Ваганьковские рассказы. 9. Шпион на ваганьковском

портфель с документами и в нетерпении отправился домой. За домом установили скрытое наблюдение. Перед тем как пойти к себе во флигель, поручик зашел к хозяевам, справился о здоровье, поболтал о том о сем и убедился, что все домочадцы портфель видели. Он спрятал портфель себе под матрац, затем поужинал, известил хозяев, что поедет в город развеяться и прибудет домой под утро. Так и поступил.
Ночь троица провела вместе на Ваганьковском, с нетерпеньем ожидая разворота событий. Часиков в семь утра Вольдемар возвратился домой и сразу же полез под матрац за портфелем. Замки портфеля были исправны. В углах страниц 3, 7, 21 и 42 никаких волосков не было. Вольдемар подошел к окну, раздвинул шторы и открыл форточку – это был заранее оговоренный сигнал «Путь открыт».
Часов в девять приехал Журавлев с намерением пригласить хозяйскую дочку проехаться за покупками. Пригласил и Вольдемара. Но и она и он вежливо, под благовидными предлогами, отказались. Журавлев сделал вид, что расстроился, еще немного поболтал и удалился.  На выходе из ворот, он был арестован, а в дом вошла группа жандармов для проведения обыска.
У Журавлева сразу нашли негативы с чертежей пушки и с текста приказа. В доме нашли фотографический аппарат для получения негативов, аналогичных найденным у Журавлева, набор симпатических чернил и средств для их проявления, а также некоторые шифрованные сообщения. Всю группу подозреваемых в шпионаже увезли в охранное отделение.
На предварительных допросах выяснилось, что настоящие фамилии у всех участников были немецкие и завербованы они были еще за несколько лет до начала войны, поселились в Москве и ждали часа, когда понадобятся германской разведке. Одновременно с ними арестовали «сторожа» Армянского кладбища, который тоже оказался германским агентом.  Через пару дней арестовали и германского резидента, к которому стекалась собранная Журавлевым и другими агентами информация. Все они полностью сознались в своей деятельности и, впоследствии, были осуждены на пожизненную каторгу. Журавлева и резидента повесили.
Когда Вольдемар пришел к штаб-офицеру, тот очень тепло встретил его, выразил слова самой искренней благодарности ему и его друзьям за бдительность и содействие органам защиты Отечества. Потом пригласил его присесть, угостил сигарой и сказал:
— Владимир Александрович! Мы всегда проверяем людей, вступающих в контакт с наши ведомством. Мы тщательнейшим образом проверили Вас и ваших друзей на предмет подлинности документов и личности, опросили десятки ваших старых московских знакомых, предъявляли им ваши фотографии для опознания. Вы действительно те, за кого себя выдаете. Но все Вы, простите, м е р т в ы!
— А это что-нибудь меняет? — вопросом на вопрос ответил Вольдемар.
— И да, и нет — ответил штаб-офицер. — Меня интересуют Ваши возможности перевоплощения.
— Это под силу любому обитателю нашего кладбища. Смотрите — сказал Вольдемар, и стал таять в воздухе, пока совсем не исчез, затем в том же месте стало образовываться нечто, постепенно принимающее очертания сидящего напротив него офицера.  В комнате теперь находилось два одинаковых штаб-офицера.
Офицер был шокирован, восторгу его не было предела. Немного успокоившись, он сказал:
— Владимир Александрович! У нас к Вам есть задание особой государственной важности. Под видом промышленника в Москву должен приехать очень опытный резидент германской разведки. Его цель - объединение в единую сеть разрозненных шпионских групп и привлечения к работе новых агентов. Раньше, он много лет работал в нашей стране, но во время русско-японской войны 1905 года он повел себя слишком активно. Мы задержали его, но были вынуждены отпустить из-за отсутствия доказательств -  двое его помощников, готовые дать в суде серьезные показания, каким-то образом отравились в камере, думаю, что не без его помощи. Он уехал в Германию, а затем во Францию, где, видимо, шпионил на Германию последние 7 лет. И сейчас, если он к нам приедет, у нас нет доказательств его противоправной деятельности в России, и мы не сможем его арестовать.
Мы хотели бы перехватить его в дороге и заменить на своего сотрудника, внешне схожего. Но сходство должно быть очень точным, поскольку здесь, в Москве, да и в других городах, наверняка, есть люди, лично знакомые с ним еще по довоенному времени. К сожалению, такого схожего сотрудника в наших рядах мы не нашли, и возникла идея обратиться с этим предложением к Вам.
Теперь пришла очередь удивляться Вольдемару: — Но я, хотя бы, должен увидеть его!
— Это, как раз, не проблема. Наши агенты будут постоянно его сопровождать. Арестовать его мы не можем, а задержать на несколько суток под надуманным предлогом – можем. Мы снимем его с поезда в Смоленске, якобы по ошибочному доносу, и дальше Вы поедите вместо него. В Москве Вас будут встречать его единомышленники и все будет зависеть от Ваших артистических способностей и выдержки. — сказал офицер. — При необходимости можете положиться на Рудольфа Кауфмана. Это наш сотрудник, внедренный в немецкую сеть, он найдет возможность встретиться с Вами, если в этом возникнет необходимость.
На том и порешили. Оговорить детали договорились в поезде по дороге в Смоленск.
Задержание резидента во время стоянки в Смоленске прошло без проблем. Сначала его показали Вольдемару, а потом задержали, как якобы поездного вора, на что имелось заявление богатого смоленского купца. Резидента, с мешком на голове, быстро сгрузили из тамбура с противоположной от платформы стороны поезда на рельсовые пути, а потом в пролётке отвезли в полицейское управление. Его купе занял Вольдемар, теперь уже как немецкий резидент. Скоро поезд прибыл в Москву на Брестский вокзал.
