Я и суд присяжных

- Я тебя посажу, - сказала пожилая прокурорша, глядя на меня с ненавистью. – Вот ещё раз только пикнешь, и я тебя посажу.
Скажу честно, я испугалась.
А дело было так. В 2003 году, когда я уже обрела опыт журналиста, специализирующегося на криминальных историях, в Нижнем Новгороде, впервые в постперестроечной России, возродили суд присяжных.
В первом деле, рассмотренном в залах Нижегородского областного суда (там еще с дореволюционных времен остались специальные места для присяжных заседателей), обвинялся нижегородец. А во втором рассматривались события, где главными действующими лицами стали жители Дзержинска. Наши, увы, земляки. Увы, потому что обвинялись они не много ни мало, в убийстве и разбое.
Естественно, столь значимое событие, о необходимости которого долго говорили правозащитники (я о суде, а не о разбое), оказалось на самом острие общественного интереса.
Адвокаты, расправив грудь, в голос вещали, что теперь полицейскому произволу придет конец. Вердикт будут выносить не юристы, так или иначе связанные общими интересами, а лучшие представители народа, руководствуясь исключительно своей совестью и здравым смыслом.

В этом потоке правильных слов прятался потаенный смысл, практически незаметный посторонней публике. Адвокаты брались доказать, что правоохранительные органы недостаточно компетентны, и толковый защитник способен развалить любое дело.
Работники же прокуратуры, представляющие обвинение, обязаны были показать, что комплекс собранных доказательств безупречен и устоит перед любой атакой.
В общем, в этом противостоянии политика занимала ключевое место. А суть самого дела как-то незаметно отошла на второй план.

Результат первых слушаний оказался сенсационным: присяжные вынесли вердикт, но судья счел его противоречивым и распустил состав жюри.
Теперь предстояло второе разбирательство с другим уже составом присяжных заседателей. Надо ли говорить, что я всеми силами постаралась попасть в зал суда?

Вкратце суть разбираемого дела состояла в следующем.
В мае 2002 года некий бизнесмен, человек уже зрелый, дважды женатый, был арестован и помещен в следственный изолятор Нижнего Новгорода. Его молодая жена Светлана наняла адвоката и старалась принять все меры к тому, чтобы приговор был максимально мягким.
Адвокат посоветовала собрать различные справки, положительно характеризующие обвиняемого. В том числе принести документы о том, что на его попечении находятся двое малолетних детей: сын от первой жены Яны, и грудной ребенок, рожденный во втором браке.
Свидетельство о рождении собственной дочери у Светланы было. А вот Кирилл - сын от первого брака, жил, естественно, со своей матерью, и его документы находились у Яны.
К счастью, первая жена после развода не торопилась уезжать далеко. Сама она зарабатывать не умела, а тут под боком находился постоянный источник дохода - бывший муж деньги на ребенка выдавал регулярно, причем в изрядном количестве.

26 мая Светлана на своей машине поехала к Яне домой и застала ее гуляющей возле дома. Рядом с Яной находился ее новый гражданский муж Краснов. Он и станет в дальнейшем главным героем нашего повествования.
Но не будем забегать вперед.
Итак, женщины переговорили. Яна сказал, что свидетельство о рождении сына находится не у нее дома, а в детском саду, но завтра к полудню она его оттуда возьмет. Светлану, которая собиралась к следователю к 16 часам, это устроило, и договорились, что завтра к обеду она снова приедет за документами.

На следующий день она пропала.
Родители, у которых со времени ареста мужа она жила с дочкой Настенькой, ждали ее домой к пяти часам вечера. Светлана не пришла.
Обеспокоенные родственники начали обзванивать ее подруг, знакомых по институту, где Света училась, адвоката, к которому женщина должна была явиться в 16.00… Все были в полном недоумении. Свету никто не видел, и никто не знал, где она находится.
В милиции, куда принесли заявление о пропаже человека, только пожали плечами. По закону для того, чтобы начались мероприятия по розыску, нужно чтобы пропавший отсутствовал минимум трое суток. А Светлана – взрослая самостоятельная женщина… Мало ли куда она могла пойти… Тем более, при гарантированном отсутствии мужа.
- Да не могла она так поступить! - горячились родители, пробиваясь в кабинеты начальства. – Она очень ответственный человек. К тому же кормит ребенка грудью. Не могла она загулять, бросив дочь. Что-то случилось!

Не добившись толку в милиции, родственники вывели из гаража свой автомобиль и всю ночь методично объезжали всех друзей, знакомых и однокурсников Светланы. Всех расспрашивали, выясняли кто, когда и где видел ее в последний раз…
Без результата.
К Яне с ее новым мужем они тоже заезжали. Но и там ответов не добились.
Яна казалась очень расстроенной исчезновением второй жены своего мужа. Расстроенной настолько, что на следующий день они с Красновым даже нанесли родителям Светы визит вежливости. Выразили сочувствие.

Через три дня безрезультатных поисков в дело, наконец, включилась милиция.
Следователь, которому поручили дело, в первую очередь поехал в СИЗО. И там из коробки с личными вещами арестованного бизнесмена изъял его ключи от квартиры.
Квартиру вскрыли и ахнули.
Все вещи, включая мебель, были вынесены. На голом полу ограбленного помещения сидел и горестно мяукал одинокий голодный кот.

Надо отдать должное, преступников милиция вычислила быстро. Да это и не вызвало больших затруднений. Столь обильная добыча не могла не оставить следов. Соседи видели, как подъезжала машина, как какие-то люди выносили вещи. Дали описание, назвали номер машины…
Негодяев взяли с поличным, когда они пытались сбыть очередную партию награбленного.
И кто же оказался преступниками? Да, это были Краснов, его приятель и сосед Одиноков и… Яна.

