Мать-оружейница вернулась в свою комнату и немного прибрала ее, прежде чем заняться ежевечерними делами. Сначала она хорошенько поужинала и отнесла поднос с пустой посудой обратно, оставив только взятую в Трапезной кружку с горячим молоком банты. Затем, вызвала к себе начальника охраны, с которым распределила дозорных. Гарду и Даркса жрица поставила в коридор, перед входом в оружейное святилище. После того, как она отпустила мужчину, она отправилась в душ освежиться, но спать не легла, так как у нее была еще одна пара неотложных дел.
Переодевшись в чистое и снова закрепив на себе броню, она отправилась проверять посты. Сегодня Кьяра решила сделать это раньше. Обойдя весь дворец и удостоверившись, что все хорошо, она направилась в башню, где были организованы комнаты для найденышей. Мальчики до тринадцати и юноши до семнадцати лет занимали две отдельные большие комнаты, так же как и две отдельные комнаты были для девочек и девушек. Мать-оружейница приоткрыла дверь комнату мальчиков и услышала какой-то гвалт. Быстро заглянула. У жрицы сжались оба сердца. На одном из топчанов сидел маленький забрачек, вжавшись в стенку, и гневно шипел на мальчишку постарше, пригибающего его голову за рожки вниз. Другие мальчики либо смеялись, либо кричали:
- Так его!
-За рога банту!
-Давайте на него упряжь накинем! Ха-ха! Ездовая банта!
Забрачек отбивался от обидчика, пытаясь достать его кулаками и стукнуть посильнее, но парнишка был верткий и, время от времени, отрывая руку от правого рога, хлопал ею забраченка по голове. Но вдруг веселье кончилось. Кьяра вошла и командным голосом рявкнула:
- Отбой!! По постелям!!
Все мальчишки разбежались по своим топчанам, испугавшись грозной кузнечихи.
- Что тут происходит, я вас спрашиваю?! Вам мало тренировок и спаррингов?! Почему нужно обязательно драться со своим братом?! – она очень разозлилась в этот момент.
Маленький забрачонок сидел, одной рукой потирая левый рожек, а второй утирая мокрые глаза. Он сжался, глядя на нее.
- Шлемы без мозгов, - процедила она, обводя комнату взглядом, и вновь прикрикнула на них. – Какие вы воины, если у вас нет единства?!
С этим она подошла к забрачонку, взяла за руку силой стащила с топчана. Он слегка упирался и глядел на нее испуганно, но все же встал. Затем она подняла с постели обидчика.
- Ты наказан, Тоби, - произнесла она жестко. – Чтобы ты знал, что такое боль, всю ночь будешь дежурить с целителями в госпитале при тяжелораненых. Окажешь непочтение и лень, выпорю. Одевайся!
Она вызвала Салиту и сдала причину беспорядков ей на руки, приказав следить за ним и обращаться строго. Как только целительница ушла с Тоби, мать-оружейница потянула за собой к выходу забрачонка.
-Иди, - жестко приказала она.
Маленький шестилетний забрачек заупрямился и испугался еще больше, он подумал, что его тоже накажут за что-нибудь. Тогда она подхватила на руки шипящего и показывающего клычки мальчика и вынесла из комнаты. Она принесла его к себе. Кьяра усадила его на лавочку для амуниции, где уже была приготовлена постель для него. Забрачек опять вжался в стену, оскалился и зашипел. Мать-оружейница отнеслась к этому спокойно, будто это ее не интересовало вовсе. Пока она устанавливала вокруг своей постели ширму, он перестал шипеть и немного успокоился, но смотрел все равно испуганно и растерянно. Она продолжала хлопотать по хозяйству. За ширмой она сняла с себя тяжелый бескар и вышла, чтобы положить его в стенной шкаф.
Мальчик набрался смелости и спросил:
- А когда папа придет?
Мать-оружейница, заперев броню и оружие в шкафу, села с рядом ребятенком.
- Как тебя зовут? – вдруг очень мягко, с заботой спросила она, глядя в его умоляющие глаза.
- Тор.
- Тор’ика, папа не придет.
