Настоящая история человечества (продолжение)
Было принято решение создать ещё одно государство. Учёные Эдемии обратили внимание на племена начавшие переселение с севера на Балканский полуостров (здесь и далее приведены современные географические названия). Племена называли себя эллинами. После того, как эллины расселились по всему Балканскому полуострову и близлежащим островам учёные Эдемии принялись за работу.
Начать решили с острова Крит, где решено было определить, способны ли населяющие его дикари жить в таком общественном образовании, как государство? Было создано царство, впоследствии получившее название как Минойское. Ещё одной из причин по которой при создании государства выбор пал на остров Крит было то, что по опыту создания предыдущих государств учёные Эдемии были уверены, и здесь, на Крите, дикие племена объединившиеся в государство, примутся воевать с соседями. Но поскольку государство будет располагаться на острове, а средств передвижения по морю у них на тот момент практически не существовало, то учёным Эдемии предоставлялась возможность обратить внимание молодого государства на духовное и культурное развитие своих граждан, а не на завоевательные войны.
Однако вместо того, чтобы заниматься духовным и культурным развитием минойцы в первую очередь озаботились освоением, как близлежащих островов, так и материковых земель. Как следствие, не имея практически никаких средств передвижения по морю, за исключением плотов, они в массовых количествах гибли во время плавания от острова к острову. Учёные Эдемии не могли спокойно смотреть на это, тем более что освоение новых земель, по их мнению, в целом – процесс положительный. Минойцев научили кораблестроению, после чего освоение островов стало гораздо эффективнее, а количество жертв во время плавания, за исключением влияния погодных условий, практически сошло на нет.
За короткое время были освоены и как в случаях с Южными землями и Древним Египтом, покорены, острова и южные земли Греции.
Но жившие на юге Греции племена греков–ахейцев в конце концов освободились от власти Крита и что удивительно, беря пример с Минойского царства, принялись строить свои государства, самостоятельно.
В силу того, что Греция, туземное население называло её Эллада, горная страна и равнинных участков земли в ней практически нет, помимо Микенского царства, самого большого по площади, были образованы города–государства, которые тоже принялись враждовать между собой.
Предвидя, что как и в предыдущих случаях все войны сведутся к захвату рабов и в конечном итоге к упадку, учёные Эдемии пошли на хитрость. Была проведена соответствующая работа среди племён греков–дорийцев населявших земли северной Греции и те с удовольствием напали на греков–ахейцев, населявших южные земли.
Это было сделано исключительно для того, чтобы греки в первую очередь обратили внимание на своё духовное и культурное развитие и чтобы на смену тоталитарным государствам пришли государства, построенные по принципу народовластия.
В результате этих войн, впоследствии получивших название дорийских, большинство микенских государств погибли или пришли в упадок. Но это нисколько не смущало учёных Эдемии, потому что появилась возможность, с учётом допущенных ошибок и просчётов, начать всё сначала.
На этот раз усилия эдемийских учёных увенчались успехом. После окончания войны цари государств Эллады утратили свою абсолютную власть. Была проведена титаническая работа, потому как туземцев постоянно тянуло объединиться вокруг какого–то вождя и воевать с соседями.
Первоначально Эллада стала страной состоящей из самоуправляющихся общин, чему способствовало как географические условия, так и постоянное пребывание в каждой из общин нескольких учёных Эдемии внимательно следящих и направляющих в нужное русло процесс строительства народного государства.
Сначала верховные правители, а затем и все должностные лица, стали избираться народными собраниями. Государства, получившие название «полис», стали первыми государствами на диких землях организованными по общенародному принципу. Это была первая победа эдемийских учёных в деле развития цивилизации и культуры среди дикарей.
***
И наступило воскресенье, то самое. На этот раз Гласс был проинструктирован так, будто отправлялся незнамо куда и неизвестно зачем, причём, могло показаться что именно он, Гласс, не знал, куда и зачем идёт, а те, кто его инструктировали, прекрасно знали. Правда создавалось впечатление, что инструкции эти к прохладительным напиткам имели отношение, только если трактовать их максимально широко, используя при этом всю доступную фантазию. Но делать было нечего, Гласс терпеливо всё выслушал и в уговорённое время отправился на встречу с Фёдором.
Обниматься не обнимались, но рукопожатие говорило за то, что и Фёдор и Гласс были рады видеть друг друга, причём рады просто так, а не по поводу…
– Фёдор, только давай сегодня не будем пить алкоголь. – Гласс был ещё полон воспоминаниями и ощущениями от посещения вытрезвителя. Правда у него появилась и пока что не покидала его голову мысль посетить вытрезвитель в КОШЭ, как он думал, настоящий вытрезвитель, а потом сравнить.
– Не волнуйся. – успокоил его Фёдор. – Сегодня водку пить не будем, обещаю. Я тебя приглашаю к себе домой, а там с этим делом строго.
От автора: Не серчайте, что не сказал этого раньше, но лучше позже чем никогда. Я исхожу из того, что Гласс вполне нормально понимает язык Дикой Империи и почти ничего не путает. Описывать несуразности произношения и понимания иностранцем чужого языка – занятие скучное и довольно–таки утомительное. Кроме того, подобные «языковые чудеса» описаны и расписаны до меня вдоль и поперёк.
