Праздничный концерт

            Не выдержал новогодних кинопросмотров солдатский клуб и развалился окончательно-бесповоротно. И то сказать: долгонько он простоял-продержался.
            Являл собой клуб отгороженную дощатой перегородкой половину свинофермы, которую возвели ещё пленные фашисты после окончания ВОВ, и мало какое здание вообще выдержит битвы за места в зрительном зале между военнослужащими срочной службы ажник трёх родов войск - воздушно-десантных, военно-воздушных и стройбата. В результате совместного разрушительного воздействия времени и любви к прекрасному не только латанная-перелатанная крыша внутрь помещения провалилась, но и стены на неё попадали (другая половина здания устояла и долго ещё служила по прямому своему назначению).

            Для молодого лейтенанта - выпускника львовского политического училища, прибывшего прошлой осенью на должность начальника клуба воздушно-десантного полка, это печальное событие послужило лишним поводом применить его неуёмную энергию.
            С момента своего появления в полку лейтенант весь кипел неизрасходованным юношеским задором, который не могли погасить и традиционные для "молодых" тяготы и лишения воинской службы - "через день на ремень" в дежурствах-караулах. И кипел он, надо заметить, весьма полезно для личного состава.
            С его подачи силами "дембелей" осеннего призыва (и к вящему их неудовольствию) аккордно было отремонтировано, утеплено и оборудовано под библиотеку полуразрушенное здание бывшей трансформаторной подстанции рядом с казармой. После долгого томления в тёмном и сыром углу вещевого склада разместились на свежеизготовленных стеллажах не только тома с трудами Ленина-Сталина, но и неожиданно там оказавшиеся собрания сочинений многих советских и русских литературных классиков.
            В ленинской комнате кроме традиционных колод домино появились шахматы и шашки, а подшивки периодической прессы стали ежедневно толстеть, поскольку в туалете невесть откуда взялась бумага (обёрточная, правда, и качеством мало уступавшая наждачной шкурке).
            Выпуск "Боевых листков" и стенных газет не только стал настоящим творческим процессом благодаря применению цветных карандашей и гуаши, но из пустой формальности превратился в азартное состязание, поскольку ежемесячным призом победителям являлось увольнение в культурно-исторические места столицы эстонской республики.
            Окончательно авторитет лейтенанта укрепился после создания полкового вокально-инструментального ансамбля. История умалчивает, каким образом это ему удалось, но через месяц после Нового года в гарнизонном Доме офицеров появились музыкальные инструменты - синтезатор, ударная установка, соло- и бас-гитары - и звукоусилительная аппаратура.

            Кроме того, что инициатива почти всегда выходит боком инициатору, она ещё и заразна! Почин "летёхи" прежде других поддержали полковые дамы.
            Скучна и однообразна жизнь в небольших удалённых гарнизонах, и нелегка участь офицерских жён в таких гарнизонах. Многим из них достаются в удел лишь взращивание-воспитание детей да нехитрый домашний быт, поскольку возможность трудоустройства гражданского населения весьма ограничена. Не говоря уже о работе по специальности - а многие офицерские жёны имеют и высшее образование, как правило, гуманитарное.
            И среди полковых дам обнаружились хореограф и педагог-музыковед - из них и неравнодушных к изящным искусствам представительниц женсовета был создан культурно-массовый актив. Актив бросил клич: "Алло, мы ищем таланты", - и столько талантов откликнулось, что не только вокально-инструментальный ансамбль "Купола" организовался, но и вовсю забурлила культурно-массовая полковая жизнь.
            Поэтому идея лейтенанта - устроить в полковом клубе праздничный концерт для личного состава срочной службы в день Советской Армии и Военно-Морского Флота - не только встретила всестороннюю поддержку, но и вызвала немалый ажиотаж среди устроителей-участников концерта.

            Настал знаменательный день. После праздничного обеда, переодевшись в парадную форму одежды и надраив до зеркального блеска пуговицы, пряжки ремней и сапоги, личный состав колонной двинулся в клуб.
            В Прибалтике, которую в годы оные людская молва окрестила мочевым пузырём Советского Союза, хороши все времена года,.. если только не идёт дождь. Хороша бывает и зима, но в тот день с утра нескончаемо моросил дождь вперемежку со снегом, под сапогами хлюпала раскисшая жижа грунтовой дороги, и пока колонна добралась до клуба, от наведённой красоты внешнего вида и блеска сапог не осталось и следа. На общем приподнятом настроении это, впрочем, мало отразилось, и на подходе к клубу десантники как никогда дружно печатали шаг и чётко исполняли команды.
            Встречал колонну начальник штаба, тоже пребывавший в прекрасном расположении духа. Подошёл к разведроте, гулко похлопал по груди правофлангового первого взвода и распорядился: "На первый ряд этих орлов". Если бы только он мог предположить, во что это выльется!

            Мероприятие было организовано на самом высоком уровне. У входа в клуб художественно оформленной афишей анонсировалась программа предстоящего действа: "Торжественная часть. Поздравление от учеников школы. Поздравление от подшефного колхоза. Концерт художественной самодеятельности".
            Под руководством начальника клуба личный состав без обычной суеты и давки заходил в клуб, освобождался от шинелей-шапок в гардеробе и занимал заранее определённые каждому взводу места в зрительном зале. Первый взвод разведроты занял первый ряд, как им было указано. По мере того, как заполнялся зал, всё больше густел дух сапожной ваксы и мокрых кирзачей в помещении, и можно было только посочувствовать тем, кто занял места на балконе по периметру зрительного зала - офицерам с членами их семей и приглашённым гостям из местной администрации.

