохнуть как дерево на зное, а Морти пытается разогнать тучи, ветры, сезоны! Ничего не будет, только мир и покой!
Сейчас Тетра многого не воспринимал, но он знал что точит его изнутри, это будущее, описанное Джоаром.
— Но то что ты хочешь сделать, это... предательство, а для меня...
— Нет Тетра! Предательство, как раз в том — чтобы этого не сделать.
— Я не знаю...
— Погибнут не только тысячи людей, а и королевство. Вся наша история, ты и я — канем в Лету.
— Мы будем гореть в аду.
Джоар знал как убедить ветерана.
— Мы в любом случае, мой друг, будем там гореть.
Джоар обнажил меч, перекованный на днях, с новым рубином в гарде.
— Сейчас или никогда, Тетра.
— У меня нет оружия.
Джоар оглянулся.
— Возьми со стены ту секиру.
Ветеран фыркнул.
— Хочешь чтоб я как мясник пришел к нему?
— Он спит, и уже никогда...
— Я не сплю...— наконец сказал барон, выходя из ниши.— Но хотел бы, что б это был сон.
Тетра закачал головой.
— Всё ошибка, всё ошибка...— бормотал он.
— Что же барон, так даже лучше! Не придется подкрадываться, как крысам. Вы, мой сир, всё слышали, и мы не отступим.
— Что опьянило тебя, Джоар?!
— Не то что Тетру, мой сир! И довольно, примите же смерть!
Морти выхватил из ниши пику в полтора роста, Джоар готовился к атаке, а Тетра взял два меча со щита, на стене.
Морти сделал выпад, но Джоар увернулся и кинулся на барона, который упал на колено, в бок и что силы махнул пикой. Джоара задело в челюсть, он оступился, сплевывая кровь и зубы, от ненависти в глазах помутилось, а искаженное усилием лицо барона — стало последним что видел Джоар.
Тетра не сдержался чтобы не сказать: "Прямо в сердце, мой сир! не думал что пика в ваших руках так смертоносна".
Ветеран вертел мечами, улыбался, видя как Морти боится.
— Погибнуть от вас, мой сир — честь для меня!
И тут ветеран бросился на Морти со стороны, попытался перехитрить, и в последний миг перед прыжком — ушел в бок, надеясь проскочить под пикой, но барон, то ли от страха, то ли от растерянности — не среагировал на первый маневр Тетры, а когда он кинулся в бок, то Морти встретил его выставленной пикой. Тетра словно рыба — сам сел на крючок. Ему пробило шею. Захлебываясь, он смотрел барону в глаза, беззлобно, ни тени презрения, укора... видел в нем освободителя.
Только через минуту Морти осознал, что убил двух лучших воинов королевства, своих друзей. Ставший за эту войну легендарным — ветеран Тетра, лежал в крови у ног Морти, а коннетабль Джоар Аор — в обагренных кровью — золоченых одеждах, кажется хочет встать, не верит что убит.
Так и стоял Морти в ступоре, без единой мысли, пока стражник не открыл дверь.
Часть разрешения
В день смерти Тетры и Джоара — Морти изменился. Ветерана, как он хотел,— похоронили на поле брани. Земля в кою клали гроб, была красной от крови. Кроме Морти со свитой, Тетру в последний путь никто не