Да и стоит ли потешаться над иностранцем хоть как–то, но говорящем на чужом языке? Это можно сравнить с дрессированными медведями, которые ездят по арене цирка на велосипедах и мотоциклах. Они ездят, а почтенная публика потешается, мол, смешно у них получается, не так, как это делает человек. Вполне возможно, вот только, а что если поменяться местами? Что, если почтенной публике оказаться в лесу, в голом виде, и попытаться жить там, как те же медведи живут, каково? Интересно, медведи, наблюдая за всем этим, будут смеяться?
Оказался человек, не по своей воле кстати оказался, в чужой стране и хоть как– то может говорить на этом диком языке. Пусть скажут ему за это спасибо ну или хотя бы не смеются. Тем более, что сами в подавляющем большинстве случаев по–ихнему, ни бум–бум...
Сказать, что Гласс был удивлён, означает ничего не сказать. Дело в том, что в КОШЭ приглашать к себе домой малознакомых людей не принято и вообще, считается дурным тоном. Встречи происходят во всевозможных барах, ресторанах и тому подобных публичных местах. И что интересно, встречающиеся остаются довольны, и в гости друг к дружке не напрашиваются. Поначалу Гласс подумал, что у них просто очень мало баров и ресторанов, а то и вообще нет. Но вспомнив, что сам он не далее как несколько дней назад был в кафе и что это кафе находится неподалёку решил, что здесь что–то другое.
Как будто читая мысли Гласса, Фёдор сказал:
– Хочу познакомить тебя со своей женой и её родителями, ну и ещё там… – Фёдор не стал конкретизировать подругу Антонину, положился на случай. – Пошли, я тут недалеко живу.
Оказалось в ихних домах, как и в японских, принято разуваться. Впрочем, это не сильно удивило Гласса, а скорее позабавило. Что поделаешь, подумал Гласс, и те, и эти, народы нецивилизованные, а значит дикие.
Гласс впервые оказался в доме туземного жителя. Вернее, был это не дом, а квартира в доме. Если честно, Гласс не задумывался над тем, как выглядят изнутри дома и квартиры жителей Дикой Империи, он был уверен, ужасно. А если и задумывался на этот счёт, то его воображение неизменно рисовало ему туземное жилище похожим на пещеру, ну или в крайнем случае на вигвамы индейцев. Он был уверен: пол и стены обязательно завешаны и застелены шкурами, а посередине разожжён костёр огонь в котором постоянно поддерживается.
Да, чуть было не забыл. Дети Фёдора и Валентины – Леночка и Алёшка, были заранее накормлены и отправлены на целый день в кино, а затем в парк, кататься на каруселях и прочих интересных вещах. Оно и понятно, когда гости и дети находятся в доме одновременно, то это хуже чем на пасеке в голом виде. Надо гостей привечать, а тут дети под ногами путаются, мешают, и мало того, бывает что с разговорами к гостям пристают, им–то интересно в первую очередь. А тут целый иностранец в доме, такого события дети не пропустят и будут изо всех сил оказывать гостеприимство. Так что пусть кино смотрят и на каруселях катаются, от этого для всех будет только польза.
Гостя, ну и Фёдора конечно, встретила небольшого роста, хрупкая женщина представившаяся Валентиной. Фёдор сказал, что Валентина – его жена, таким образом первое знакомство состоялось.
Валентина в свою очередь познакомила Гласса со своими родителями. Папа – Иван Степанович на которого Валентина очень даже была похожа: мужчина слегка ниже среднего роста и несмотря на возраст, навскидку что–то около семидесяти, подтянут и энергичен. Мама Валентины – Анна Кондратьевна, в противоположность супругу, женщина дородных комплекций, румяная и как оказалось, весёлая и смешливая. Последней Глассу была представлена Антонина – женщина примерно одного возраста с Валентиной с красивыми, но грустными глазами и с комплекцией говорившей о том, что хозяйка этой комплекции в недалёком будущем имеет все шансы стать обладательницей дородности сравнимой с дородностью Анны Кондратьевны. Впрочем, как теперешняя, так и возможная будущая дородности её нисколько не портили, скорее наоборот.
– Иван Степанович и Анна Кондратьевна, стало быть, мои тесть и тёща. – на всякий случай пояснил Фёдор. – А Антонина, подруга Валентины, работают вместе.
Валентина и её родители, ну и Антонина, Глассу понравились. Простые люди с открытыми лицами и улыбками.
«А ведь и не подумаешь что дикари… – тем не менее подумал Гласс, скорее всего подумал уже по привычке, а не потому что так считал».
Он заметил, чем больше знакомился с простыми жителями Дикой Империи, тем они становились ему всё симпатичнее и симпатичнее.
А вот насчёт квартиры, вернее того как она выглядит изнутри, Гласс был не то чтобы удивлён, а вернее будет сказать, что у него камень с души свалился. Приятно было видеть, что у Фёдора вполне современная квартира, и мебель в ней современная, и нет никаких шкур, ну разве что ковёр на стене висит, и костра никакого нет. Гласс поймал себя на мысли, что разочаровался если бы в квартире и вправду шкуры лежали и костёр горел.
Квартира Фёдора и Валентины отличалась от квартир в КОШЭ не богатством или же бедностью обстановки, а тем что была спланирована совсем по–другому. И мебель в ней была немного не такой, как в КОШЭ. Стоит сказать, что сравнение, и Гласс это заметил, было не в пользу кошистской мебели, потому что хоть и выглядела мебель в квартире Фёдора и Валентны не так привлекательно, зато была она сделана не из фанеры, а из настоящего