Ребенок округлившимися глазами посмотрел на нее.
- Но он не может меня бросить, он никогда меня не бросит! – воскликнул он. – Это не правда!
- Правда. Он тебя не бросил. Он погиб. Его убили имперцы, - Кьяре было сложно, она все понимала, но он должен был знать правду.
Забрачек несколько раз хватнул воздух ртом, будто задыхаясь, соскочил с лавочки и метнулся к двери, но дверь была заперта. Он громко разревелся, крича что-то на мандо’а, топая, как маленькая банта, стуча в запертую дверь кулаками, пиная ее, давясь слезами и шипя. Оказавшись среди найденышей, он не верил, что отец погиб и считал, что тот отправлен в дозор а мальчишки просто зло издеваются над ним. Из-за того, что маленькая семья жила замкнуто и он не ходил в Трапезную, он никогда не видел мать-оружейницу, хотя и слышал про нее от папы и других мандалорцев, заходящих к ним в гости. Горе этого маленького мальчика было столь велико, что у жрицы ком подкатил к горлу. Она представила, как бы вел себя ее сын на его месте, лишившись тех, кого любит. Ей хотелось бросится к нему, обнять и утешить, но она выдержала этот момент. Когда он перестал биться в дверь и кричать, она тихонько встала, подошла и обняла его. Маленький забрачек стонал от слез, не желая верить в дурную весть. Тогда мать-оружейница подхватила его и усадила к себе на колени, снова расположившись на лавочке, прижав к себе и жалея его.
- Маленький…- прошептала она.
Кьяра разглядывала его. Забрачек был хорошенький, слегка смугленький, с маленькими четырьмя рожками на голове и тремя крохотными рожками на лбу. Она еще в комнате мальчиков заметила, что у него медовые глаза с красивой золотой искоркой. На маленьких щеках, лбу и подбородке были темные татуировки в виде треугольников, а коричневатые губы обводила татуировка-линия, отчего они казались очень четкими. Волосы у забраков растут не всегда, но у этого забрачонка они росли и были коротко острижены. Он продолжал громко плакать, уткнувшись ей в грудь. Кьяра легонько похлопывала его по спине в такт небольшому укачиванию. Она вспомнила маленького Мандо и снова оба ее сердца сжались от жалости.
Немного подождав, пока он немного успокоится, она потянулась рукой, взяла со столика кружку молока банты, уже не горячую, но еще теплую и предложила ему.
Он не хотел и отворачивался, но мягкая настойчивость забраки и голод сделали свое дело, потому что в Трапезной он по-видимому не был. Жрица напоила всхлипывающего Тора, поддерживая кружку, и поставила ее на стол. Она снова прижала мальчика к себе, укачивая его. Он переволновался, устал, был раздавлен обстоятельствами и никак не мог заснуть. Он еще плакал, пусть и беззвучно, всхлипывая и уткнувшись в мать-оружейницу. Для него было удивительно, что эта безжалостная женщина, так жестко разобравшись с его обидчиком и напугавшая его, на самом деле другая. Мальчишки называли ее кузнечихой и боялись ее, а она оказалась совсем не страшная. И она понимала, что сейчас Тору нужны сочуствие и ласка.
Забрака снова укачивала его на руках, но теперь она носила его по комнате и тихонько пела нох’лаа. Первое время он сонно хлопал глазами, дальше несколько раз зевнул, закрыл глаза и тяжело вздохнул.
Кьяра уменьшила свет, до сумеречного полумрака, снова уселась на лавочку, прислонилась спиной к теплой стене. Маленький забрачек положил ей голову на грудь. Он успокоился, а минут через десять он уже спал, вздыхая во сне. Жрица любовалась мальчиком. Она осторожно сняла шлем, чуть наклонилась и поцеловала его в темный треугольник на щеке. Он слегка двинулся во сне. Она немного поразмышляла, а затем отнесла его на топчан, сняв с его ног обувь, уложила и накрыла шкурой банты. Сама прилегла, почувствовав себя очень уставшей. Некоторое время она чутко дремала, иногда приоткрывая глаза и проверяя, не проснулся ли забрачек, немного погодя совсем заснула. Проваливаясь в сон она будто бы слышала, как Тай Т’орн негромко напевает:
- Еслиб можно было бы
Из бескара выковать
Самое главное и только для себя.