Как предварительно договорились, Вольдемар, после остановки поезда остался в купе, поджидая, пока все остальные пассажиры не выйдут из вагона. Вскоре в вагон заглянул какой-то господин, и спросил:
— Не Вы ли будете г-н Сильверов?
— Селиверстов — поправил его Вольдемар.
— Простите. Позвольте представиться, коллежский советник Андросов Петр Григорьевич — представился вошедший.
— Я знаю— сказал Вольдемар и не обманул. Он действительно знал немного больше, чем мог ему сообщить штаб-офицер. Когда душа усопшего общается с душами других усопших и живых, то в состоянии считывать информацию в них заложенную. Так, когда Вольдемар принимал внешность штаб-офицера, он волей-неволей увидел его будущее, дату и обстоятельства его ужасной смерти, почерпнул некоторые другие сведения. Принимая образ резидента, он так же, сам того не желая, увидел фрагменты его будущего и прошлого. В частности, ему стал известен адрес и имя хозяина конспиративной квартиры, где должна произойти встреча и место, где должен был поселиться резидент. Увидел он и некоторых остальных участников шпионской сети, с которыми предстояло встречаться резиденту. Поэтому, когда они подъехали к дому с чугунной оградой и навстречу вышел человек, внешность которого Вольдемару была уже знакома, он почувствовал себя уверенным в своих силах. К слову сказать, эти невольно почерпнутые сведения ему не пригодились. Его слабым местом было плохое знание немецкого языка, а ведь считалось, что по национальности он чистокровный немец. Этот нюанс очень беспокоил штаб-офицера, но они все равно решили рискнуть.
— Отто Данненберг — представился хозяин дома, когда они вошли в гостиную.
— Селиверстов Александр Александрович — представился Вольдемар и сразу, без обиняков приступил к делу. — Целью моего приезда является создание единой разведывательно-диверсионной сети на территории Москвы и прилежащих областей. Впоследствии, эта сеть должна перекинуться на территорию всей России. Скорее всего, война продлиться несколько лет, поэтому сеть должна быть жизнеспособна в течение длительного времени. Центр предлагает использовать проверенную схему работы «пятерками», при которой каждой пятеркой руководит командир пятерки, члены пятерки могут знать только друг друга, но ничего о деятельности других пятерок. Связующим звеном между командирами пятерок и мной, будете Вы, уважаемый Отто Францевич, через двух своих помощников, которых Вы сами себе подберете. Естественно, никто из командиров пятерок с Вами лично контактировать не будет.
Вольдемар специально назвал хозяина квартиры по отчеству, хотя тот представился только по имени. Данненберг понял, что пришельца в Германии наделили нужной информацией. Затем они еще некоторое время обсуждали рутинные аспекты деятельности пятерок, начиная с распространения прокламаций до производства диверсий на промышленных предприятиях.  Вольдемар предложил составить список наиболее надежных людей, уже имеющих опыт работы агентами, на роль командиров пятерок.  Через некоторое время Отто написал на листе десять фамилий, из числа, по его мнению, наиболее надежных немцев, двое из которых предполагались Отто в помощники. Вольдемар прочитал список и выразил желание познакомиться с каждым из них поближе.
—  Не будет ли это опасно? — спросил Отто.
— Ничуть. Я хорошо загримируюсь. — ответил Вольдемар.
Местом встречи с агентами избрали берег реки Яузы в ближайшее воскресенье. Подобные конспиративные встречи частенько устраивали революционеры, называя их «маёвками».
Время до воскресенья пролетело быстро – Вольдемар успел познакомиться еще с несколькими группами законспирированных шпионов, которые, в основном, собирали информацию о передвижении военных поездов с брестского и других вокзалов, распространяли листовки и разного рода панические слухи.
В воскресенье, к назначенному времени, Вольдемар и два новых помощника Отто Данненберга подходили к заранее оговоренному месту на берегу Яузы. Как и обещал Вольдемар, узнать его было невозможно – еще бы, не мудрствуя лукаво, Вольдемар принял образ своего друга Василия Самотрясова, который, кстати, каждую ночь приходил к Вольдемару и канючил взять его в дело.
Место на Яузе было пустынное. Десятка полтора мужчин разместились возле костра и скатерти на траве с бутылками и закусками, русская речь перемежалась с немецкой.
— Господа, позвольте мне поприветствовать Вас от имени германского Генерального штаба и выразить уверенность, что все здесь присутствующие внесут весомый вклад в победу наших вооруженных сил в этой войне, —обратился Вольдемар к присутствующим.
Когда смолкли аплодисменты и патриотические возгласы, Вольдемар продолжил:
—Господа! В настоящее время мы находимся во вражеском лагере, в стране, с которой наш фатерлянд вступил в кровопролитную войну. В стране, где с каждым днем ширятся антигерманские настроения и шпиономания. Стоит собраться двум-трем немцам, как какой-нибудь дворник, садовник или просто прохожий бежит сообщить об этом в охранное отделение. Поэтому, господа, первое, о чем я хочу попросить Вас – общайтесь друг с другом только на русском языке. Не забывайте, что даже у стен есть уши. На родном языке мы все будем разговаривать после победы, которая, я надеюсь, не за горами.
Эта речь хотя и вызвала меньше восторгов у собравшихся, но большинство всё-таки понимало жизненную важность