презрительное:
-Законник!
И пустыня осталась в его душе. Давно осталась. С последним словом он просто почувствовал пепел во рту и ему захотелось выпить столько, чтоб никогда уже не очнуться.
***
Убрать Робеспьера – это начало. Нужно убрать его сторонников. Всех, кто был близок к нему. Фукье понял это поздно. Может не хотел понимать, а может ждал смерти, как блага. Бессонница истощила его силы. Взгляд жены – скорбящий и уже безучастный к нему, дети, что казались ему чужими – все было логичным и мучительным.
Фукье пытался для порядка сообщить обвинителю (новому и еще полному жизни), что действовал по закону, по указу, что он не палач, что он только выносил приговор и все то прочее, что нужно было сказать.
Он знал, что это его не спасет.
И когда закрылась за ним дверь его камеры, когда он остался в очередной бессонной ночи, чтобы вспомнить всех, кто прошел через его руки и его доклады, Фукье уже был готов и с улыбкой безумца, который жаждет освобождения, представлял, как пойдет через толпу, что будет поливать его грязными оскорблениями и как он будет ругаться с ней.
Не пытаясь доказать что-то, нет. Просто. Для порядка. Чтобы в последний раз притвориться, что он что-то значит. Чтобы уйти гордо. Чтобы запомниться сварливым чудовищем, как его хотели бы все видеть.
От этой мысли ему было почти хорошо. Также, как от выпивки. Также хмельно.
Фукье думла о том, что сможет, совсем скоро, наконец-то уснуть.
Примечание: Фукье-Тенвиль был казнен 7-го мая 1795 года в возрасте 48 лет. Его гильотинировали на Гревской площади последним по порядку из шестнадцати человек, казнённых в Париже в это утро, при этом палач, по яростному требованию толпы, схватил за волосы его отрубленную голову и показал её на все четыре стороны.