            В назначенное время на сцену вышел замполит и с трибуны перед задернутым красным бархатным занавесом произнёс краткую речь, зачитал поздравление от высшего командования и огласил праздничный приказ, в котором были отмечены отличники боевой и политической подготовки. Под звуки туша и аплодисменты отличники один за другим поднимались на сцену, получали из рук начальника штаба кто грамоты, кто ценные подарки, благодарили словами: Служу Советскому Союзу! - и возвращались на место. Торжественно и радостно всё происходило.
            Затем из-за занавеса вышла крохотная девчушка с громадными бантами на голове, тонким голосочком громко объявила: Праздничный концерт, - и под бурные аплодисменты зрителей гордо покинула сцену.
            Занавес поднялся, за ним оказались нарядно одетые школьники, стоящие в три ряда на деревянных подмостках. Школьники старательно продекламировали стихотворный монтаж, затем под аккомпанемент баяниста стали петь патриотические песни. Кому напомнили школяры своих давно невиданных младших сестрёнок-братишек, кто вспомнил собственные аналогичные выступления во время учёбы в школе, кто наслаждался юными звонкими голосами - громом аплодисментов завершался каждый номер, и долго не отпускала их публика, требуя повторения на бис.
            После того, как выступление школьников всё же завершилось, и занавес опустился, на сцену поднялся председатель близлежащего колхоза. Прочитал по бумажке поздравление с праздником, выразил признательность за неоценимую помощь в ежегодной уборке урожая и объявил о решении правления колхоза наградить ценными подарками особо отличившихся на уборке бойцов.
            Отличившиеся поднимались на сцену, под туш и аплодисменты принимали подарки (изделия кожгалантереи - от кошельков до чемоданов в зависимости от вклада награждаемого в дело уборки урожая), благодарили и возвращались в зал. Всё шло как по маслу, и начальник штаба, мелькавший тут и там, раскраснелся от удовольствия и довольно потирал руки.
            Напоследок председатель объявил о начале подготовленного коллективом колхоза музыкального поздравления и покинул сцену. Занавес поднялся, и началось представление.
            Вышедшая на сцену дородная дама объявила первый номер: "Танец маленьких лебедей". Зазвучала в звуковых колонках воспроизводимая с грампластинки музыка незабвенного Петра Ильича, и в такт музыке из-за кулис стали выдвигаться "лебеди"...
            В пуантах, пачках и белых чепчиках, завязанных тесёмками под подбородком, крепко ухватив друг друга перекрещенными руками и широко раздвинув в коленях ноги, явили себя зрителям во всей красе пять лебединь. Один их вид вызвал невольную улыбку.
            Дело было вовсе не в исполнительском мастерстве, далеко не юном возрасте или немалом росте участниц - исполнявшие роль лебедей доярки и скотницы, привычные к физическому труду на свежем воздухе и вскормленные здоровой крестьянской пищей, очень уж крепки были телом! И вся эта обнажённая крепость, сильно бросающаяся в глаза при рассмотрении с близкого расстояния, мелко тряслась-колыхалась в такт исполняемым балетным па.
            Но и это ещё не всё! Крепость тел обладала весом, на который вряд ли была рассчитана конструкция сцены, и по мере передвижения балетной труппы, перед самым носом разведчиков, как клавиши механического пианино, поднимались-опускались торцы досок, скользили по вылезшим гвоздям, издавая при этом негромкий жалобный писк.
            Как-то так само собой получилось, что в первом взводе оказались не самые дисциплинированные из всего личного состава полка бойцы, за что и огребали взыскания регулярно. Перепадало за это и взводному (командиру взвода), вплоть до выговора по партийной линии. Но вряд ли смог бы выдержать это представление кто другой, окажись на их месте.
            Надо отдать им должное - разведчики мужественно продержались до конца балетного номера. Но от бдительного ока начальника штаба не ускользнула их не вполне адекватная реакция на выступление, и пока публика аплодисментами провожала покидающих сцену балерин, не преминул сделать недвусмысленное внушение - подошёл и незаметно для остальных показал кулак всему первому ряду.
            Отдышались-успокоились разведчики в перерыве перед следующим номером, да и совестно им стало - ведь чуть ли не в лицо смеялись ни в чём не повинным артисткам!
            Вышла на сцену дама, исполнявшая конферанс, и объявила: "Русский народный танец". При этом брови домиком, осуждающий взгляд в сторону первого ряда, и голос делали её объявление скорее строгим предупреждением. Ох, не зря она предупреждала!
            На сцену выпорхнули те же пять граций, на этот раз в разноцветных сапожках, сарафанах и с картонными коронами на головах. К ним присоединились пятеро крепких эстонских парней - в армейских сапогах, синих галифе, разноцветных рубашках, подпоясанных какими-то витыми шнурками с кистями, и армейских же фуражках с ремешками, затянутыми под подбородком. И представление продолжилось.
            Под звуки