Как бы ни был он хорош,
Знай, судьбы ты не скуешь.
Самое главное выковать нельзя…
Шиса пробыл на корабле Тэссмы не долго. Кьяра сказала, что сама разберется с отчетом агентов. Фенн вернулся в Убежище и первым делом отправился ухаживать за раненными бойцами. За долгие годы армейской службы он привык и многое перенял от мандалорских целителей. Эти знания он всегда пополнял и расширял. Те, кто воевал под его началом, знали, что Шиса никогда не оставит. Он омывал, дезинфицировал, зашивал и перевязывал раны, ставил уколы, вправлял вывихи и лечил растяжения. Он умел все. Защитники иногда меж собой называли его добродушно Мандалор-Целитель. Фенн никогда не кичился своим положением и всегда старался со всеми быть на равных. Он любил, ценил и жалел свой народ, умел понять и принять боль каждого как свою.
Когда не стало Тоби Далы, он находился в большой печали и утешился, заботясь о своих бойцах. Время шло, семьи не было. И с кем составлять этот брачный союз? Не до любви. Если только с Леей да опоздал, у Леи свой принц. Когда же заниматься семьей, если кругом сплошная война и толпа врагов? А если убьют? Кто тогда позаботится о жене и детях? И где их самих прятать, чтобы не достала костлявая рука Императора и его приспешников? Так и жил...А что сейчас? Бои еще идут, но стало спокойней. Намного спокойней.
Он вышел в коридор, закончив медицинские дела и обнаружил, что Арма в коридоре играет с сестрами Ланны. Девочка весело смеялась, играя с обеими тви в догонялки. Только что он был у Кида. Дела у парня шли хорошо, вставать ему пока не разрешали, но рукой он уже немного пользовался. Шиса показал ему, как надо ее разрабатывать, а Кид пожаловался, что к нему не пускают невесту. Мандалор попросил его потерпеть. Что ж, Кид согласился, хоть и нехотя. Таков путь!
- Папа пришел! - весело закричала девочка, подбежав к Фенну. Он наклонился, расставив руки, и поймал ее смеясь.
- Буир'ика, су куэ’гар? Вайи гар ру’куэ?/Папа, привет! Где ты был?/
- Су куэ, Арм’ика! Ни куер томэ вердэ, ад'ика,- ответил Мандалор, црелуя ее по-детски пухленькие щечки./ Привет, Армусенька. Я был вместе с воинами, дочка./
- Она такая милая! - сказала одна сестричка Ланны.
- Она такая славная! - сказала другая сестричка Ланны.
- У Вас замечательная дочка, господин Шиса! - похвалили они обе девочку в один голос.
- Спасибо, девушки, - по голосу из-под шлема было ясно, что Мандалор улыбается.
- Приводите ее к нам еще, - ответили двойняшки и обнявшись пошли искать целительницу.
- А мы с тобой сейчас пойдем в Трапезную и спать, - улыбнулся девочке Шиса.
Прошло некоторое время, прежде чем Арма снова сопела в каюте Фенна. Он попросил Тарина поменяться койкой с Рексом Феттом, в виду того, что она была не занята, а после сам с наслаждением развалился на верхней койке.
Он лежал и думал, что путь таков, что иногда приводит к некоторым весьма радостным событиям. Конечно, нехорошо обманывать малышку, выдавая себя за ее отца, но другого выхода просто нет. Она слишком мала, чтобы понимать всю тяжесть ситуации, а значит, Кьяра права. Неизвестно, как к этому отнесется Амира. Однако надо попытаться сделать в своей жизни все по максимуму, так как второго шанса не будет. Не смотря на некоторую весьма туманную перспективу дальнейшей жизни, ему было хорошо. Он свесил голову с верхней койки и смотрел, как, положив маленькую руку на подушку, во сне улыбается Арма. Его девочка. Его маленькая дочь.
Паз уже засыпал, когда услышал, как