Все три дня, пока несчастные родители вели поиски, преступники, завладев ключами от квартиры и машины Светланы, вывозили и распродавали имущество. Автомобиль, на котором она приехала, загнали в гараж и разобрали на запчасти. А саму ее… Да, они убили ее сразу, как только она, по договоренности, пришла к ним за свидетельством о рождении ребенка. Набросили на шею брючный ремень Краснова и держали, не давая вздохнуть.
Когда женщина затихла, приступили к тому, ради чего все и затевалось – к грабежу.
Пока вывозили вещи и судорожно распродавали внезапно обретенное богатство (в квартире бизнесмена было что взять!) преступники казались себе умными и ловкими.
Но на допросе, когда им предъявили улики, раскололись сразу. И показали место, где они закопали задушенную женщину.

В общем, дело было ясное, хорошо задокументированное, подтвержденное многочисленными фактами и показаниями свидетелей. В суде никаких проблем возникнуть не могло. Однако…

В областной центр, где повторно слушалось это дело, я поехала не сразу. И в зал судебного заседания попала к тому времени, когда новое разбирательство было уже в полном разгаре. Главной интригой сюжета стало то, что слушание, несмотря на усилия прокуратуры, вновь покатилось по уже проложенной колее. А если присяжные заседатели вновь вынесут прежний вердикт, то обвинение окажется в крайне тяжелом положении. Потому, что провал покажет полную неспособность правоохранительных органов работать по демократическим нормам. Поэтому прокуратура готова была на все, только бы не допустить провала.

Итак, я приехала и тихонько села в уголке. Процесс был открытым, так что присутствие публики не возбранялось.
Что же происходило в зале суда?
Обвинение свою версию событий уже изложило. Но адвокаты с ней не согласились и предложили иную трактовку событий. Вполне логичную, не противоречащую известным уликам, но снимающую с обвиняемых все тяжкие статьи, включая убийство и разбой. И оставлявшую им обвинение только в банальной краже. Что давало преступникам возможность отделаться сущими пустяками.

Версия адвокатов состояла в следующем:
Когда Светлана, модная, красивая, на новом автомобиле приехала к первой жене своего мужа, та ее приревновала.
В самом деле, кому будет приятно видеть, что удачливая соперница наслаждается всеми благами достатка? В то время, как Яна получает от бывшего мужа сущие крохи.
Краснов, будучи джентльменом, пригласил приехавшую пройти на кухню на чашечку кофе. Но в процессе кофепития между женщинами вспыхнула ссора. И Яна в состоянии аффекта, набросила сопернице на шею ремень, затянула его, застегнула и отбивала все попытки жертвы освободиться.
Когда Краснов заглянул на шум, Светлана уже не дышала.
Что было делать?
С Яной случилась истерика. Она рыдала и металась так, что новый муж вынужден был вывести ее на улицу.
А дальше (по версии адвокатов) Краснов решил спасти возлюбленную и скрыть ее преступление.
Он пригласил друга, живущего неподалеку (это был уже знакомый нам Одиноков). Вдвоем они вывезли труп Светланы и закопали его в лесу. А потом (не пропадать же добру!) решили воспользоваться ключами, которые выгребли из сумочки убитой.
Кстати, там были ключи и от квартиры родителей Светы. Так что нанося визит вежливости и сочувствия, Краснов приглядывался к обстановке. Прикидывал где что лежит, и как проще это все вынести, если придти в отсутствие хозяев.
Но вторую квартиру ограбить они не успели. Через три дня на них надели наручники.

Казалось бы, в версии адвокатов изложены те же события, что и у обвинения. Убийство, тайное погребение трупа, вынос и распродажа вещей…
Однако теперь главной преступницей становилась Яна. Причем она действовала якобы в состоянии аффекта (смягчающее обстоятельство) и имела на попечении трехлетнего ребенка. В таких условиях большой срок ей не грозил.
А Краснов и Одиноков вообще становились всего лишь соучастниками. Причем ПОСЛЕ совершения преступления.
Более того, на их действия даже падал отчасти благородный отсвет защитников несчастной Яны.

Представителей обвинения такая трактовка событий доводила до неистовства. Наглые, циничные убийцы могли выйти из зала суда с минимальным сроком. Но как опровергнуть версию адвокатов? Момент убийства видели только обвиняемые. И только они точно знают, кто убил. Но заинтересованы ли они в том, чтобы сказать правду?

Поскольку принципиального прорыва в предоставлении доказательств достичь не удавалось, прокурорша старалась показать присяжным моральный облик обвиняемых. Так, на следствии они утверждали, что труп Светланы похоронили, не раздевая. Но обвинение предъявило фотографию, где было видно, что с убитой сняли сапоги, дорогую кожаную куртку… На этом же фото был отчетливо виден роковой ремень, все еще затянутый и застегнутый на шее жертвы.
Снимок произвел впечатление. Но вопрос о том, кто же убил – Яна в состоянии аффекта, или Краснов с приятелем, возжелавшие ограбить доверчивую богачку… Этот вопрос оставался без ответа.

Судебное разбирательство – дело не быстрое. Особенно в тех случаях, когда возникает много спорных вопросов. Поэтому в следующий раз я поехала в суд через неделю. Один номер нашей газеты с репортажем, посвященным данному делу, уже вышел. А теперь я везла с собой следующий. С продолжением.

В зал меня не